Наш первый велосипед.

Сейчас курю на балконе, а мимо «рысачат» 7-8-летние пацаны на многоскоростных велосипедах в 10-15 тысяч стоимостью.

И вспомнились мне их годы в моё время.

От нас до центра посёлка было километра полтора, если не два. В грязь это вообще было непреодолимо. Хоть болотники надевай. В сушь - мучительно жарко! А туда надо было чуть не каждый день за хлебом ходить. Вот и решил отец купить велосипед. Это приобретение было в стоимость его месячной зарплаты директора школы (120 рублей), но в «отпускные» он всё-таки решился с одобрения семейного совета.

И вот велосипед дома! Он был Минского велосипедного завода - МВЗ. Тогда, по- моему, у нас велосипеды двух марок и выпускались: МВЗ и ЗИФ, т.е. Завод имени Фрунзе. Хотя катались ещё и на трофейных «Харлеях».

Своего сияющего свежей краской и никелем красавца мы старательно обтирали от смазки - так любовно, как и не приснится ни одному теперешнему владельцу самой престижной современной машины! Языком готовы были вылизать!

Первым, как уже ездивший, вихляя, поехал отец. Это было и смешно, и восторженно!!!

Мы кричали «УРА»!!! И в воздух чепчики бросали!!!

Дальше начались серые будни и страдания нашего общего любимца. Первой начала его «осваивать» моя сестра. Она каталась «из- под рамки". Это когда, минуя и седло, и раму, человек крутит педали, продев ногу между трубками рамы. Я долго не решался в силу своих физических возможностей - бедро не гнулось, но потом, сняв седло и привязав на раму подушку, чтобы как следует доставать до педалей, стал и я ездить.

О Господи!!! Чего нам стоило научиться кататься! Скольких ссадин, синяков, разбитых носов, ободранных коленок, локтей и пр. и т.п. А уж как доставалось бедному велосипеду! Сколько раз приходилось снимать и выпрямлять шатуны педалей и руль, погнутые при падении. А постоянные «восьмёрки»! А выбитые спицы! А проколотая резина!

Однажды сестрёнка, на спор с пацанами, решила проехать с Самарской горы. Всё было бы ничего, если бы она заметила, что на средине спуска тракторист, переезжая с поля на поле, не поднял как следует лемеха плуга и оставил канавку, сантиметров в 5-8 глубиной

Склон в этом месте, был довольно крутой. Дорога на Куйбышев, который мы продолжали упорно называть Самарой, а гору «Самарской», была укатана до блеска.

Набрав приличную скорость, сестрёнка не сумела преодолеть борозду. Переднее колесо подскочило на ней. Гайки на оси колеса видимо были плохо прикручены. Ось выскочила из вилки. Колесо покатилось под гору, а велосипед ткнулся передней вилкой в дорогу. Сестрёнка, пролетев по воздуху метров 8, ещё столько же проюзила по дороге на животе. Лицо, грудь, живот, руки-ноги - всё сплошная ссадина. Платье - в лохмотья. Велосипед задрал трубки передней вилки, как слон бивни. Переднее колесо, перескочив широкую улицу у подножья горы, плюхнулось в озеро.

Пацаны, проникнувшись уважением к отважной девчонке, которая не только решилась на отчаянный спуск, но ещё и слезинки не проронила после падения, дотащили велосипед до озера, кое-как выправили вилку, поставили выловленное из воды колесо. Сестрёнка тем временем ополоснулась в озере, и вся команда покатила велосипед к дому.

Я тогда не мог понять стоицизм сестры. Нет, характерец у неё был ещё тот, мамин! Но не заплакать, когда на тебе живого места нет! Для девчонки, это слишком! Только придя домой, я понял, что сестру мучило чувство ответственности за содеянное ,ну, и предполагаемая реакция родителей.

Жили мы небогато. Мама - дочь печника, который никогда не держал хозяйства, а кормил семью своим мастерством. Жена у него, моя бабушка, которую я не видел, потому что умерла до моего рождения, никогда не работала, а только содержала семью.

Мама, учительница, никогда коровы не видела, но для того, чтобы мы росли сытыми и здоровыми, родители держали и кур, и свинью, и корову. И всему- то она, как сейчас говорят, «с нуля», училась у соседки, тёти Моти. И доить, и убирать навоз, и за жомом ездить на жомовую яму сахкомбината, и корма для свиньи запаривать. Всё это хозяйство требовало времени и труда. А ещё она всех соседок и семью свою обшивала. Ну, и стряпала отлично - не только всякие плюшки- пампушки, пустые щи и супы-рататуи, но и свой хлеб и пироги во весь противень.

А ведь были ещё и уроки в школе, подготовка к ним, обязательная ежедневная проверка по крайней мере двух пачек тетрадей, по письму и арифметике. Кроме того были бесконечные педсоветы, парт и проф собрания, обязательные политзанятия, классные и общешкольные родительские собрания и прочие заседания - совещания.

На отце, кроме работы, была добыча кормов и чистка коровника, свинарника и курятника.

И я, и сестра прекрасно видели, как родители пластаются и на работе, и дома. Понимали, что и велосипед, купленный за немалые для тех времён деньги как необходимое средство передвижения, мы превратили в роскошь, в забаву, в игрушку. А теперь он и вовсе стал металлоломом.

К нашему удивлению, родители отнеслись к этой аварии довольно – таки спокойно. Отец, для которого сестра была любимицей, только ахнул, когда увидел, во что превратился её «фасад», и требовал, чтобы она согнула-разогнула руки-ноги и продемонстрировала, что они не сломаны.

Мать, которая, чуть что хваталась за ремень или шнур от утюга для того, чтобы отхлестать за малейшую провинность, отделавшись, на сей раз лёгким подзатыльником, принялась отмачивать уже подсохшие струпья марганцовкой и безжалостно прижигать раны йодом.

Сестра шипела от боли. Я помалкивал, чувствуя себя виноватым за то, что не отговорил её от затеи прокатиться с горы.

Велосипеду пришлось покупать новую переднюю вилку, а так как её можно было купить, с оказией, только в Куйбышеве, остались мы чуть не на всё лето без велосипеда.