О том, как О.Тихон Шевкунов вынес мозг Галине Юзефович

Если бы не шорт-лист премии «Большая книга», едва ли у меня когда-нибудь дошли руки до книги архимандрита Тихона «Несвятые святые». Несколько месяцев подряд я с легкими угрызениями совести и изрядной долей удивления наблюдала ее в списках бестселлеров московских книжных магазинов, но взяться и прочитать не могла.
Чудовищный звон, стоявший вокруг истории с Pussy Riot, а кроме того, шокирующие высказывания протоиерея Всеволода Чаплина (С этим пора разобраться отдельно! Что за высказывания такие!))и антилиберальные филиппики (либерализм по умолчанию свят) )
иерея Александра Шумского с большим запасом выбирали мою внутреннюю квоту, отведенную под религиозную проблематику.
А короткий список «Большой книги» тем самым с блеском доказал тезис о безусловной полезности литературных премий.

Во-первых, «Несвятые святые» — просто очень хорошая книжка: трогательная, местами смешная, местами грустная, населенная множеством обаятельных персонажей. Книга, рассказывающая о вере самым понятным способом — через верующих людей, и, соответственно, наоборот — о верующих людях через их веру.
Но главное ее достоинство с моей — в данном случае совершенно не профессиональной, а сугубо читательской — точки зрения состоит в том, что она позволяет решить очень важную нравственную дилемму, актуальную, я думаю, не для меня одной.

Не нужно иметь семь пядей во лбу для того, чтобы понять: такая огромная организация, как Русская православная церковь, не может состоять исключительно из носителей ультраконсервативной идеологии, взгляды которых кажутся либерально настроенной публике категорически неприемлемыми, чтоб не сказать — потенциально опасными. (см. выше)) )

Таких людей в церковной среде наверняка не больше, чем в среднем по больнице или микрорайону. (мечтать не вредно!) ) Однако официальный медийный имидж, который почему-то избрала для себя Церковь в последние годы, отталкивает очень многих (меня в том числе (а меня почему-то нет)) ) не столько в силу причин духовного, сущностного характера, сколько чисто эстетически.
Разглядеть за спинами одиозных Чаплина и Шумского, вещающих о необходимости суровой расправы над девицами из Pussy Riot (Вот так рождаются мифы. Где конкретные заявления? О каких расправах?)
или о чем-нибудь еще более странном (вспомним хотя бы пресловутый православный дресс-код - а что страшного?), обычных нормальных людей, из которых, собственно, и состоит Церковь, сложнее с каждым днем — по крайней мере, для людей невоцерковленных.

Именно эту функцию — показать то, что ставить знак между Церковью и ее медийным образом решительно не следует, — и выполняет книга архимандрита Тихона. «Несвятые святые» рисуют Православную церковь такой, какой она, вероятно, в самом деле является — человечной, разнообразной, живой. И такой, какой — если судить по тиражу, перевалившему за 30 000 экземпляров (передо мной лежит 4-е издание, где написано 300 000!), Церковь хотят видеть очень и очень многие в нашей стране. Однако в связи с этим возникает вопрос: почему сама РПЦ не использует свой мощнейший ресурс (Какой? Знать бы о нём?) для продвижения книги архимандрита Тихона? Почему популяризацией православного бестселлера занимается институт сугубо светский — литературная премия? (А что, западло?!) )

Конечно, логично возразить, что «Несвятые святые» — это не теологический трактат, а чистая литература, поэтому и судить ее надлежит исключительно по литературным законам. И это, конечно, верно: книгу Тихона оценили (и, я уверена, еще оценят) и читатели, и критика.
Однако то обстоятельство, что Церковь, de facto позволяя вещать от своего имени всевозможным чаплиным, отказывается публично солидаризироваться со светлой, толерантной и — надеюсь, мне простят это слово — истинно богоугодной позицией Тихона (только-лишь доверяет ему возглавлять крупнейший монастырь, семинарию,  комитет культуры при Патриархии и т.д. и т.п.), кажется мне странным. Просто проассоциировав себя с героями «Несвятых святых», РПЦ могла бы решить множество своих имиджевых проблем.

Провидение (или судьба, как кому больше нравится) даровало церковному священноначалию инструмент для строительства моста, способного связать светскую и православную среду, наладить между ними диалог. Жаль, что этот инструмент не используется.