Мне отмщение и Аз воздам

lena_malaa — 24.08.2010    История раскола Русской православной церкви на нашу, Мать-Церковь, и РПЦЗ известна всем. Демоны жажды власти и чувства оскорбленного достоинства, двигавшие раскольниками, не отменяют того факта, что раскол происходил под легендой о невозможности сотрудничества (перемирия) между Церковью и советской властью.
  Тяжелое положение Русской православной церкви на тот момент было несомненным. Понимание простого факта, что раскол будет ножом в спину, присутствовало у раскольников в полной мере и полную силу. Но при этом по политическим и амбициозным мотивам раскольники предпочли совершить то, что совершили. Вспомним, как гордо заявляли раскольники в двадцатые-тридцатые годы столь презренному Московскому Патриархату:
  "Не от Вас и не нам выслушивать увещание к мученичеству, которого не миновать бы нам, оставшись на Юге России; мы готовы выслушивать и его и многие подобные укоризны, если заслуживаем их, от тех, кто и ныне являет пример исповедничества, а не продал, как Вы, чистоту веры за чечевичную похлебку мнимой свободы, на самом же деле тягчайшего и позорнейшего рабства... Но уже то, что столько лет невозможно избрать Патриарха, что митрополиты Петр (Полянский) и Кирилл (Смирнов) и многие Архипастыри в ссылках и заточениях, что Вы вопреки всем канонам единолично назначили Синод и единолично налагаете прещения на иерархов, даже старейших, — разве не свидетельствует о том, что Церковь лишена свободы. Может ли архиерей эмигрант приехать с докладом к Местоблюстителю Патриаршего Престола или даже к Вам? Уже по этому мы не могли подчиняться Вам даже, если бы не заслужил осуждения Ваш союз с антихристовою властью и не был незаконным назначенный Вами Синод.(*)

  Возникает вопрос - а как согласовывались поступки конкретных людей в сане с волей Господа Бога, которому они служили? Как соотносилось мнение Христа с мнением РПЦЗшников о необходимости отвержения русскими иерархами советской власти и как следствие - гибели всей Церкви на территории огромной страны?
  Я не могу говорить от имени Господа, это понятно. Но зато я могу рассказать одну занимательную историю, которая наверное поможет расставить все точки над i при решении вопроса о том, права ли была Русская православная церковь, сказавшая "отныне я больше не враг Советской власти" в лице своего Предстоятеля всей стране Советов.

  Итак. Маньчжурия, японская оккупация, тридцатые - сороковые годы двадцатого века.

  Сначала традиционно-каноническое изложение прошедших событий. В начале 1943 г. японская администрация опубликовала «Наставление верноподданным». Документ этот предписывал, среди прочего, всему населению подконтрольных Японии территорий «благоговейное поклонение» языческой богине Аматерасу, по преданию считающейся основательницей японского императорского рода. Предписывалось в определенные дни совершать поклонения японским храмам, а статую предполагалось также, ни много, ни мало, разместить в православных храмах Маньчжурии. Над православными людьми нависла угроза осквернения святыни и впадения в мерзость идолопоклонства. У верующих христиан это вызвало бурю негодования и было воспринято как глумление над их религиозными чувствами. Духовенство держалось стойко. Священники, в наиболее резкой форме выражавшие свое неповиновение, либо были изгнаны из своих приходов и выдворены из Маньчжурии, либо убиты (священники Александр Жуч и Феодор Боголюбов, а также иеромонах Павел)

  А что же было на самом деле?
  При всей декларативной пропаганде немыслимого сопротивлению идолопоклонству и отречению от Христа, в реальности все совсем не так.

  Культ Аматерасу вводился постепенно - но при этом не скрываясь и не мимикрируя. Все было гораздо проще, и отношение русских православных к Христу тоже было поспокойней, чем сейчас придумывается.
  По воспоминаниям архимандрита Константина (Зайцева), "сначала японцы потребовали у всех, кто хоть какое-нибудь общественное дело делает, начинать его с поклона в сторону императора. Школа ли, присутственное ли место, официальная организация - все и всегда обязаны так начинать и каждый день. Тут еще ничего духовно-непозволительного не было: знак почтения в отношении действующей власти. Потом постепенно стали давать понять, что поклон этот делается не только в сторону дворца, но и в сторону "храма" - богини Аматерасу" ("Три жизни митрополита Нестора Камчатского", 2002 г., 133 стр.)
  "Их (японцев) тактика должны была вызвать "добровольное" выполнение требуемого! Никаких видимых проявлений принуждения не должно быть! Тех, кто после этого не совершал поклонов, - не трогали" (там же, стр. 137). Дьяков, воспоминания которого будут процитированы ниже, пострадал не из-за отказа совершить поклон перед богиней, а за попытку организации массового протеста за навязываемое поклонение. Протеста опять же, не восстания.

  Передаю слово о. Андрею Кураеву, который цитирует очевидца. "Для всех людей, занятых на государственной службе (в том числе и в школах), стало необходимым участие в японских государственных церемониях. Учитель русской школы рассказывает: "Ежедневно во время утренних церемоний мы кланяемся государственным флагам, поем гимны Маньчжудито -Маньчжурии; и Ниппон-Японии... Делаем глубокие поклоны в сторону резиденций императоров этих стран, в особые дни - и в сторону храма Кенкоку-симбио, посвященного богине Аматерасу"... Все госслужащие должны были принести присягу на верность. "В первом пункте "Наставления верноподданным" говорится: "Мы, верноподданные, должны благоговейно почитать богиню Аматерасу Оомиками." Тот же представитель после чтения "Наставления" прочитал от имени молодежи клятвенное обещание членов Общества следовать указаниям, изложенным в "Наставлении", следовательно, и благоговейно почитать богиню Аматерасу. Я невольно взглянул на о. благочинного, стараясь определить впечатление, произведенное на него этими словами, но о. Прокопий, к сожалению, сидел с опущенной головой, и тогда я перевел свой взгляд на атамана и молодежь. На их лицах была написана безнадежная покорность, безразличие и скука". (*)

  Обязательное поклонение языческой богине было введено в начале 1943 года.

  Снова возвращаю слово очевидцу для рассказа о том, как происходило доведение до сведений, что Аматерасу верховная православная богиня. Как протестовали, возмущались, как бушевала православная общественность...
  "Я простился с советником и отправился к отцу Прокопию Маковееву. Он сидел в жарко натопленной комнате и пил горячий чай с красным вином.
  — А, инспектор… — приветствовал он меня. — Садитесь. Не хотите ли чаю?
  Я поблагодарил его и присел к столу. Принимая стакан чаю, спросил:
  — Вы получили «Наставление», отец Прокопий?
  — Да, получил.
  — Ну и как?
  — А что? Ничего серьезного. Я вычеркнул слова: «богиню Аматерасу Оомиками» и заменил словами: «Господа Бога» — и дело с концом.
  — И это Вы сделали с ведома начальника миссии?
  — Ну вот еще с ведома… стоило ли беспокоить начальника такими пустяками! Я ничего такого не сделал. Я только, как православный священник…
  — А Вы знаете, отец Прокопий, — улыбнулся я, — что Вы совершили государственное «преступление».
  — То есть… как преступление?.. — побледнел он.
  — А Вы поговорите с начальником военной миссии, он Вам разъяснит.
  — Да, ну?!.. Тогда нужно вернуть… поехать, написать, пока не поздно. Я ведь разослал отцам настоятелям «Наставление» в исправленном виде! О, что я наделал?! — волновался бедный отец Прокопий, вставая с места.
  — Подождите, не волнуйтесь, о. Прокопий, — стараясь его успокоить, сказал я. — Вы сделали правильно. Теперь нужно совместно…
  — Нет, нет… — волновался он все больше. — Так нельзя… Я не знал… Не подумал…
  К сожалению, о. благочинный не слушал меня и продолжал волноваться, оделся и вместе со мной вышел на улицу." (*)

  "2 января 1943 г. Начальник военной миссии, протянув мне текст "Наставления верноподданым", сказал: "Вот, инспектор, "Наставление". Будьте добры разослать его директорам школ с вашей инструкцией о безоговорочном проведении его в жизнь". Я спокойно ответил: "Простите, господин начальник, этого сделать не могу... Первый пункт "Наставления" противоречит моим убеждениям". - "Точнее выражайтесь, инспектор", - строго сказал начальник. "В первом пункте "Наставления" говорится, что все верноподданные должны благоговейно почитать богиню Аматерасу... что противоречит основному принципу христианства - "Единобожию" - "Нас это не касается, и этот вопрос нас не интересует... Богиня Аматерасу - прародительница императорской династии. Отвергнуть ее - значит отвергнуть весь наш государственный строй... Вы, конечно, можете иметь своих богов - Христа, Кришну, Будду, Конфуция, Магомета - это ваше частное дело, но все эти ваши боги пребывают в свете великой богини солнца Аматерасу"".. Затем последовали увещевания, что "почитание богини Аматерасу есть не религия, а акт уважения к политическому строю нашего государства. Почитанием нашей богини Вы выражаете свой долг признательности нашей стране. В конце концов Дьякова увольняют и арестовывают. "Хотелось проститься с русскими служащими губернского управления... Началась утренняя церемония. После поклонения государственным флагам и поклонов в сторону резиденций императоров стали читать "Наставление". Сначала читали по-японски, затем по-китайски и, наконец, по-русски. "Мы, верноподданные, должны благоговейно почитать богиню Аматерасу..." - громко, раздельно и торжественно, вытянувшись с высоко поднятой головою, читал мой бывший помощник М. А. Кузьмин, теперь инспектор школ Трехречья"
  "-Что Вас заставляет так упорно отстаивать ваши убеждения, - спросил меня следователь. - Только Вы один протестуете против почитания нашей богини Аматерасу. Нигде, даже в Харбине, где живут тысячи русских и ваши архиереи, этот вопрос не вызывает никаких возражений
"
  Несколько месяцев Дьяков провел в тюрьме.(*)

  Посчитаем, что товарищ поп о. Прокопий был выродком эмигрантской жизни. Следующее упоминание о попе, к которому бросился Дьяков после того, как его выпустили из заключения, чтобы он нашел поручителя за себя, звучит так:
  "Здесь мне заявили, что меня освободят при условии, если я представлю от известного полиции лица письменные гарантии, что я не покину Хайлар. На вопрос, кто из хайларцев может дать эти гарантии, я назвал отца Владимира Ч-ва.
  Отца Владимира не было дома, когда я пришел к нему. Матушка встретила меня по-прежнему любезно. Я рассказал ей при каких условиях меня могут освободить. Она смутилась и через некоторое время сказала:
  — Это дело о. Владимира. Как он хочет. Но я лично не могу посоветовать ему поручиться за Вас — не дело священника впутывать себя в политические дела.
  — Это не политика, — ответил я, — я защищал веру нашу.
  — Нет, нет, — батюшка не согласится, — ответила матушка твердо.
  Пришел священник. Узнав, что в департаменте полиции я назвал его имя, дать гарантии решительно отказался. Трудно забыть мне этот тяжелый момент в моей жизни: священник, служитель Церкви Христовой, отказался помочь мне, который решился выступить в защиту нашей общей веры.
  Последними моими словами, когда я покидал квартиру священника, были:
  — Знайте, батюшка, Вы сознательно отправляете меня в ту холодную, смрадную яму, о которой я говорил Вам вчера за ужином. Прощайте… Вероятно, я больше не вернусь…
  - Извините, не могу Вам помочь — своя рубашка ближе к телу, — ответил о. Владимир холодно." (*)

  Более того, позднее на епископском совещании, специально посвященному обсуждению создавшегося положения, по свидетельству секретаря священника Леонида Упшинского, находились, как это ни чудовищно, оправдывающие такие поклоны: "Заседание было бурным, так как некоторые возражали, что... Аматерасу Оомиками - не богиня, а Прародительница" ("Три жизни митрополита Нестора Камчатского", 2002 год, стр. 135)

  Прошел год.
  05 февраля 1944 года в Харбине открылся съезд руководителей российской эмиграции в Маньчжурской Империи. Съезд начался молебном в Свято-Николаевском Соборе, после чего участники его прошли к японскому языческому храму “Харбин-Дзиндзя”, где совершили поклонение” богине Аматерасу.(*) Что интересно, реакция духовенства на это событие последовала 12 февраля, то есть через неделю после языческого молебна. Вообще-то для яростного сопротивления верующих христиан даже хронология получается какая-то неубедительная.

  Особо яростная часть сопротивления поклонению Аматерасу очевидно заключалась в том, что не прошло и полтора года с момента введения обязательного поклонения и более десяти лет с начала тенденции, как иерархами РПЦЗ был выработан документ, разъяснявший верующим, что поклоняться Аматерасу дурно.
  2 мая 1944 года состоялось Епископское Совещание, выработавшее следующие тезисы:
1.Поклонения храмам Кенкоку-Синбио и Дзиндзя, посвященным богине Аматерасу Оомиками, запрещается основными законоположениями нашей Православной Веры.
2. Эти законоположения не может нарушать не только духовенство, но и ни один верующий православный христианин.

  Дальше было много всего интересного, но та часть истории, которую я хотела вам рассказать, закончена. Почти закончена... Помните, среди кучи цитат и нравоучений нам попалось упоминание о том, как за отках поклониться идолу были мученически убиты священники Александр Жуч, Феодор Боголюбов и иеромонах Павел?
  Мы, зная о том, что РПЦЗшники умудрились канонизировать гражданина Романова Николая, расстрелянного за политику, а также католика из числа прислуги гражданина Романова, теоретически должны напрячься в предвкушении рассказа о канонизированных новомучениках святых Александре, Феодоре и Павле. Теоретически. А практически эти отцы не только не канонизированны, но я и фамилию иеромонаха Павла не смогла найти в интернете. А что еще смешнее, я не нашла ни одного описания их подвига.

  РПЦЗ не только слила позор своего соглашательства и приспособленчества, она еще и не воздала должное тем трем, которые стали солью этого мира. Трем. Из всего кагала эмиграции.

  Счастливого всем Успенского поста, мои дорогие. И прежде чем снова ломать пики о сергианстве и созможности сотрудничества с большевиками, вспоминайте, как Господь испытал эмиграцию по вопросу антихристианского сотрудничества с безбожно-гонительской властью после ее, эмигрантской, риторики на эту тему. И как эта самая эмиграция, такая чистая и принципиальная, просрала испытание как могла.

Сохранено