Мелочи архиерейской жизни

wyradhe — 07.09.2010 Мелочи архиерейской жизни.

Сергей Львович Толстой о батюшке своем, Льве Николаевиче, в 1870-х гг.

"Отец в то время не только не был вегетарианцем, но без жалости убивал животных на охоте. Так, например, подстрелив птицу, он так добивал ее:  выдернет перо из крыла и вонзит это перо ей же в голову [*]. Нас он учил поступать таким же образом".

С.Л. Толстой. Мой отец в 70-х годах // Красная Новь. 1928.9. с.211; Очерки былого. Приокское изд., 1965. с. 126. 

В 70-х гг. Сергей Львович был в первой половине своего тинейджерства (он род. в 1863), так что эти уроки со стороны батюшки были ему особенно полезны. Но ему, как видно из его меморий, эти уроки в итоге крепко не понравились.

[*сквозь глаз, имеется в виду. Иначе и не вонзишь].

История с калошей. Нет пророка в своем отечестве.
Софья Андреевна - сестре,28.02.1884:

"Левочка шьет сапоги и сшил сегодня калошу, принес мне и говорит: "C'est un bijou" [ведь это прелесть, фр.]. А калоша прегрубо сшитая, и фасон пребезобразный".

Дневник Толстого, 28.03.1884.
"После обеда сходил к сапожнику. Как светло и нравственно-изящно в его грязном, темном углу".

Послесловие в Крейцеровой сонате.
"...Надо, чтобы изменился взгляд на плотскую любовь, чтобы мужчины а женщины воспитывались бы в семьях и общественным мнением так, чтобы они и до и после женитьбы посмотрели на влюбление и связанную с ним плотскую любовь не как на поэтическое и возвышенное состояние, как на это смотрят теперь, а как на унизительное для человека животное состояние...   заботы и труды о детях, служащие искуплением плотской любви...  достижение цели соединения в браке или вне брака с предметом любви, как бы оно ни было опоэтизировано, есть цель, недостойная человека, так же как недостойна человека представляющаяся многим людям высшим благом цель приобретения себе сладкой и изобильной пищи...  влюбление и соединение с предметом любви (как бы ни старались доказывать противное в стихах и прозе) никогда не облегчает достижение достойной человека цели, по всегда затрудняет его..  Идеал христианина есть любовь к богу и ближнему, есть отречение от себя для служения богу и ближнему; плотская же любовь, брак, есть служение себе и потому есть, во всяком случае, препятствие служению богу и людям, а потому с христианской точки зрения падение, грех..."

Сама "Соната". Вот это действительно ун бижу, прелесть что такое, жалко, что ее в школе не изучают до Войны и мира;  ну да в нашем случае этот недостаток будет устранен - это сочинение будет изучаться параллельно первой же главе Войны и Мира, как и некоторые другие.

"Вся роскошь жизни требуется и поддерживается женщинами... Миллионы людей, поколения рабов гибнут вэтом каторжном труде на фабриках только для прихоти женщин. Женщины, как царицы, в плечу рабства и тяжелого труда держат 0,9 рода человеческого. А все оттого, что их унизили, лишили их равных прав с мужчинами. И вот они мстят действием на нашу чувственность, уловлением нас в свои сети. Да, все от этого. Женщины устроили из себя такое орудие воздействия на чувственность, что мужчина не может спокойно обращаться с женщиной. Как только мужчина подошел к женщине, так и подпал под ее дурман и ошалел. И прежде мне всегда бывало неловко, жутко, когда я видал разряженную даму в бальном платье, но теперь мне прямо страшно, я прямо вижу нечто опасное для людей и противузаконное, и хочется крикнуть полицейского, звать защиту против опасности, потребовать того, чтобы убрали, устранили опасный предмет. - Да, вы смеетесь!... а это вовсе не шутка. Я уверен, что придет время, и, может быть, очень скоро, что люди поймут это и будут удивляться, как могло существовать общество, в котором допускались такие нарушающие общественное спокойствие поступки, как те прямо вызывающие чувственность украшения своего тела, которые допускаются для женщин в нашем обществе. Ведь это все равно, что расставить по гуляньям, по дорожкам всякие капканы,- хуже! Отчего азартная игра запрещена, а женщины в проституточных, вызывающих чувственность нарядах не запрещены? Они опаснее в тысячу раз!...

И начался хваленый медовый месяц. Ведь название-то одно какое подлое!... Так, вероятно, бывает и с теми,которые испытали всю мерзость медового месяца и но разочаровывают других. Я тоже не разочаровывал никого, но теперь не вижу, почему не говорить правду. Даже считаю, что необходимо говорить об этом правду. Неловко, стыдно, гадко, жалко и, главное, скучно, до невозможности скучно! Это нечто вроде того, что я испытывал, когда приучался курить, когда меня тянуло рвать и текли слюни, а я глотал их и делал вид, что мне очень приятно. Наслажденье .от куренья, так же как и от этого, если будет, то будет потом: надо, чтоб супруги воспитали в себе этот порок, для того чтоб получить от него наслажденье.- Как порок? - сказал я. - Ведь вы говорите о самом естественном человеческом свойстве.- Естественном? - сказал он. - Естественном? Нет, я скажу вам напротив, что я пришел к убеждению, что это не... естественно. Да, совершенно не... естественно. Спросите у детей, спросите у неразвращенной девушки. Моя сестра очень молодая вышла замуж за человека вдвое старше ее и развратника. Я помню, как мы были удивлены в ночь свадьбы, когда она, бледная и в слезах, убежала от него и, трясясь всем телом, говорила, что она ни за что, ни за что, что она не может даже сказать того, чего он хотел от нее. Вы говорите: естественно! Естественно есть. И есть радостно, легко, приятно и не стыдно с самого начала; здесь же мерзко, и стыдно, и больно. Нет, это неестественно! И девушка неиспорченная, я убедился, всегда ненавидит это.

- Как же,- сказал я,- как же бы продолжался род человеческий?- Да вот как бы не погиб род человеческий! - сказал он злобно-иронически, как бы ожидая этого знакомого ему и недобросовестного возражения. - Проповедуй воздержание от деторождения во имя того, чтобы английским лордам всегда можно было обжираться,- это можно... ; а заикнись только о том, чтобы воздерживаться от деторождения во имя нравственности, - батюшки, какой крик: род человеческий как бы не прекратился оттого, что десяток-другой хочет перестать быть свиньями....

- Все-таки,- сказал я,- если бы все признали это для себя законом, род человеческий прекратился бы.Он не сейчас ответил.- Вы говорите, род человеческий как будет продолжаться?-сказал он, усевшись опять против меня и широко раскрыв ноги и низко опершись на них локтями. - Зачем ему продолжаться, роду-то человеческому? - сказал он. - Как зачем? иначе бы нас не было. - Да зачем нам быть? - Как зачем? Да чтобы жить. - А жить зачем? Если нет цели никакой, если жизнь для жизни нам дана, незачем жить... Ну, а если есть цель жизни, то ясно, что жизнь должна прекратиться, когда достигнется цель... Так оно и выходит. Вы заметьте: если цель человечества-благо, добро, любовь, как хотите; если цель человечества есть то, что сказано в пророчествах, что все люди соединятся воедино любовью, что раскуют копья на серпы и так далее, то ведь достижению этой цели мешает что? Мешают страсти. Из страстей самая сильная, и злая, и упорная - половая, плотская любовь, и потому если уничтожатся страсти и последняя, самая сильная из них, плотская любовь, то пророчество исполнится, люди соединятся воедино, цель человечества будет достигнута, и ему незачем будет жить. Пока же человечество живет, перед ним стоит идеал и, разумеется, идеал не кроликов или свиней, чтобы расплодиться как можно больше, и не обезьян или парижан, чтобы как можно утонченнее пользоваться удовольствиями половой страсти, а идеал добра, достигаемый воздержанием ичистотою... Но, может быть, вам не нравится эта форма выражения, и вы эволюционист? То и тогда выходит то же самое. Высшая порода животных - людская, для того чтобы удержаться в борьбе с другими животными, должна сомкнуться воедино, как рой пчел, а не бесконечно плодиться; должна так же, как пчелы, воспитывать бесполых, то есть опять должна стремиться к воздержанию, а никак не к разжиганию похоти, к чему направлен весь строй нашей жизни....

Ведь что, главное, погано,- начал он,- предполагается в теории, что любовь есть нечто идеальное, возвышенное, а на практике любовь ведь есть нечто мерзкое, свиное, про которое и говорить и вспоминать мерзко и стыдно. Ведь недаром же природа сделала то, что это мерзко и стыдно. А если мерзко и стыдно, то так и надо понимать. А тут, напротив, люди делают вид, что мерзкое и стыдное прекрасно и возвышенно. Какие были первые признаки моей любви? А те, что я предавался животным излишествам, не только не стыдясь их, но почему-то гордясь возможности этих физических излишеств, не думая притом нисколько не только о ее духовной жизни, но даже и об ее физической жизни....

Ведь вы заметьте, животные сходятся только тогда, когда могут производить потомство, а поганый царь природы - всегда, только бы приятно. И мало того, возводит это обезьянье занятие в перл создания, в любовь. И во имя этой любви, то есть пакости, губит - что же? - половину рода человеческого. Из всех женщин, которые должны бы быть помощницами в движении человечества к истине и благу, он во имя своегоудовольствия делает не помощниц, но врагов. Посмотрите, что тормозит повсюду движение человечества вперед? Женщины. А отчего они такие? А только от этого".

***

Все сие не есть какой-то особенный сенильный бред.  Тут только рекомендации радикализованы сравнительно с прошлыми десятилетиями, а посылка насчет ужасов плотской любви и женщин была всегда.  Как-то Лев Н-ч сказал М.А.Шмидт, "едва сдерживая рыдания": "Когда меня братья в первый раз привели в публичный дом и я совершил этот акт, я потом стоял у кровати этой женщины и плакал!" (Жданов, Любовь в жизни Льва Толстого, переизд.1993, С. 14 сл.).

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив