ОДНАЖДЫ В СТУДЁНУЮ ЗИМНЮЮ ПОРУ

rivka_doron — 30.06.2013 Сонька была всегда такой... если по-бабушкиному: "шлымазл", если по-Любовьниколаевниному: "Солоха", а если по соседкиному Иннаефимовниному: "сундучок с приключениями". Последнее Соньке нравилось: звучало ярко, сказочно и придавало её умению влипать в идиотские истории какую-то нарядность.
В этот день Сонька зашла в дом в ботинках, прошла к себе в комнату и принялась их снимать. Без помощи рук: трясла и махала ногой, держась рукой за изголовье кровати. Ботинки должны сняться, никуда не денутся, кто их станет спрашивать. Шнурки смягчатся, нога освобдится - таков закон. Но эти ботинки были новые, зловредные и туго-претуго зашнурованные. Они просто издевались над Сонькой, как хотели. Оставаясь неподвижными и невозмутимыми.
Сонька не собиралась сдаваться. Ею командовали все, кому не лень: старшие девочки во дворе, брат-восьмиклассник, домашние взрослые, не говоря уже о садике, о воспитательнице Елене Михайловне и нянечке Любовь Николаевне. Нянечка особенно энергично, с застарелым азартом пыталась сделать из Соньки человека (а та тихо, но крепко упиралась и всё равно оставалась Сонькой Несуразной).
Мало тебе этого всего, так вот тебе: даже те немногие, которые находятся в твоём распоряженнии и власти, открыто не признают тебя, смеются над тобой! Ну нет!!!
Сонька трясла и махала ногой упорно, азартно, ожесточённо. Этих двух паршивцев надо было одолеть, они-то обязаны были её слушаться. Но она, кажется, бьла далека от того, чтоб справиться даже с первым паршивцем. За второго Сонька ещё и не взялась. Она запыхалась, на лбу выступили мелкие капельки, и нога уже болела.
Её поддерживал шкаф напротив, у противоположной стены комнаты. Не в том смысле поддерживал, чтоб она не упала, а поддерживал её борьбу отражением: на полированной стенке была видна заартачившаяся девочка со свирепым лицом и буйно растрепавшимися чёрными косичками. Как из книжки о настоящих плохих решительных девочках. Хорошо бы, хоть раз Сонька была такой... по-настоящему... не с ботинками...
И тут что-то произошло. По комнате просвистело пушечное ядро, описало какую-то дикую дугу в воздухе и улетело в окно. "Вот это - да... ничего себе",- пробормотала Сонька вслух. Нога стала пустая, прохладная, и ботинка видно не было нигде вокруг. "Как я это сделала?"
В комнату вбежала мама - на звон стекла (оказывается, оно звенело). Из окна дул зимний ветер с морозом. "Разбили окно?! Оба стекла!!"- Крикнула мама довольно заполошно, она редко так кричала. Сонька поняла: совершено настоящее преступление. О таком она не помышляла и последствий не представляла себе.
Папа тоже забежал.
-Это мальчишки,- сказал он мрачно. - СнежкАми кидают, вот и разбили.
И подошёл к окну. На наружном подоконнике, за двумя разбитыми стёклами, лежала проклятая обувка.
Папа недоумённо уставился на Соньку.
-Соня, это - ты?- Неверяще спросил он. - Ты - ботинком - кинула в окно?! Что ты сделала?
-Я ботинок снимала. Ногой. - Пробормотала девочка, поражённая его почти испуганным видом, тем, как он таращил глаза на родную дочку. - Я не нарочно. Он... он... улетел.
-Улетел?! Тебе пять лет или два?! Что ты творишь, где твоя голова?! Сейчас мороз, ты понимашеь, что ты натворила?!
Мороз! Ты когда-нибудь чем-нибудь думаешь?! А папе сегодня уезжать в командировку, он ещё не собрался!
-Да что с ней разговаривать,- Папа отвернулся от Соньки так, как будто она накакала на оба подоконника и теперь громко радуется - Потом, это потом. Собери мне вещи, а я поеду за стеклом. Бумаги лежат на той полке, где...
Про бумаги Сонька не слушала. Папа страшно торопился и на неё даже не глянул. Мама затыкала окно подушками и одеялами.
-Уходи в большую комнату. Иди отсюда, я тебе сказала!- Крикнула она прямо-таки с яростью.- Ещё заболеешь опять, впридачу ко всем твоим художествам.
Борец с ботинком вышел тихий, изумлённый и преступный. Он даже подумал: вот ведь, мама волнуется, что дочка заболеет; странно, ведь эта дочка два стекла разбивает одним ботинком в тот самый день, когда мороз и папа уезжает в командировку.
Через два часа приехал папа, без стекла, красный от гнева и вообще - "вне себя", как говорится. Он сказал, что в автобусе ехала корова, которая разбила ему стекло.
-Я ей говорил: "Держитесь, пожалуйста, получше, у меня стекло в руках", а она, эта... идиотка: "Не волнуйтесь, я сама вижу и не надо мне указывать, как ехать в автобусе. Детям своим указывайте". И тут автобус дёрнуло... а чтоб её! - Папа задумался над подходяшим проклятием. А Сонька думала, что меньше всего она могда ждать, что папа приедет и расскажет сказку, как он разговаривал в автобусе с коровой, которая плохо держалась за поручень и препиралась.
Впрочем, девочка уже слегка догадывалась, что корова была ненастоящая.
Папа уехал опять. Мама глядела на Соньку так, как будто она и была мерзкой коровой из автобуса - спорила и плохо держалась. Понимает ли кто-нибудь на свете, что нужно утешать того, кто что-то натворил? Что ему очень даже требуется утешение? Нет, и объяснять не стоит - это наверняка считается нахальством.
Потом он опять появился, со стёклами. И бросился сразу в Сонькину комнату, нервно глядя на часы и ругаясь на всех. Потом ему не хватило замазки, и он взял, не спрашивая, Сонькин любимый и совсем новенький пластилин: в твёрдой красивой коробке - большие глянцевитые бруски яркого радостного цвета, некоторые - ещё на тронутые, полированные, с волнистой зыбью, как на хороших шоколадных кофетах.
-Мой пластилин!- Горестно простонала Сонька, не сдержавшись- Мой самый лучший пластилин!
-Ты...- Задохнулся отец от негодования, - Ты ещё... пластилин жалеешь! И вообще - смеешь вякать?! Подобной наглости... Вот что такое - безнаказанность.
Сонька вспомнила, сколько всего ждёт от Нового года: праздников, подарков, поездок в гости. Она испугалась, когда папа вспомнил про безнаказанность: он считал систему штрафов самым лучшим способом воспитания. Правда, редко на это шёл. Наказывал криком, что было тоже неприятно, но меньше. Неужели сейчас подошёл момент расплаты?
-Ч-чёрт, мне уже вот-вот на вокзал ехать! Еле поесть успеваю!- Он улетел на кухню, как Сонькин ботинок. Повезло.
Папа прощался, ел, выговаривал, ел, напутствовал, ел - и всё-таки успел выйти вовремя. Так только взрослые умеют.
Мама всё ещё выглядела сердитой. Но уже меньше.
Они очень любили Соньку Несуразную. Как-то она наступила на крышку люка, которая была плохо пригнана. Подлая крышка встала дыбом так, что нога Соньки провалилась внутрь, а вторая осталась снаружи. Потом крышка хлопнулась обратно, так что Сонькина лапа оказалсь в капкане, как у какого-нибудь дикого вепря (это из фильма). Родители очень испугались, подняли крышку и вызволили дочку, а потом долго утешали и успокаивали, хотя Сонька была испугана куда меньше их. Папа куда-то звонил и кричал про люк, потом смешно сказал, что "эти подлюки" должны быть сами "брошены в люки" - в рифму.
Но потом Сонька опять встала той же ногой на ту же крышку - через несколько дней. И тут уже они сердились, (хотя меньше, чем на тех, кто так и не закрыл проклятый люк) с какой-то жалостливой досадой в голосе, и Сонька слышала всё это же, до боли надоевшее: "Это ж не каждый так сумеет"...
Вот такое улавливалось в воздухе и сейчас.
Сонька загребла в охапку книжки и куклы и залезла с ними в кровать сразу после его отъезда, ещё до того, как мама отправила её спать.
Спала она в ту ночь крепко и спокойно.
Только перед засыпанием ей было очень жалко новый роскошный пластилин. И ещё - папу, который сейчас едет в поезде, смотрит в холодное тёмное окно, всё ещё сердится на автобусную корову и беспокоится за "сундучок с приключениями".

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив