Отчёт об участии в мастер-классе Логинова и Лукина — Часть 2 из 25:

prizrak-operi — 17.05.2016
ЧИТАТЬ ПЕРВУЮ ЧАСТЬ

ЭТИ ГУБЫ КРАСНЫЕ...


   Были среди вольнослушателей такие замечательные ребята из Англии — вот они, сидят на фотографии, как живые. Сладкая парочка. Он (Андрей) пятнадцать лет преподаёт пехотную тактику в академии НАТО где-то в странах Балтии. Приятный в общении, «армией головного мозга» не страдает. Она (Наталья)... любит «Металлику», по всей видимости. И, конечно, они любят фантастику, раз приехали в такую даль. И ещё они прочли практически все произведения трёх групп. Это сильно!

   Так вот, Андрей сразу сказал, что роман мой не читал, а прочитала его подруга, и сейчас она возьмёт слово... И она таки его взяла! Это был полный трындец. «Подгорать» и «бомбить» у меня стало сразу же. Первую космическую я набрал уже через минуту после того, как она начала говорить, но это был не предел! Тяга только росла. Стул подо мной раскалился, и горящие капли потёкшего от нестерпимого жара пластика стали с шипением падать на паркет.

   Надо сказать, что её слова производили на меня и на Логинова совершенно противоположное действие. В то время, как я заживо запекался от клокотавшего во мне возмущения и негодования, Святослав Владимирович аж чуть ли не подпрыгивал от восторга, словно каждое слово Натальи было целебным бальзамом для его старого израненного сердца. Он поддакивал ей и вставлял свои усиливающие комментарии, не в силах утерпеть до своей очереди говорить. Глаза его сияли, лицо расплылось в улыбке: «Моя школа!»

   А говорила Наталья крайне эмоционально, на очень сильном негативе. Она была до крайней степени возмущена моим произведением, всё в нём было плохо и отвратительно, и совершенно бездарно. Все герои — поголовное быдло. Главный герой — инфантильный мальчишка, не ведёт себя как мужчина, неумеха, любитель, не уверенный в себе, без каких-либо навыков. Главная героиня — взбалмошная глупая алкоголичка. Тоже быдло, естественно. О всех героях можно говорить только негативными эпитетами и этих эпитетов будет очень много. И, конечно же, англоговорящие люди так себя не ведут, как герои романа. Мы там жили — мы-то знаем. Герои всегда ведут себя по-хамски и очень глупо! Их должны были несколько раз грохнуть. Они ничему не учатся. Они деградируют к концу книги окончательно. Я искушена в музыке, люблю джаз, но не поняла, при чём тут долгое перечисление жанров джаза в будущем? Почему герой заказал музыкантам только уже существующие в наши дни джазовые композиции? Как на Венере может быть колония? Там же очень жарко! Отвратительная сцена с поцелуем. Фу! Мура. Пошлость... И в таком вот духе. Полный список её замечаний будет приведён после замечаний Логинова и также подробно разобран.

   Надо сказать, что в процессе изложения Натальей её критических замечаний я уже не мог сидеть с нейтрально-постной миной, с которой я обычно переношу и критику, и похвалу — всё едино. Очевидно, что я начал вовсю корчиться и возмущённо бормотать себе под нос, потому что уже не мог терпеть весь этот вздорный бред — так мне, по крайней мере, в тот момент казалось. Наталья заметила мою реакцию и спросила, нужна ли мне её критика и продолжать ли ей, раз мне так всё это не нравится? Если подумать, вопрос этот был довольно издевательским, так как на самом деле не подразумевал никакого выбора ответа, ведь организаторами было объявлено заранее, что участники должны понимать, что едут на семинар именно за критикой, а не за чем-то ещё, и, приехав, я как бы расписался под тем, что принимаю участие в семинаре именно для того, чтобы огребать по-полной... Хотя, как я обосную ниже, происходившее являлось ловкой подменой одного понятия другим. Впрочем, едва ли данный вопрос был задан нарочно, чтобы меня потроллить — скорей всего, Наталья искренне не понимала своей ошибки. Надо сказать, что этого не понимает 90% критикующих (а некоторые и понимать не хотят, но об этом — чуть позже). Так что я ответил единственным возможным на тот момент образом — да, мол, продолжайте, пожалуйста, «ваше мнение очень важно для нас» (с).

   Как я уже упоминал, всё происходящее перемежалось многочисленными комментариями Святослава Владимировича, который буквально не мог уже усидеть на месте — он рвался в бой, с рёвом и визгом разогревая шины, как гоночный спорт-кар перед стартом. Поэтому когда Наталья договорила, слово тут же выхватил Логинов... и понеслось!

«ДЕД ТРОНУЛСЯ, ГОСПОДА ПРИСЯЖНЫЕ ЗАСЕДАТЕЛИ!»


   Вот этот замечательный человек. Человечище. Как древнегреческий бог Зевес обрушил он на меня свою смертоносную критику. Вещал Логинов гневно, на заметном негативе, с большой уверенностью в правоте своих слов. К тому же, он критиковал обоснованно и аргументированно — по крайней мере, так ему самому казалось. Как я уже говорил, критика мэтра будет разобрана в отдельном разделе — ОНА ТОГО СТОИТ (в моей скромной обработке — точно). Сейчас же не будем на это отвлекаться. Разнеся моё произведение по кусочкам и не оставив от него и мокрого места, Мэтр подытожил:

«Чрезвычайно слабо. Почти до самого конца собирался ставить сему опусу двойку по десятибальной системе, но мексиканский сериал и богословская ересь на последних страницах убедила, что надо ставить единицу!»

   Я был уже на пределе — на каждое нелепое критическое замечание Святослава Владимировича у меня на языке крутился достойный контраргумент, и весьма язвительный, и я был в том решительном настроении духа, что мои соседи по комнате сказали мне потом, что я смотрел на Логинова таким недобрым взглядом, будто собирался убить его на месте. Ничего подобного (я за пытки, но против убийств), и всё же взгляд мой был далёк от дружелюбного — уверен в этом.

BORN TO BE MILD


   Тогда Лукин отложил свой вапорайзер, которым дымил на заседаниях романного семинара, и взял слово. Этот был тот 'minority report' — «особое мнение», которое судьбоносным образом изменило дальнейшие события, а именно, Евгений Юрьевич постарался смягчить безапелляционные выводы Логинова, сказав, что, возможно, не всё уж так плохо и безнадёжно, как тот говорит. Он не защищал моё произведение, не говорил про него что-то положительное. Читал ли он его — одному Богу известно. Возможно, да. Но, скорей всего, всё-таки нет, потому что он ни единым словом не выказал даже поверхностное знакомство с моим текстом. Другое дело, что своими словами и тоном, своим умеренным подходом он смягчил моё сердце и утихомирил кипевшие во мне гнев и возмущение. Негатив ушёл, и я разом очнулся и вспомнил те слова Логинова из стенограммы — отрывок про восприятие критики, который я цитировал выше — и, когда мне дали слово, я поблагодарил Наталью и Святослава Владимировича за критику, а также попросил их передать мне свои заметки в электронном виде, чтобы я мог использовать их для улучшения произведения, ну и дальнейшего саморазвития, конечно же... Впоследствии вышеупомянутый Андрей даже пожал мне руку, сказав, что гордится тем, как по-мужски я поступил в тот момент. Я попытался объяснить, что действовал так, как от меня ждали окружающие, но не так, как хотел сам, но он, по всей видимости, меня не понял. Что же, «сытый пешему не товарищ» — ясное дело.

   Пришла пора расходиться, все ломанулись к выходу из аудитории (был уже вечер, близился заветный ужин), я остался с Логиновым, чтобы скопировать с его ноутбука на мою флешку замечания Мэтра. Он счёл необходимым ещё раз пройтись по всем своим замечаниям и повторил всю свою аргументацию практически слово в слово, продемонстрировав всю ту же непоколебимую уверенность в своей правоте. В процессе переноса файла на флешку я заметил, что Мэтр плохо дружит с компьютером, хотя, возможно, будучи компьютерным специалистом, я невольно завышаю требования, ожидая от других людей такого же уверенного владения компьютерной техникой, какое демонстрирую сам.

РЭМБО: ПЕРВАЯ ЛОЖЬ

   Как я уже говорил в первой части, внутри цитаты Логинова о том, как правильно принимать критику, скрыто две маленькие, но очень большие неправды. Давайте ещё разок взглянем на этот шедевр критической мысли:

«Я обычно начинаю мастер-классы следующими словами: все всегда понимают неправильно. В том числе и ведущий мастер-класса, он такой же точно айдьёт, который ничего не понимает из того, что написал замечательный автор. Но! — при этом он является читателем, а читатель всегда прав. Если читатель так понял, значит, автор недостаточно хорошо написал. И здесь есть для человека, который является, с одной стороны, автором, а с другой стороны — человеком, пришедшим на мастер-класс, одна очень забавная манера поведения. Не следует защищать своё произведение. Как только вы начинаете защищать своё произведение, говорить: «Нет! Я вот так, я здесь гениально показал то-то, то-то и то-то...» — вы ставите у себя внутри психологический барьер, вы не воспринимаете ни правильных, ни идиотских, ни каких иных доводов критика. И, следовательно, вы сюда пришли — зря. Единственное, что можно сделать: выслушать критику, сказать «спасибо» (причём особенно, если вы с ней не согласны) и сказать: «Я подумаю» — потому что подумать — даже над идеально сделанным произведением — всегда бывает полезно; а у вас никакого блока не возникло, ну подумаете... подумал и понял: нет, я написал правильно, и даже, если вот это подправлю, будет ещё лучше; либо подумал и понял: да, действительно ляпанулся. То есть в этом случае вы остаётесь свободным и можете делать что угодно; а как только вы говорите: «Нет, я здесь сделал...» — вы пришли сюда зря, и в таких случаях, опять же, следует обсуждение прекращать, оно не понадобится ни вам, ни кому другому.»

   Ещё раз повторюсь: до семинара я был готов подписаться под каждым этим словом, так как был полностью согласен со всем сказанным. Мне потребовалось пройти через горнило критики, чтобы понять, что что-то здесь не так, что-то здесь не сходится. Почему я, со всем моим многолетним опытом принятия критики, со всей мой психологической закалкой повёл себя в точности так, как желторотый самозваный гений, великолепно описанный Святославом Владимировичем? Почему мне вдруг «припекло» и начало «бомбить» сначала от критики Натальи, а потом и от критики Логинова? А потому что, как оказывается, критикуемый автор «ставит психологический барьер» вовсе не от того, что ему говорит критик, а от того, как он это говорит! Человек реагирует не на сами доводы, а на их эмоциональную подачу, а если совсем конкретно — на ярко выраженный психологический негатив. На отрицательные эмоции критика. Именно эта психологическая атака и поднимает подсознательный барьер, после которого смысл критики перестаёт восприниматься, а хочется только отрицать — не менее яростно, чем атакует критик, особенно если критик даже не заботится о том, чтобы быть объективным в своих умозаключениях, ведь он уже заранее разрешил себе всё — «читатель всегда прав».

   Из этой осознанной распоясанности и самовседозволенности, очевидно, и проистекает неудержимая, гневная манера критики Святослава Владимировича, когда в процессе он раззадоривается сам и раззадоривает автора. По другому он просто не умеет, да и не хочет уметь! Для него это больше чем хобби — это страсть! Более двух тысяч отзывов на Фантлабе. Чтение вслух — навыхвалку! — самых разгромных своих рецензий, когда кажется, что критик сам с собою соревнуется в острословии и лихости выводов... Кому принесёт пользу такая критика? Думает ли критик об авторе и о том, как помочь ему писать лучше, как вдохновить его на новые свершения, на писательский рост? Едва ли. Или не думает совсем, или в самую последнюю очередь, ведь критика в данном случает служит для подпитки его собственного Эго, а Эго у Мэтра — ого-го! Это я из вам из личных наблюдений доложу. Все мастера на данном семинаре отличились тем, что наперебой хвалили друг друга (им можно — они друзья и соратники), но только Святослав Владимирович отличился тем, что не забывал регулярно и с особым упоением хвалить сам себя.

