О провинциальности.
domminik — 11.04.2012 Во первых, это неизлечимо, как неизличимы последствия рахита или недостаток витаминов в детстве. Потом сколько не жри - не догонишь.Провинциальность словно дребезжащий, дощатый потолок над творческим ростом, будто серый, прогорклый соус, отбивающий всякое подобие тонкого вкуса во всем.
Провинциалом, как известно, может быть не только рабочий и колхозница, но и интеллигент и режиссер, искусствовед и учитель.
Я сам провинциал, потому буду безжалостен.
Что такое провинциальность? Как она прорастает в человеке?
Это когда в юности ходишь в городской парк огребать шиздюлей, а не смотреть на листопад, мурлыкая под нос "Элегию" Масне.
Это когда вместо того чтобы бегать с уроков на постановки "Синей птицы" во МХАТ-е, самое красивое что ты видишь в детстве - это фигурное катание в маленьком черно-белом телевизоре.
Это когда в школе в одном классе с тобой сидят не дети артистов, врачей, депутатов, евреев наконец, а проженные, короткостриженные злые пацаны из рабочих районов...
Это когда учитель математики в свободное время подрабатывает городским сумасшедшим, но как его уволить - во первых он тихий, а во вторых математик это один мужчина во всем учительском составе.
Когда ваш сосед снизу, дядя Дима, лежит по осени на дворовой скамейке, в одних трусах и одном ботинке.
Второй ботинок лежит рядом с соседом сверху, дядей Женей.
Он папа Светки Крыжановой, из соседнего класса, той что заикается и все время жутко подмаргивает левым глазом кому-то невидимому.
Это когда в цирк попадаешь раз в год, в зоопарк больше похожий на концлагерь для зверей - два, а в театр и вовсе не ходишь, вплоть до получения паспорта.
Когда в любой момент, в школе, в подьезде, просто на улице, вас могут зажать пацаны постарше и вытрясти из вас мелочь и остатки самоидентификации. После этого надо еще усвоить материал в школе, от математика-шизофреника в том числе, и добравшись без особых приключений домой ( твоим портфелем поиграли в футбол старшеклассники, а сосед в трусах крикнул тебе "Ишак!" и хотел кинуть в тебя единственным ботинком, но к счастью спустился еще синий но уже трезвый дядя Женя) и приготовить уроки.
Родителей дома еще нет - они еще трясутся в переполненных автобусах, зажав в руках, локтях и коленях тяжелые сумки полные еды, и лица у них как у львов, тащащих за загривок уже отбрыкавшуюся добычу.
И ты бросаешь испинанный портфель в угол, вытираешь сопли и бежишь к телевизору. А там на черно-белом экране - фигурное катание.
И костюмы у фигуристов такие... красивые- красивые.
Они будто не из этого мира, да так и есть, в том мире нет ни этой чудовищной школы, ни соседей в трусах и на скамейках, ни самого этого утлого серого городка, в котором тебя угораздило родиться. Наверное, в том мире даже никто ни на кого не кричит.
И ты стоишь раскрыв рот и смотришь на ту волшебную жизнь, состоящую из музыки, протяжных движений и стремительных, изящных пируэтов на блестящих коньках.
И сие нежное воспоминание, освещенное теплом хрущевского отчего дома, преследует тебя всю жизнь, навсегда устанавливая тебе планку прекрасного.
|
</> |