МОЯ АРМИЯ

Сергей Ермолин — 27.05.2011

 ПОЛИГОН. 1971 ГОД. 5 БАТАРЕЯ

Завершаю свои заметки о проведении учебно-боевых пусков ракет на ракетном полигоне «Капустин Яр» стартовыми батареями 2-го ракетного дивизиона 867-го ракетного полка. В апреле 1971 года на полигон убыла 5-я стартовая батарея. Возглавляли «цепочку» заместитель командира полка подполковник Латунов и командир дивизиона  майор Заровный. Инструкторская группа дивизиона по уже установленному порядку добиралась до полигона самостоятельно, попутно исполняя и обязанности квартиръеров. В состав инструкторской группы был включен и я, хотя еще в 1969 году перешел с должности старшего инженера дивизиона по заправочному оборудованию в службу РВО полка на должность помощника главного инженера полка по заправочному оборудованию. В отличие от предыдущих поездок на мне не висели обязанности начальника АСК и ответственность за АСК. Начальником АСК был назначен один из офицеров дивизиона.

Особенностью поездки 5-ой стартовой батареи на полигон было то, что батарея должна была провести не обычный учебно-боевой пуск ракеты, а должна была учавствовать в стратегическом учении ВС СССР, проводимом Генеральным штабом ВС СССР. Для участия в учении привлекались две стартовые батареи из нашей 29 ракетной дивизии – 5-я батарея 867 (Добельского) ракетного полка и одна из батарей 79 (Плунгенского) ракетного полка. Для общего руководства и контроля от дивизии на полигон прибыли заместитель командира дивизии полковник Кочин и заместитель начальника политотдела дивизии подполковник Муравьев, а также инструкторская группа дивизии. Полковник Кочин и подполковник Муравьев разместились в гостинице руководящего состава, офицеры «цепочек» 867 и 79 ракетных полков и инструкторской группы дивизии в одной офицерской гостинице, а личный состав стартовых батарей в одной из солдатских казарм площадки №20. Дальше начались трудовые будни по уже отработанной схеме до пуска со сдачей зачетов, приемом техники, приемом площадки №4 – новой, правда, с присутствием дополнительных руководящих лиц, от которых помощь нам не требовалась, а неприятности можно было получить. Нам не нужно было присутствие лишних глаз из вышестоящего штаба, особенно, если обладателям этих глаз не хватало ума иногда закрывать их на некоторые особенности (вольности) пребывания на полигоне офицеров-ракетчиков и донимать их мелочными разборками во время подготовки людей и техники к пуску. К сожалению, как оказалось, не хватало такого умения и нашим начальникам из дивизии. 

Как-то, в один из вечеров, намаявшись за день с приемом и проверкой техники, сидели мы, офицеры инструкторской группы дивизиона, за столом в своей комнате в гостинице и перекидывались в карты – ничего серьезного, обычный «подкидной дурак», чтобы убить время до отхода ко сну. А между партиями, поощряли себя за победы и компенсировали неудачи в игре глотками спирта и незаметно в игре опустошили фляжку спирта, который получили от командира дивизиона майора Заровного для утоления жажды после трудов праведных. Пустая фляжка и пробка от фляжки лежали на столе в сторонке, не мешая игре. Не ожидая в вечернее время никаких неожиданных визитов со стороны руководящих лиц, мы, потеряв бдительность, дверь комнаты на крючок изнутри, как оказалось, не закрыли. Да и закрывать-то ее, собственно говоря, было не от кого. Офицеры обеих «цепочек», включая руководителей, сидели по своим комнатам и занимались кто чем, включая карты и спирт, у кого он был. Неожиданно в коридоре гостиницы послышались голоса заместителя командира дивизии полковника Кочина и заместителя начальника политотдела дивизии подполковника Муравьева, выяснявших у дневального, где находятся руководители нашей «цепочки». Боец назвал номер комнаты, где обитали наши руководители – заместитель командира полка подполковник Латунов и командир дивизиона майор Заровный, и руководящие лица двинулись по коридору к  указанной комнате, а поскольку указанная комната находилась рядом с нашей комнатой, то нам хорошо был слышен звук приближающихся шагов. Руководящие лица остановились перед дверью комнаты наших командиров, но зайти в комнату не смогли: дверь не открывалась и за дверью была тишина. Подергав безрезультатно несколько раз дверную ручку, руководящие лица направились к двери нашей комнаты, благо она была рядом, и беспрепятственно проникли к нам, застукав всю нашу компанию за столом с картами. Единственное, что я успел сделать в последний момент, это убрать со стала фляжку и спрятать ее за своей спиной на стуле, но... Но на столе осталась пробка от фляжки и руководящие лица сразу ее усекли, а поскольку они сами не с луны свалились и прошли такую же армейскую школу, то сразу все поняли что к чему, потребовали фляжку и тут же уличили нас в употреблении спирта. Отпираться было глупо, фляжку я отдал и руководящие лица, потрясая нашей фляжкой, как трофеем, с громкими возмущенными возгласами покинули нас.

За стенкой в соседней комнате, где обитали наши командиры, было прекрасно слышно, что происходит у нас, и когда возмущенные руководящие лица стали ломиться снова к нашим командирам, чтобы теперь уже сообщить о вскрытом ими безобразном случае употребления спирта офицерами «цепочки», то дверь комнаты пришлось открыть... Надо сказать, что наши командиры – заместитель командира полка подполковник Латунов и командир дивизиона майор Заровный, а также примкнувший к ним офицер оперативного отделения дивизии – инструктор инструкторской группы дивизии майор Шпилев, тоже играли в карты, только не в подкидного дурака, как мы, а в преферанс, естественно со спиртом, как и мы. Был и четвертый в комнате, офицер, исполняющий обязанности начальника штаба «цепочки», но он в карты не играл и спирт не употреблял, а лежал на своей кровати. В комнате было три кровати, майор Шпилев был пришлым и лишним в возникшей ситуации. Когда руководящие лица стали ломиться в дверь, то наши командиры, быстро устранив уличающие их улики на столе, не раздеваясь (не было времени) юркнули под одеяла на свои кровати, изобразив из себя спящих, а майору Шпилеву пришлось искать укрытие под кроватью, где он и затаился. Дверь открыл не игравший и не пивший офицер, исполняющий обязанности начальника штаба «цепочки». Выступать с разносом перед лежащими подчиненными было глупо и руководящие лица, пообещав разобраться завтра и высказав несколько нелицеприятных слов по поводу дисциплины и порядка среди офицеров «цепочки», двинулись в комнату, где располагались офицеры инструкторской группы дивизии во главе с заместителем начальника оперативного отделения подполковником Галиным. Излив свой гнев и свое возмущение вскрытым ими фактом нашего недостойного поведения перед офицерами оперативного отделения штаба дивизии, удалились к себе в гостиницу для руководящего состава.  Как только руководящие лица дивизии ушли, вылезли из-под одеял и пришли к нам в комнату наши командиры – руководящие лица полка и дивизиона, пожурили за проявленную беспечность и потерю бдительности. И это было справедливо. Действительно, проявили беспечность и потеряли бдительность в отношении надзирающих руководящих лиц дивизии – заместителя командира дивизии полковника Кочина и заместителя начальника политотдела дивизии подполковника Муравьева. Искупить свою вину можно было только отлично проведенным учебно-боевым пуском ракеты. Вслед за нашими командирами появились офицеры оперативного отделения – инструкторы инструкторской группы дивизии майоры Иван Егорович Лавренов и Володя Кириллов, которые выразили нам свое сочувствие и недоумение нашей неосмотрительностью. В ответ нам оставалось только разводить руками и хлопать глазами... Иван Егорович Лавренов, пожелав мне держаться, передал распоряжение руководящих лиц прибыть к ним в гостиницу руководящего состава завтра после завтрака для «разбора полетов». Почему-то из всей нашей компании инструкторов-капитанов руководящие лица выбрали меня в качестве козла отпущения.

На следующий день прибываю в гостиницу руководящего состава и предстаю перед очами руководящих лиц. Главный вопрос, интересующий руководящих лиц:

- Откуда спирт?

Ну откуда мог взяться спирт на полигоне? Не от местных же хозяев техники. Каждая «цепочка» везла с собой на полигон канистру спирта как универсального средства для решения при необходимости разнообразных вопросов от технических до бытовых. И руководящие лица, которые сами вышли из народа, прекрасно об этом знали, но им нужно было получит от меня подтверждение «нецелевого» использования спирта в нашей «цепочке». Однако такого удовольствия я им не доставил и наших руководителей не подставил:

- Спирт я привез с собой на полигон. У меня 17 апреле день рождения, вот я и взял спирт с собой, чтобы его отметить.

Руководящие лица пытались выяснить откуда у меня вообще взялся спирт, но это была уже совсем не серьезно выяснять у офицера-ракетчика, тем более инженера службы ракетного вооружения, откуда у него спирт. Да и к делу это не имело отношения. Таким же не серьезным был мой ответ:

- Не помню.

Разговаривать дальше со мной смысла не имело, на этом наша «дружеская» беседа закончилась и недовольные результатом беседы и моим поведением руководящие лица, пригрозив, как водится, потом  привлечь меня к дисциплинарной ответственности, отпустили меня. К ответственности меня не привлекли, но «черной меткой», я думаю, заместитель начальника политотдела дивизии подполковние Муравьев мою фамилию пометил, добавив эту метку к уже имеющимся в политотделе дивизии «черным меткам» на меня и за проступки лейтенанта Е. Ермошкина, которые из-за созвучия фамилий замполит полка майор Моисеев вешал на меня, и за мой отказ от проведения политзанятий с хоззводом дивизиона, и за прочие вольности (грешки) лейтенантской молодости, которые фиксировались политработниками дивизиона и полка, так сказать, в рабочем порядке, и доносилось в политотдел дивизии, в итоге отразившись на моей служебной карьере, когда политотдел в течение нескольких лет без объяснения причин не пропускал мою кандидатуру на должность в управлении дивизии.

К сожалению, случай со мной был не исключением, а правилом в кадровой политике в армии. Я думаю, что плачевное состояние современной российской армии наряду с другими причинами, следует искать и в порочной кадровой политике, проводимой в армии с 70-х годов, когда определяющим фактором стал возраст и партийный билет, а не профессионализм и опыт, что открыло дорогу молодым карьеристам, не имеющим опыта и морально-политической зрелости. Возрастной ценз закрыл военную карьеру тысячам опытным офицерам, искусственно прервав карьерный рост людям, достойным высших должностей, что не могло не сказаться на общей обстановке в армии. Негативную роль в кадровой политике сыграли и политорганы, которые вместо участия в подборе и расстановке кадров, как им положено по уставу, мешали назначению толковых офицеров, руководствуясь не деловыми качествами, а какими-то инсинуациями и сплетнями, превратившись из политических воспитателей в надзирателей, вызывая отторжение со стороны офицерского состава. Плоды их деятельности сейчас мы и наблюдаем в лице демократического генералитета. Не России служат эти генералы, а антинародному и антироссийскому режиму. Изменили они России в 1991 году преступным бездействием, а то и прямым пособничеством антисоветским политиканам и мошенникам. И на них также лежит вина за то состояние, в котором находится армия. 

Но я отвлекся, возвращаюсь снова в 1971 год на полигон. Как русский человек да, к тому же, офицер-ракетчик, я понимал подлинную причину раздражения руководящих лиц дивизии. Раздражения не от меня, не оттого, что они застукали офицеров с фляжкой из-под спирта, а оттого, что они тоже, как все нормальные люди в командировке, были непрочь  вечером после трудового дня в своей комнате в гостинице для руководящего состава немножко выпить и расслабиться  перед сном, но выпить было нечего на площадке №20, а руководители двух наших «цепочек» не догадались предложить руководящим лицам дивизии хотя бы пару фляжек сугубо для медицинских целей. Ведь и в армии надо оставаться людьми, помнить, что ничто человеческое не чуждо и руководящим лицам, и делиться с товарищами по оружию. Конечно, допущенное упущение было исправлено и никак не отразилось на подготовке стартовых батарей к учебно-боевым пускам ракет.

Обе батареи располагались на одной площадке №4, где было оборудовано две стартовые позиции метрах в 100 друг от друга. Ближний старт занимала 5-я батарея 867 полка, а дальний – батарея 79 полка. Батареи одновременно начали подготовку ракет к пуску – перевод из постоянной боевой готовности в полную и заняли полную боевую готовность в установленное время. Одновременно начали готовить и пуск из полной боевой готовности, но особенностью учения было то, что пуск ракеты проводила только одна батарея, а вторая ее подстраховывала, чтобы в случае необходимости при возникновении задержки из-за непредвиденных обстоятельств (как было в 6-ой батарее в декабре 1968 года при заправке перекиси водорода в ракету) произвести пуск во время. По плану учения пуск должна была проводить 5-я батарея нашего полка и она его провела успешно с оценкой «отлично». А батарея 79 полка вернулась, слив перекись из ракеты в агрегат 8Г210, в состояние полной боевой готовности. Пуск из полной боевой готовности батарея провела успешно на следующий день. Разные задачи батарей определили и распределение инструкторских групп полигона и дивизии по батареям. Поскольку пуск планировалось провести нашей 5-ой батарее, то контроль за подготовкой пуска осуществляла вместе с инструкторской группой дивизиона инструкторская группа полигона. Контроль подготовки пуска батареей плунгенского полка проводила инструкторская группа дивизии вместе с инструкторской группой из плунгенского полка. Так как 5-я батарея проводила не просто учебно-боевой пуск, а представляла РВСН на стратегических ученьях ГШ ВС СССР, то и в успешном пуске были заинтересованы не только полк и дивизия, но и высшее руководство РВСН. Отсюда следовало, что несколько изменилась и функция инструкторов полигона. Они как бы становились на наше место, место инструкторов из полка, с задачей не только контролировать работу батареи, но и обеспечить успешное выполнение учебно-боевого пуска. Но особой помощи и скидок нашим батареям не потребовалось. Ну, а дальше все, как обычно, по отработанной схеме с барашком после пуска. 

На этом мои поездки на полигон в 867 ракетном полку прекратились. Позднее приходилось неоднократно выезжать на полигон уже в составе инструкторской группы дивизии.

...пройдет много лет и мир позабудет про наши труды, но в виде обломков различных ракет останутся наши следы!

Оставить комментарий

Популярные посты:

padolski

Менопауза значительно повышает риск сердечно-сосудистых заболеваний у женщин

denalt

Мир демографической катастрофы - 11

ru_polit

Настоящий праздник уже более полувека

gornomari

Литва передала Украине бронетранспортеры М577

galik_123

Субботнее фото

amarok_man

Вкусняшка из школьной столовой: та самая школьная котлета...

coffee_mood

завтрак в манхэттене

ru_translate

Eng>Eng (речь): три непонятных пассажа - 2 про фотографирование и 1 про

• Архив