   А можно ли критиковать по-другому? Без боевитого задора, без яростного апломба? Оказывается, можно, если не получать удовольствия от самого процесса, но критиковать исключительно для того, чтобы причинять добро и наносить пользу критикуемому автору. Например, я, когда читаю чьё-то произведение, то записываю на отдельном листе в две колонки всё, что мне понравилось и не понравилось в тексте. Когда приходит моя пора высказываться, я максимально нейтральным тоном зачитываю оба столбца. Внутри меня — искреннее желание не только помочь человеку улучшить его текущее произведение, но и помочь ему понять для себя на будущее — что у него уже получается хорошо, а что ещё не очень, какие удачные черты стоит развивать дальше, а от чего стоит избавиться. При этом я стараюсь не задеть автора, так как знаю на собственном опыте, как пагубно влияет жёсткая критика на писательскую самооценку и такой тонкий процесс, как вдохновение. Перегнёшь палку — бац! — и вместо пользы загонишь человека в глубокую многомесячную депрессию. Оно мне надо? Вовсе нет. А может это надо автору? Не думаю.

   Я уже упоминал в первой части, что на семинаре Егоровой и Байтерякова действовал тот же принцип, что и у Логинова — автор не должен защищаться. Всё что он мог сказать, он уже сказал своим произведением. Но в отличие от Святослава Владимировича, критика Сергея и Натальи была пусть и строгой, но благосклонной. Готов поклясться, они ставили своей целью научить нас чему-то новому, улучшить наши писательские навыки, а не разбомбить и улететь, весело насвистывая «Полёт валькирий». Именно поэтому часть их семинаров включали в себя лекции по теории писательского, сценарного и драматургического мастерства. Это тот критический подход, который стал для меня примером на всю жизнь. Сформулирую это правило так:

«Конструктивная критика должна всецело способствовать творческому росту писателя, всё остальное — контрпродуктивное критиканство»

   Ведь это то, за чем мы все поехали на романный семинар — учиться у Мэтров, чтобы смочь писать лучше. Это то, что было заявлено организаторами официально. Научились ли мы чему-нибудь? Учили ли нас вообще? Я постараюсь ответить на эти вопросы в ходе дальнейшего разбора полученной критики.

   Если вы ещё помните, то я насчитал в цитате Логинова две неправды. О первой я рассказал. О второй расскажу, когда буду подводить итоги поездки в Питер, а сейчас пока что закончу с морализаторством и продолжу рассказ о том, что же было дальше.

ЛОГИНОВ У КИОСКА

   На обсуждении одного из произведений Святослав Владимирович сказал что-то вроде «Вы же не будете стоять у киоска, где продаётся ваша книга и объяснять, что читатель дурак — понял всё неправильно, а на самом деле вы пытались сказать то-то и то-то. Книга должна говорить сама за себя». Очень справедливое и правильное замечание. Кто же знал, что и в нём тоже есть свои тонкости...

   На следующее утро после того, как разбирали мой роман, дошла очередь до последнего произведения — романа Вадима Волобуева «Благую весть принёс я вам». Как я уже писал в первой части, все дни семинара Логинов неоднократно намекал, что данный текст оставлен на самый последний день семинара вовсе неспроста. Я предполагал, что Вадима ждут от Мэтра какие-то особые казни египетские, и я даже примерно представлял за что именно: роман очень большой, и, я бы сказал, сильно затянутый. Лично я смог прочесть только первую половину, вторую же, скрепя сердце, просмотрел по диагонали, хотя скажу честно — первая треть книги была весьма хороша, на мой вкус. Такой-то постапокалипсис, да и ещё автор талантливо и с умом использовал свои знания о быте и верованиях народов крайнего Севера, чтобы показать, как люди будут жить при следующем ледниковом периоде и что им достанется от современной цивилизации.

   Собственно, в той части обсуждения, когда слово было предоставлено участникам семинара, все эти соображения и были высказаны Вадиму — мной и другими авторами. В целом, отзывы были положительными (но далеко не восторженными), конечно, с оговоркой на мелкие и средние замечания.

   И вот, значит, слово взял Логинов. И начал нам рассказывать, какой это замечательный и превосходный роман, и как Вадим Волобуев вырос как писатель с прошлого раза, и какой он большой молодец, и много-много чего хвалебного было сказано, в том числе в защиту текста от наших замечаний. Собственных замечаний к роману у Мэтра практически не оказалось. Меня всё это очень удивило, и я даже напомнил Святославу Владимировчу его собственные слова о стоянии рядом с киоском, где продаётся книга, ведь он, фактически, в тот момент рассказывал нам — людям, читавшим роман Вадима, какой этот роман замечательный — так, будто текст не может сказать это сам за себя. Получается, мы — читатели, которые, со слов того же Логинова, всегда правы — в данном случае неправы, и нам нужны пояснения Мэтра, чтобы открыть нам глаза. Выходит, Логинов будет стоять у киоска, где будет продаваться роман Вадима Волобуева, и рассказывать всем, кто его покупает, что именно автор хотел сказать всем этим затянутым текстом... Ясное дело, с учётом того, что семинар Логинова был «дорогой с односторонним движением», моё замечание было оставлено Мэтром безо всякого внимания, и он продолжил «стоять у ларька».

   Кстати у Логинова в данном случае нашлись единомышленники — это уже известные вам Андрей и Наталья. Наперебой — втроём они пели осанну обсуждаемому роману. Воистину, живое подтверждение того, что 'Great minds think alike!' Впрочем, про эту парочку — Андрея и Наталью — речь ещё пойдёт.

ОСТАТОК ДНЯ


   После обеда было что-то типа подведения итогов. Выступали ведущие мастер-классов, выступали организаторы. Я мало что запомнил. В основном, было что-то типа «дело это хорошее, дело это правильное», «радует, что современным авторам небезразлично», «стали более лучше писать, однако нет предела совершенству». В общем, стандартные заключительные слова «за всё хорошее и против всего плохого», как и на любом другом мероприятии.

   Так как мне и Вадиму Волобуеву нужно было на Московский вокзал, мы прошли пешком чуть ли не через весь город. Это было весьма интересно, так как сильно отличалось от моей прогулки по приезду в город перед самым семинаром. В тот раз, сойдя с поезда субботним ранним утром и чуть пройдя по Лиговскому проспекту, я свернул ради интереса вбок и углубился во дворы, и шёл по этому пустынному, пугающе неопрятному и завандаленному узкому пространству между ветхими домами — через тёмные арки, пока не упёрся в тупиковый двор, вход в который преграждала будочка с дедушкой, читавшем спортивную газету. Я спросил его, что это за место, и как пройти насквозь, на что мне было сказано: «А чего это я должен тебе что-то рассказывать? Вдруг ты гей, хохол или прибалт, и приехал сюда шпионить за нами?» Я клятвенно заверил его, что не принадлежу ни к одной из трёх вышеперечисленных категорий, и что я турист из Москвы. Тогда дедушка рассказал, что надо вернуться назад к шоссе и попробовать предыдущий вход во дворы — там я смогу пройти насквозь. Я поблагодарил бдительного сторожа, охранявшего какой-то закрытий институт, связанный с радиоэлектроникой, и вернулся на проспект...

   Теперь же поход через весь город с тяжеленным рюкзаком за спиной был для меня новым опытом — всюду шныряли толпы людей, древняя архитектура, все дела. Я не люблю Питер заочно, хотя бы только потому, что кого ни возьми — все от него без ума, но всё же определённое удовольствие от пешей экскурсии мне получить удалось.

   Мы как раз успели в кафе-чебуречную к началу сбора фантлабовской тусовки. Там я оказался напротив Francesco Verso — итальянского писателя, переводчика, электронного издателя, лауреата разных премий и просто энтузиаста фантастики, приехавшего на Питерскую фантастическую ассамблею наводить мосты с местными электронными издательствами, чтобы организовать совместный бизнес. За кружкой пива поговорили с ним о том, о сём на английском — я достал из загашника свой 'proficiency', за годы отсутствия практики просевший до простого 'advanсed'. Уходя, он клятвенно обещал написать мне на почту. В итоге так и не написал. Тогда, две недели спустя, я сам ему написал — он не ответил.

   Я бы расстроился всему этому, не имей я богатый опыт подобных обещаний на многочисленных отраслевых обучениях, семинарах и конференциях. Всегда одно и тоже — «какие вы все замечательные ребята, давайте не терять друг друга из вида, будем писать друг другу, вместе двигать нашу корпорацию в светлое будущее...» Короче, обычные пьяные разговоры соседей по купе. Люди, вообще, очень дружелюбные и отзывчивые создания, но они помнят о своих новых знакомых ровно до той секунды, когда приходит пора расставаться, и после этого уже не вспоминают никогда — им уже не до того, жизнь очень интенсивная штука, ведь в ней постоянно появляются новые люди, которым надо успеть рассказать, какие они замечательные и как мы уж точно не потеряемся из виду. Да, в общем-то, я и сам такой.

   Но было и познавательное знакомство. Волобуев представил меня Дмитрию Колодану — автору «оскароносной» повести «Время Бармаглота»:


   Выслушав мои злоключения, Дмитрий написал для меня на салфетке главный секрет писательского мастерства, озвученный Нилом Гейманом:

'WRITE. FINISH THINGS. KEEP WRITING' («ПИШИТЕ. КОНЧАЙТЕ ВЕЩИ. ДЕРЖИТЕ ПИСЬМО» — аха-ха! — шучу. Правильно — «Пишите. Доводите начатое до конца. Продолжайте писать»)

   Ещё он открыл свой личный метод, подчёркнутый им у Великих. По его словам, четвёрка топовых англоязычных авторов (куда входит Джоан Роулинг) не используют компьютер и пишут только на бумаге. И переписывают произведение от начала до конца несколько раз, пока не удовлетворятся результатом. Только так, и никак иначе. В подтверждение Дмитрий показал свой «молескин», плотно исписанный мельчайшим ровным почерком... И хотя это не побудило меня отказаться от компьютера и перейти на бумагу, это всё же натолкнуло меня на некоторые неожиданные идеи, которые я раскрою в самой последней части отчёта.

   Пожалуй, разговор с Колоданом был единственным результативным и полезным разговором о приёмах писательского мастерства за весь период Питерского романного семинара. Пришла пора разъезжаться. Я пошёл на свой поезд, а Вадим Волобуев на свой. Так закончилась моя питерская романная эпопея, но что-то закончилось, а что-то только начиналось...

   Для начала давайте же наконец рассмотрим критику Святослава Владимировича Логинова и постараемся понять, насколько она ценная, адекватная, профессиональная и полезная как для улучшения самого произведения, так и для понимания того, куда мне двигаться дальше, как автору, что улучшать, над чем работать и т.д. и т.п.

   Для каждого критического замечания Мэтра я введу два базовых показателя:

АДЕКВАТНОСТЬ — насколько вообще правдиво/правильно/разумно то, что сказал Логинов. У «адеватности» будет три уровня:

АДЕКВАТНОСТЬ: ВЫСОКАЯ - объективная истина, неоспоримое замечание, легко проверяемое и доказываемое утверждение, профессиональное ценное замечание;

АДЕКВАТНОСТЬ: СРЕДНЯЯ - спорное, сомнительное, труднодоказуемое утверждение, с немаловажными оговорками и многочисленными исключениями;

АДЕКВАТНОСТЬ: НИЗКАЯ - сугубая вкусовщина, ошибочное или же субъективное, бездоказательное замечание с ярким негативным подтекстом, но без конкретизации сути проблемы, неуместный юмор или праздный вопрос, возникший на пустом месте и непонятно кому адресованный, нелогичность и невнимательность.

ВАЖНОСТЬ — насколько заметно исправление данного замечания повлияет на качество книги, поможет её улучшить. У «важности» будет три уровня:

ВАЖНОСТЬ: ВЫСОКАЯ - замечания, указывающие на критические ошибки в структуре сюжета, развитии конфликта и проработке персонажей, а так же предлагающие конструктивные пути их решения;

ВАЖНОСТЬ: СРЕДНЯЯ - замечания указывают на сюжетные и смысловые нестыковки, которые, однако, незаметны для большинства читателей, а их исправление не улучшает текст с художественной точки зрения, а просто делает его более продуманным и выверенным в деталях;

ВАЖНОСТЬ: НИЗКАЯ - всякая «мелочёвка», такая как исправленные опечатки, проставленые запятые, любые точечные стилистические исправления и улучшения, которые, по сути, являются редакторской работой и сами по себе не способны хоть как-то улучшить художественную ценность текста, так как не имеют никакого отношения к таким основополагающим моментам, как сюжет, персонажи, конфликт и т.п.

   АДЕКВАТНОСТЬ и ВАЖНОСТЬ имеют смысл только в совокупности. Например, пропущенная запятая, отловленная Мэтром, имеет высокую АДЕКВАТНОСТЬ, но низкую ВАЖНОСТЬ — от Мэтра фантастики, к которому пришлось ехать за тридевять земель, затратив на это целую кучу денег, я жду действительно писательской мудрости и глубоких замечаний/предложений по сюжету, структуре книги, проработке персонажей, конфликтов и тому подобное. «Ловля блох» в исполнении Мэтра допустима, но только если кроме неё есть ещё что-то — основополагающее, конструктивное. Ну, типа, «тут вы завязку затянули, а тут вот, не достигнув нужного уровня саспенса, силком тащите читателя к катарсису, но чудес не бывает, батенька. Введите дополнительные эпизоды, раскрывающие прошлое героев, чтобы повысить уровень сопереживания...» Вот это я себе губу-то раскатал, правда? :) Но замечания такого порядка будут расценены мной как «мастерские». Даже одно такое замечание спасёт поездку. Будут ли такие? А давайте посмотрим!

   Для понимания моей системы оценок привожу таблицу ПОЛЕЗНОСТИ замечаний. ПОЛЕЗНОСТЬ — это результирующий показатель, зависящий от АДЕКВАТНОСТИ и ВАЖНОСТИ замечания:

ПОЛЕЗНОСТЬ ЗАМЕЧАНИЯ	НИЗКАЯ ВАЖНОСТЬ	СРЕДНЯЯ  ВАЖНОСТЬ	ВЫСОКАЯ ВАЖНОСТЬ
НИЗКАЯ АДЕКВАТНОСТЬ	НУЛЕВАЯ ПОЛЕЗНОСТЬ	НИЗКАЯ ПОЛЕЗНОСТЬ	СРЕДНЯЯ ПОЛЕЗНОСТЬ
СРЕДНЯЯ АДЕКВАТНОСТЬ	НИЗКАЯ ПОЛЕЗНОСТЬ	СРЕДНЯЯ ПОЛЕЗНОСТЬ	ВЫСОКАЯ ПОЛЕЗНОСТЬ
ВЫСОКАЯ АДЕКВАТНОСТЬ	СРЕДНЯЯ ПОЛЕЗНОСТЬ	ВЫСОКАЯ ПОЛЕЗНОСТЬ	ВЫСОЧАЙШАЯ ПОЛЕЗНОСТЬ

   Эта же таблица, но вместо ПОЛЕЗНОСТИ используется такой параметр, как КВАЛИФИКАЦИЯ КРИТИКА:

КВАЛИФИКАЦИЯ КРИТИКА	НИЗКАЯ ВАЖНОСТЬ	СРЕДНЯЯ  ВАЖНОСТЬ	ВЫСОКАЯ ВАЖНОСТЬ
НИЗКАЯ АДЕКВАТНОСТЬ	ПРОФАН (ДУРАЧОК)	НОВИЧЁК (НЕУМЕХА)	ПОДМАСТЕРЬЕ (СТАРАТЕЛЬНЫЙ)
СРЕДНЯЯ АДЕКВАТНОСТЬ	НОВИЧОК (НЕУМЕХА)	ПОДМАСТЕРЬЕ (СТАРАТЕЛЬНЫЙ)	МАСТЕР (УМЕЛЫЙ)
ВЫСОКАЯ АДЕКВАТНОСТЬ	ПОДМАСТЕРЬЕ (СТАРАТЕЛЬНЫЙ)	МАСТЕР (УМЕЛЫЙ)	МЭТР (ПРОФЕССИОНАЛ)

   В точно таких же двух таблицах я соберу итоговую статистику по замечаниям Мэтра. Если вдруг у вас возник вопрос, откуда я взял эти две таблицы, объясняю: очень похожие таблицы используются (как промежуточный этап) в ГОСТовских методиках по информационной безопасности и физической защите для оценки угроз, только там вместо АДЕКВАТНОСТИ и ВАЖНОСТИ используются МОТИВИРОВАННОСТЬ и КВАЛИФИКАЦИЯ нарушителя. Вообще, сам метод называется «методом экспертной оценки». Когда я был в США на складе ядерного оружия Y-12, там нас обучали очень похожему методу для оценки успешности штурма ядерного объекта группой террористов, то есть на Западе такие таблички тоже в ходу, так что я их не с потолка взял, а просто адаптировал под свои нужды существующие отраслевые наработки.

   Перед разбором замечаний стоит обсудить цветовое форматирование: текст, к которому у Мэтра возникло замечание, будет выделен красным. Текст замечания Мэтра будет выделен золотым (ну, типа, золотые слова, концентрированная мудрость и всё такое, но так как золотой цвет практически не виден на белом фоне, он будет заменён наиболее близким из заметных цветов — коричневым, но мы с вами будем держать в уме, что на самом деле коричневый — это золотой).

   На все замечания мной будут предложены ЗАПЛАТКИ — это такие поправки в тексте романа, которые снимают данное замечание или делают его и вовсе невозможным. В общем, это такие «отписки» — они используются в тех местах, где возможно поправить всё одной-двумя фразами. Если же у Мэтра возникнут к роману глобальные претензии — по структуре книги, по сюжетным поворотам, по динамике развития персонажей — придётся править глобально, в соответствии с конкретикой замечания.

   ПОЗДНЯЯ ПОПРАВКА: поразмыслив здраво, я решил для каждого замечания в точности сохранить цветовую маркировку Мэтра — вдруг во всём этом скрыта неземная мудрость и вы поможете мне её разгадать?

   Кстати, для адекватности и важности я ввожу всего три градации только потому, что сознательно не принимаю во внимание, что ждёт вас, читателей, впереди - так, как если бы я был вашим попутчиком, а не поводырём. Возможно, в процессе продвижения по замечаниям вы откроете для себя новые экстремальные градации этих двух параметров — что-то вроде «ПОЛНЫЙ НЕАДЕКВАТ!» и «АБСОЛЮТНО БЕСПОЛЕЗНО!», или же «ВСЕЛЕНСКАЯ МУДРОСТЬ!» и «НЕБЕСНОЕ ВСЕПОМОЖЕНИЕ!» — это будет такой интригой. Отправимся же в подземелье вместе! И возьмите больше факелов - во мраке развалин нас будет подкарауливать Мэтр и его замечания:


   Приступим же!

ОТЧЁТ — ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: ЗАМЕЧАНИЯ МЭТРА (ссылка появится завтра, когда выйдет следующий пост)

   Так как разбор всех 77 замечаний Логинова занимает пять полновесных постов, а сам разбор немного нудноват, то я, чтобы долго вас не томить, первые три части с разбором замечаний (посты № 3, 4 и 5) дам завтра, а оставшиеся две (№ 6 и 7) — послезавтра. И сразу же размещу пост с итогами этого разбора (пост № 8), где будет собрана вся статистика и сделаны выводы. Таким образом, завтра и послезавтра я буду вывешивать сразу по три поста. Причём в дальнейшем прямо вот здесь — в постах со второго по седьмой — будет указана прямая ссылка на пост № 8, чтобы читатель мог в любой момент перейти с разбора замечаний на итоговую статистику.

   Так что если вы вдруг заскучаете за чтением разбора замечаний Мэтра, просто дождитесь вечера четверга и поста № 8. Там будет много интересного!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив