Одесса. Часть 5: Молдаванка

varandej — 08.05.2011

Вот ещё один район, о котором люди знают далеко за пределами Одессы. По крайней мере я о Молдаванке впервые услышал в глубоком детстве, а прославивший её Исаак Бабель стал одним из немногих одесских писателей, которые мне дались. И тем удивительнее, что по крайней мере визуально с тех времён изменилось немногое. Это действительно та самая Молдаванка - разве только без налётчиков...

Откуда взялось название "Молдаванка", сейчас единого мнения нет. Но вот например мой район Москвы в обиходе называют Рязанка - потому что здесь проходит дорога на Рязань, по которой названа и станция метро "Ряззанский проспект". Аналогичным образом через Молдаванку проходила дорога, ведущая из Одессы в Молдавию, и думаю, дело исключительно в этом.

Вот так выглядит граница. Справа - Одесса, а слева - Молдаванка, которую вполне можно считать этакой Одессой-2, или даже Анти-Одессой. Между ними - улица Старопортофранковская:



Режим "порто-франко", то есть "вольного порта", ввёл в 1817 году Ланжерон - третий градоначальник Одессы. По-современному это называется "свободная экономическая зона", режим беспошлинной торговли. Одесса превратилась в этакий "русский Гонконг", и именно порто-франко предопределил её экономический взлёт. Однако к середине 19 века этот же порто-франко сыграл с Одессой злую шутку: город разросся и просто не помещался в пределах границы беспошлинной зоны. Бюрократия тогда была ещё более косной, чем ныне - поэтому просто расширить зону порто-франко было не судьба. Город распался на две части - удобную для бизнеса и удобную для его побочных эффектов - будь то контрабанда, рэкет или просто грабежи. Так в 1840-50-е годы и началась криминализация Одессы, зарождение традиций "русской мафии", в ХХ веке распространившимся по всему СССР и проникшим в США. Режим порто-франко сняли в 1859 году - Одесса и так была вне конкуренции среди черноморских портов. Но разделение города пополам осталось, и Молдаванка, а также ещё более дикие Слободка-Романовка, Ближние и Дальние Мельницы превратились в своеобразный параллельный мир. 



Основным населением Молдаванки уже тогда стали евреи, и может сложиться впечатление, что Молдаванка была этаким одесским гетто. На самом деле евреи жили по всему городу (о чём напоминают показанные в прошлых постах синагоги), просто здесь у них сложилась особая общность. Ну а ныне евреев тут, поди, и не осталось - одни разъехались (став в Нью-Йорке основной "русской мафии"), а другие закончили так:



Как известно, Одесса не была оккупирована немцами, а стала столицей Транснистрии - особой провинции в составе Румынии. Считается, что Холокост здесь был гораздо менее кровавым, чем в зонах нацистской оккупации... но только если сравнивать с нацистами. Да, здесь погибло немного по сравнению с польским или галицким еврейством - всего-то несколько десятков тысяч человек...



Вглубь Молдаванки уходит улица Прохоровская - по ней мы ещё вернёмся:



Пока же сворачиваем на параллельную улицу Богдана Хмельницкого. Молдаванка очень обширна, довольно однородна, осмотреть её всю - очень долго, да и вряд ли имеет смысл. Лучше выбрать какую-то часть этого района, и мы выбрали южную. Типичная застройка Молдаванки - дома выше двух этажей тут редкость, ведь земля не была в таком дефиците, как за Старопортофранковской:



Первые подворотни:



Идём по улице Богдана Хмельницкого, в прошлом Госпитальной - с первого взгляда она ничем не отличается от десятков других улиц Старой Одессы. Широкая, обсаженная платанами, с обветшалыми домами:



Хотя попадаются и очень колоритные ракурсы - например, вот эти вот каменные Сары и Двойры на обычных советских балконах. Так и представляется, как выходит на балкон угрюмый пролетарский дядька и задумчиво глядит на каменную грудь:



В общем, Одесса как Одесса, да и от Николаева или Ростова-на-Дону отличий немного. Но стоит заглянуть в подворотни...









Закоулки Молдаванки - одно из самых сильных впечатлений, оставленных Одессой. Особенно та часть изнанки, которую мы увидели дальше. В сущности, настоящая граница Молдаванки ныне - уже не Старопортофранковская, а Мясоедовская (интересно, а Кровопийцевская тут есть?):



Едва ли не главная улица Молдаванки, сменившая за свою историю несколько названий - в том числе "улица Шолом-Алейхема", который жил здесь в 1891-1905 годах, а самое известное её здание находится как раз на перекрёстке с улицей Хмельницкого - Еврейская общинная больница, занимающая целый квартал с угловым домом справа. Во двор зайти мы, увы, не догадались.



Больница в городе имела дурную славу - помимо своих основных функций, она служила убежищем для "налётчиков" во время облав - увы, этот метод бандюки изобрели отнюдь не в 1990-е годы. А во время еврейских погромов больница была последним рубежом обороны.



По Мясоедовской мы не ходили, но пейзаж её исключительно колоритен:



А буквально через квартал - одно из самых интересных мест Молдаванки: дом Бени Крика. Ну, точнее Мишки Япончика, и не один, а два у перекрёстка Хмельницкой и Запорожской. В этом (слева, Хмельницкого, 23) Беня Крик был Королём:



А в этом (Запорожская, 9) провёл раннее детство с отцом Менделем, "старым биндюжником, слывшим между биндюдниками грубияном". Родился же он и вовсе в провинции - слободке Голта (ныне город Первомайск).



Во двор мальчишки Мойше-Якова Винницкого нам зайти не удалось, так как подворотня была заперта. А вот во двор, где жил Беня Крик по прозвищу Король, мы проникли без особого труда:



"...раввин (... ) увидел столы, поставленные во  всю  длину  двора.  Их  было  так много, что они высовывали свой хвост  за  ворота  на  Госпитальную  улицу. Перекрытые бархатом столы вились по двору,  как  змеи,  которым  на  брюхо наложили заплаты всех цветов, и они пели густыми  голосами  -  заплаты  из оранжевого и красного бархата. Квартиры были превращены в кухни. Сквозь закопченные двери било тучное пламя, пьяное и пухлое пламя. В его дымных лучах пеклись старушечьи  лица, бабьи тряские подбородки, замусоленные груди."



"Аристократы Молдаванки, они были затянуты в малиновые жилеты, их  плечи охватывали рыжие пиджаки, а на мясистых ногах лопалась кожа цвета небесной лазури. Выпрямившись во весь рост и выпячивая животы,  бандиты  хлопали  в такт музыки, кричали "горько" и бросали невесте цветы, а она, сорокалетняя Двойра, сестра  Бени  Крика,  сестра  Короля,  изуродованная  болезнью,  с разросшимся зобом и вылезающими из орбит глазами, сидела на  горе  подушек рядом с щуплым мальчиком, купленным на  деньги Эйхбаума  и онемевшим от тоски."



"Но в это время во дворе появился тот самый молодой человек, который приходил в начале вечера.
-Король, - сказал он, - я имею вам сказать пару слов...
-Ну, говори, - ответил Король,  -  ты  всегда  имеешь  в  запасе  пару слов...
-Король, - произнес неизвестный молодой человек  и  захихикал,  -  это прямо смешно, участок горит, как свечка...
Лавочники онемели.  Налетчики  усмехнулись.  Шестидесятилетняя  Манька, родоначальница слободских бандитов, вложив два пальца в рот, свистнула так пронзительно, что ее соседи покачнулись.
- Маня, вы не на работе, - заметил ей Беня, - холоднокровней, Маня...
Молодого  человека,  принесшего  эту  поразительную  новость,  все  еще разбирал смех.
-Они  вышли  с  участка  человек  сорок,  -  рассказывал  он,  двигая челюстями, - и пошли на облаву; так они отошли шагов пятнадцать,  как  уже загорелось... Побежите смотреть, если хотите..."

Вот здесь это было, вот в этом самом дворе... С высокого окна на двор взирала аристократичного вида кошка, а откуда-то доносился отборный мат. Евреи-налётчики или славяне-работяги - нравы здесь не сильно меняются с годами.



Что же касается до Бени Крика, то история Короля была короткой и яркой, и заняла всего 27 лет - для Короля не возраст. Начало этой истории детально изложил Бабель в рассказе "Как это делалось в Одессе?", за исключением того, что в 1907 году Мишка Винницкий познакомился с Гришкой Котовским - а это в Бессарабии и Херсонщине был всем авторитетам авторитет: не какой-нибудь там налётчик, а настоящий разбойничий Атаман, которому покорялся весь криминальный мир окрестных губерний. Вдобавок, Котовский был и немного Робин Гудом, по крайней мере после его участия в революции 1905 года о нём было такое мнение. Король-Япончик был лишь вассалом Котовского.



Своей высшей точки Беня Крик достиг в 1917 году, в период меж двух Революций, а затем наступила Гражданская война, и стало ясно, что Королям в Стране Советов места нет. Сначала Япончик попытался организовать своих налётчиков в революционный полк, путь которого начался грандиозной пьянкой на привокзальной площади, а закончился в первом же бою с Петлюрой. Чем кончил Беня Крик / Мишка Япончик есть две версии - по одной, он дезертировал из Красной Армии и был убит под Вознесенском, а по другой - застрелился, так как что бы с ним ни было дальше, Королём ему по дороге в коммунизм уже не бывать. А быть кем-то другим, хоть и процветая за границей - уже не то...



Кстати, и о происхождении клички Япончик есть две версии. По одной, дело было всего лишь в слегка раскосых глазах, а по другой он от знакомых моряков был наслышан о том, что в Японии у бандитов есть свои чёткие правила, которые они никогда не решаются нарушить, даже если выхода нет, и по этим правила организовал свою банду. Если последнее - правда, то "жить по понятиям" наша братва стала по образцу якудзы.



Сколько всего скрывают эти дворы, в которые легко заглядывать с широкой прямой улицы! Например, не здесь ли жил Руфим Тартаковский, которого "называли у  нас  "полтора  жида"  или  "девять  налетов". "Полтора жида" называли его потому, что ни один еврей не  мог  вместить  в себе столько дерзости и денег, сколько было у Тартаковского. Ростом он был выше самого высокого городового в Одессе, а весу имел  больше,  чем  самая толстая еврейка. А "девятью налетами" прозвали Тартаковского  потому,  что фирма Левка Бык и компания произвели на его контору не восемь и не  десять налетов, а именно девять."



Дворы, дворы, дворы... Грязные, облезлые, и в общем, скажем прямо, стрёмные - но именно такими и должны быть дворы Молдаванки. Они впечатляют ничуть не меньше, чем узкие улочки в Старом Львове или парадные проспекты Петербурга:





В одном из дворов:



Ещё совсем недавно, если верить путевым заметками 5-10 летней давности, Молдаванка была из тех районов, куда в вечернее время отказывались ехать таксисты, а путешественникам советовали не гулять в одиночку. Слышал, что там и сейчас на фотографа реагируют резко, гораздо агрессивнее, чем в среднем по Одессе. Не знаю - я не заметил. Но в целом количество деклассированных элементов на Молдаванке ощутимо выше, чем в среднем по городу.



С улицы Богдана Хмельницкого мы свернули на Степную, и вышли в район какого-то базара. Судя по многоэтажками на заднем плане, это уже самый край Молдаванки. Рядом какие-то промзоны, а если верить карте, за многоэтажками начинаются Дальние Мельницы - вместе с соседней Слободкой эти районы соотносились с Молдаванкой примерно так же, как Молдаванка - с  Одессой зоны "порто-франко". Достаточно сказать, что именно из Слободки сюда приходили "громилы":



Или может это уже не Молдаванка, а Ближние Мельницы? В сквере идёт воссоздание Алексеевской церкви (1883), обслуживавшей именно этот район. Там, в сквере, мы изучали карту и думали куда идти, но само место было таким стрёмным и вонючим, что решили просто идти обратно.



Пересекли улицу Хмельницкого, и пошли назад по параллельной Прохоровской, которую я уже упоминал в начале поста:



Двор на Прохоровской:



Дом на Прохоровской:



Подворотня:



И это - тоже двор:



Уже знакомая нам многоэтажка, виденная от сквера с памятником жертвам Холокоста:



Тут мы слегка отклонились от маршрута, чтобы взглянуть на Нотр-Дам-де-Молдаванка - первую в Российской империи церковь Баптистов в отдельном здании (1909), действующую и ныне (о ней я уже писал). Здесь старая застройка Молдаванки обрывается, но судя по всему не окончательно - это примерно геометрический центр района. То есть, мы обошли не более четверти Молдаванки, а обратно пошли уже по Комитетской:



От Серединной площади, бывшей некогда центром Молдаванки, уходит Разумовская улица - продолжение Большой Арнаутской:



А на самой площади нас привлёк вот этот агрегат на постаменте:



Это уникальный "одесский танк" НИ ("На испуг!), а на самом деле попросту обшитый бронёй и оснащённый пулемётом гусеничный трактор. Такие делались здесь во время обороны Одессы летом-осенью 1941 года. Та оборона длилась более 70 дней, и вошла в историю как один из самых героических эпизодов войны: мало того, что город два месяца сдерживал в 5-10 раз превосходящие силы противника, так защитники ещё и организованно и грамотно эвакуировались морем. Как при этом сохранились самодельные танкетки - я не знаю...



В следующий раз надо будет осмотреть Слободку и Дальние Мельницы. Пока же мне осталось показать только южные курортные предместья - Аркадию и Большой Фонтан. Там - совсем другая Одесса, и совсем другое, чем мы привыкли, Чёрное море.

НОВОРОССИЯ-2011
Как это делалось в Одессе. Вступление.
ДОРОГА К МОРЮ
По России
Перемышль. Под разрушенным собором.
Локоть. Другая сторона войны.
Малороссия (Средняя Украина)
Глухов и Батурин. Гетманские столицы.
Козелец и его собор.
Остёр. На руинах древней Руси.
Малороссийские зарисовки. Деревни, природа, автобан и немного Киева.
Умань и парк "Софиевка".
Музей ракетных войск под Голованевском.
НОВОРОССИЯ
Новороссия. Калифорния Российской империи..
Западная Новороссия
Аджигольские маяки в устье Днепра.
Херсон. Проспекты и набережные.
Херсонская крепость.
Херсон. По центру.
Николаев. Вдоль Ингула (верфи и набережные).
Николаев. Старый город и Черноморский судозавод.
Одесса и окрестности
Одесса. Какой я её увидел.
Одесса. Над портом.
Одесский порт.
Одесса. Перекресток культур: Привоз, вокзал и храмы.
Одесса. Улицы и виды.
Одесса. Молдаванка.
Одесса. Аркадия.
Одесса. Большой Фонтан.
Затока.
Буджак.
Буджак. Между Днестром и Дунаем.
Белгород-Днестровский. Крепость.
Белгород-Днестровский. Город.
Измаил. Город на Дунае.
Дорога вдоль Дуная.
Килия. Два берега.
Вилково. Староверы дунайских плавней.
.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив