Ночной кошмар
koteljnik — 23.06.2013Он разбудил меня посреди ночи и, театрально тараща глаза, стал надсадно мычать. Я привык к его розыгрышам, но в эту минуту готов был послать его к чертовой матери. В поезде я всегда неважно сплю, а сейчас, после банкета в шотландском ресторане города Харькова, где мы выпросили у официантов фирменные килты и береты с помпончиками и под обвалы хохота вышли с подносами в зал, после всей этой прощальной кутерьмы, обильной еды и выпивки я вообще едва заснул на середине пути к Москве.
Но у Володи на лице был написан неподдельный ужас. Он продолжал мычать и пальцем показывал на закрытый рот, в котором словно удерживал теннисный мячик. Я понял, что он не может говорить. И в доказательство своей немоты Долинский вдруг приоткрыл губы и то, что открылось за ними, было ужаснее самого страшного ужастика. Володин язык без костей превратился в какую-то кровавую лепешку, заполнившую собою весь рот. Я никогда в жизни не видел ничего подобного и понял, что из одного беспокойного сна я переместился в еще более страшный, - в котором нужно незамедлительно действовать, так чтобы успеть что-нибудь сделать до рассвета. Володя знаками показал, что в сумке у него есть лекарство от этой напасти, и даже начал успокаивать меня, что все обойдется скорее, если я не буду так переживать. Я совершенно обомлел и только следил за тем, на какой баночке он остановится, чтобы хотя бы по такой наводке определиться в отношении его загадочной хвори.
- Это еще что! – жестами продолжал объясняться Долинский и потянулся руками к ширинке, намереваясь продемонстрировать мне, как скоро и пагубно развилась его болезнь.
Но тут уж я решительно замахал руками. Мне было достаточно разбухшего языка.
К утру он, впрочем, улегся на место. Верность гиппократовым принципам мешает мне назвать и необычный недуг и столь же обычное против него снадобье…
Сейчас, спустя несколько лет, я вдруг засомневался: не был ли тот ночной кошмар розыгрышем от Долинского. Вы не думайте: с него станется….
|
</> |