О политиках новейшего времени на примере сами понимаете кого...

anlazz — 11.02.2017 Теги: Путин Поскольку ниже речь пойдет о политическом деятеле, который вызывает самые противоречивые, но при этом, крайне ожесточенные споры, сразу хочу предупредить: этот текста, в общем-то, не о Владимире Владимировиче, как таковом. Несмотря на то, что последний, возможно, кому-то кажется важнейшей персоной в истории, а порой – чуть ли не ключевой фигурой в мировых процессах – но на самом деле, это не так. Поскольку вряд ли политик из второразрядной страны с сырьевой экономикой может рассматриваться, как центр Вселенной. Однако есть у нашего президента действительно одно качество, которое может рассматриваться, как достаточно уникальное. А именно – судя по всему, он выступает «открывающим» для новой генерации политических деятелей, которые должны сменить привычный для последних десятилетий «тип властителя». К тому же, «эволюция» Путина достаточно хорошо изучена для того, чтобы понять: что же является причиной указанной смены. А значит – что же нам стоит ждать от «политики будущего».

Итак, что же является особенностью путинской политики? А то, что она может рассматриваться, как практически лабораторный пример того самого прагматизма, о котором говорилось в прошлой части. Впрочем, как можно легко догадаться, этот самый прагматизм – т.е., упор в своей деятельности на достижение максимального числа благ для правящих классов – является далеко не новым изобретением. Скорее наоборот, именно он в течении длительного времени и являлся нормой для политических деятелей. Единственная разница между последними состояла в том, что они могли делать ставку на ту или иную часть правящих классов. (Или на разные правящие классы, как в государствах со смешанной – феодально-капиталистической – экономикой.) Из этого следовали несколько разные пути движения к достижению указанного благосостояния – но никогда речь не могла идти об отказе от нее.

И таковой ситуация оставалась до того момента, как Великая Пролетарская Революция, начавшаяся в России, не поставила мир перед н овой реальностью. А именно – перед тем, что возникла необходимость вести речь уже не об интересах хозяев, а о самом сохранении классового общества, как такового. Все это привело к изменению ситуации - когда вместо борьбы за обеспечение максимальной выгоды для капитала, основной целью политики стало обеспечение системной устойчивости общества. Начала своеобразная «ползучая социализация», когда социум, не являющийся социалистическим, начинал проявлять социалистические свойства. Что, в целом, может рассматриваться, как положительное явление – одно снятие угрозы Мировой войны чего стоит. Однако, при всех преимуществах подобного общественного устройства, оно имело и однозначные недостатки. Таковым выступал описанный в прошлой части процесс, который можно назвать «идеологизацией» - т.е., подчинением всех целей социума определенной идеологической системе. Собственно, он был закономерен в сложившейся ситуации – ведь так как в самом СССР господствовала «коммунистическая идеология», то его «тень» должна была вести к чему-то подобному. Но вот идеология тут была, разумеется, антикоммунистической.


Впрочем, может показаться, что в данной системе нет ничего нового. Ведь и ранее можно было увидеть наличие мощных идеологических систем – к примеру, пресловутые «нации», возникшие в XIX веке, являлись ничем иным, как идеологическими конструкциями. Причем, определяющими движение десятков миллионов людей. Однако разница, все же, есть – и существенная. Она состоит в том, что, как уже не раз говорилось, в досоветское время идеология всегда служила одному – увеличению прибыли буржуазии. (Увеличения блага правящих классов.) Это было верно даже тогда, когда осознания подобной особенности не было – как в примере с теми же «нациями», большинством людей воспринимаемыми, как безусловные ценности. Причем, даже представителями правящих классов. Но основание этого принятия лежало именно в благости данных идеологических систем для хозяев жизни. Когда эта благость исчезала – любая идеологическая конструкция могла быть легко отброшена или изменена. (Именно так произошло с религией, которая оказалась отброшена по мере развития модернизации.)

В период же существования «советской Тени» происходил обратный процесс – конкретные интересы буржуазии приносились в жертву общей цели. Что, к примеру, выражалось через немыслимый ранее процесс «допуска» тех или иных стран на внутренний рынок. Причем, стран «побежденных», вроде Германии или Японии. Которые, по всем «классическим» представлениям, должны были быть «выпотрошены» и подарены «капиталистам-победителям». Однако страх получить объединенную ГДР, или Японскую Народную Республику, оказался сильнее жажды аживы. То же самое можно сказать и про большинство «успешных модернизаций», проведенных бывшими колониями и полуколониями – от Южной Кореи до шахского Ирана. Все эти страны являлись «запрещенным состоянием» для капиталистической экономики, поскольку отбирали рынки у хозяев мира. Но те только морщились – но соглашались с определенной свободой для своих «сателлитов».

Короче, можно сказать, что для мира, сложившегося после Второй Мировой войны, стало возможным парадоксальное преодоление противоречий конкурентного общества при сохранении последнего. Но, как можно легко догадаться, это парадокс раскрывается просто – источником всего этого выступало «антиконкурентный» СССР. Именно он вызывал невозможный для капитализма приоритет общих интересов перед частными – и через это способствовал прогрессу и росту изобилия. И все это человечество получило вместо неизбежных мировых войн и прочих системный недостатков капитализма. Однако вместе с этим оно получило и усиление указанной выше антисоветской идеологии – которая, со временем, стала восприниматься, как единственный источник указанного развития. Самое интересное тут, конечно, то, что – вследствие определенных процессов, которые надо рассматривать отдельно – в сферу указанного господства антисоветизма удивительным образом попали и многие представители позднего СССР. Впрочем, речь шла о гибнущем СССР, так что последнее выглядит закономерно. (О причинах гибели Советского Союза надо говорить отдельно.)


Вот тут то мы и переходим к пониманию «феномена Путина». А точнее – феномена современной политики – как политики переходной от времен «тени СССР» ко временам классического империализма. Поскольку в те же 1990 годы значение идеологии на постсоветском пространстве было очень велико. Собственно, мы до сих пор не представляем, насколько она было подавляющее, и насколько она определяла всю нашу жизнь. Привыкнув к дежурной мантре о том, что после «конца совка» мы живем в «идеологическом вакууме», постсоветские люди традиционно считают, что большинство бед указанного десятилетия происходят «от воровства». Дескать, те люди, что начали переход от социализма к капитализму, оказались слишком «вороватыми» - от чего и происходят все беды. Но, разумеется, это не так. И дело даже не в том, что строили «новорусский капитализм» те же лица, что еще недавно работали в советской экономике, выступая участниками сложной и развитой производственной системы.(И, следовательно, вряд ли представляли собой каких-то особых мерзавцев.) Все было совсем наоборот – это выстраиваемая система способствовала проявлению самых низких человеческих качеств, приводя к превращению человека в «утилизатора». А вот сама система выступала ничем иным, как следствием воплощения на Земле «антисоветской мечты», попытки построить тот самый «Сияющий град» на российской земле. А «град» этот, в свою очередь, выступал не чем иными, как «инверсией советской тени». Условно говоря - «АнтиСССР».

Именно отсюда и идет известный полуанекдот-полумудрость о том, что «мы построили капитализм по «Незнайке на Луне». При всей абсурдности данной фразы, в ней гораздо больше смысле, нежели кажется на первый взгляд: дело в том, что Носов в данной книге писал чистый памфлет на буржуазное общество, создавая образ, абсолютно противоположный советской действительности. А значит, те, кто хотели создать «противоположное противоположному», неизбежно должны были прийти к чему-то подобному созданному Носовым (и иным советскими памфлетистами). Впрочем, данная особенность советского искусства довольно интересна – и будет разобрана позднее. Тут же стоит вспомнить, например, известное заявление Чубайса о том, что истинная цель приватизации в свое время определялась вовсе не экономическими причинами. Первичным было иное: стремлением создать «класс собственников», чтобы уничтожить ненавистную советскую действительность. Именно это, а вовсе не повышение экономических показателей, и выступало целью пресловутых «залоговых аукционов». Поэтому никому не было никакого дело до того, что реальная польза от подобной приватизации была отрицательной: государство, по сути, само, за свои деньги, раздало самые успешные и выгодные предприятия частным лицам, которые, по большей степени сразу же вывели все доходы в оффшоры. Это в лучшем случае – поскольку в худшем можно было сразу говорить об уничтожении предприятий.

Впрочем, залоговые аукционы – это самый известный, но отнюдь не самый важный элемент постсоветской политики в стране. Поскольку, ИМХО, еще большую роль в уничтожении нашего экономического потенциала сыграли известные «гайдаровские реформы» 1992-1993 года. На самом деле, это гораздо менее изученная тема, нежели указанные выше «аукционы». Хотя еще более интересная – поскольку представляет собой почти чистое воздействие идеологии на государственную политику. Ведь ситуацию, когда заводы и фабрики за бесплатно предоставлялись в собственность неким «олигархам», то это еще можно объяснить коррупцией. Но когда огромную промышленную сверхдержаву за два года обрушивают в состояние африканской полуколонии – это уже коррупцией не объяснишь. Не случайно в те же 1990 годы столь популярными стали идеи о том, что Россия оккупирована… Кем – не столь важно: предлагались кандидатуры евреев, англичан, американцев, Мирового правительства, Ротшильдов с Рокфеллерами и т.д.- вплоть до рептилоидов. Основной смысл, впрочем, у всего этого был один: раз действия правительства ведут только к вреду для всех внутренних сил, то значит – есть некие внешние бенефициары.


Если честно, то данных концепциях прекрасно была видна одна из важных черт позднесоветского сознания – а именно, уверенность в том, что любая ситуация может быть лишь результатом каких-либо сознательных действий. Что поделаешь, нас приучили за годы великих свершений к идее торжества человеческого разума, тогда как в истории очень часто бывала совершенно обратная ситуация. (Ну, классика «эпохи непрерывных поражений» - это Рим эпохи упадка.) Поэтому можно сказать, что в случае 1992-1995 годов мы справились с почти полным уничтожением России самостоятельно, без привлечения Ротшильдов и рептилоидов. (Ну, точнее – с минимальными их вмешательствами.) Главным тут было одно – торжество антисоветской идеологии, абсолютно враждебной системе нашего существования. Впрочем, уже в это время до некоторых представителей правящего режима стало доходить, что слишком активное исполнение указанного процесса рано или поздно приведет к тому, что они окажутся у разбитого корыта. Поэтому даже во времена «позднего Ельцина» началось «сбавление скорости» антисоветских реформ, переход к некоему подобию «прагматического режима».

Хотя – если вернуться к нашему «герою» – даже в 2000 годах, в период «раннего путинизма», среди представителей российского правящего класса все еще господствовала идея «главенства идеологии». В это время шел интенсивный процесс поиска той «национальной идеи», которая, якобы, должна была вытащить Россию из кризиса. Однако, чем дальше, тем больше становилось понятным, что эта самая «идея» в любом случае не может является чем то иные, кроме как вариацией вышеупомянутого антисоветизма. А значит – она в любом случае будет нести только разрушение для нашей страны. Собственно, именно поэтому, после десятилетий «идеологических рысканий», среди высшего руководства страну утвердилась уверенность в том, что вся эта «идеологическая мишура» является излишней. Ну, разумеется, в том понимании, что она не должна определять политику руководства. Поскольку идеология – как ложное сознание, как способ подчинения интересов низших классов высшим – напротив, чем дальше, тем получает большее развитие.

Впрочем, это взаимосвязано – видя очевидную слабость «идеологизированного сознания», элита не может не желать внедрить его в массы. Поскольку понимает, что именно в этом случае она получает наиболее легкий и удобный способ заставить делать массы то, что ей надо. Собственно, именно отсюда и «растут ноги» у известного процесса «религизации страны», у распространения Православия и иных «традиционных религий», в совокупности со строительством «храмов шаговой доступности». Поскольку говорить об истинной приверженности Православной Вере представителей правящих классов в высшей степени смешно – достаточно посмотреть на их поведение, и увидеть, что оно ничего общего с Христианством не имеет. (Как, впрочем, и поведение большинства христианских властителей в течение веков.) Так же смысл исключительно «ложного сознания» имеют все проявления пресловутого «патриотизма». Тут тоже можно вести речь о более, чем традиционном явлении, поскольку именно «патриотизм» для капиталистической эпохи выступает одним из базисов организации «идеологической деятельности».


И, разумеется, при рассмотрении указанной проблемы не стоит делать самой главной ошибки – а именно, не стоит принимать все это за «чистую монету». Т.е., не стоит считать, что «господа» говорят именно то, о чем думают. Поскольку для прагматика – как уже было сказано выше – существует одна-единственная реальная цель. А именно – прибыль правящих классов. Все остальное – ширма, обман и пропаганда. К сожалению, это мало кто понимает - за последние несколько лет тот же Путин несколько раз уже побывал коммунистом (!!!), «кагэбэшником», либералом, неолибералом, сторонником «русского мiра», антисоветчиком, борцом за западные ценности, восстановителем СССР (!), ставленником американской власти, и т.д., и т.п. (Хорошо еще, что не агентом рептилоидов.) Хотя, если честно, то можно увидеть, что он придерживается совершенно четко читаемой политики – достижения максимального благоприятствования для российских крупных капиталистов. Сырьевых, промышленных, сельскохозяйственных –не важно. Впрочем, точнее будет сказать – политики достижения максимальной прибыли, поскольку это снимает множество вопросов. (В частности, вопрос о «новой индустриализации», да и модернизации вообще – так как есть множество ситуаций, когда модернизация и прибыль выступают явленичми, противоположными друг другу.)

И уж конечно, не стоит мерить действия российского президента традиционными мерами период «торжества идеологии». Т.е., рассматривать его, как гуманиста или антигуманиста, как модерниста или антимодерниста, националиста или антинационалиста – разумеется, вкладывая в эти понятия те значения, которое они получили в последние полвека. Надо честно сказать себе, что все это для нашего мира осталось в прошлом – там, где люди действительно пытались жить для высоких истин, и от этого почти перевернули весь мир. Тут же, у нас, высоких истин больше нет – есть только интересы капитала. Правда, не стоит особо радоваться подобной «деидеологизации» - поскольку как раз мир, движимый указанными интересами, имеет неотделимое свойство приходить к крайне неприятным, катастрофическим состояниям. Как, например, он это сделал в 1914 году. (Но, даже для этого случая, как известно, нашлось удачное решение. Правда, решение это для нашего, пронизанного антисоветизмом и антикоммунизмом мира, может показаться, не сказать, чтобы удачным.)

А пока нам стоит смириться с тем, что чем дальше – тем более популярным становится указанный прагматизм. И не только у нас. Эпоха «Сияющего града»,– этот странный зигзаг истории – заканчивается. И начинается нечто совершенно иное…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив