Куда хожу и что читаю: исповедь для питерского социолога

banshur69 — 05.03.2010 Совершенно потрясен книгой Михаила Беленького о Менделееве, только что вышедшей в серии ЖЗЛ. И в художественном, и в научном, и в философском отношении - совершенный труд! Такой биографии мы еще не имели. Подробно расследованы и опровергнуты все мифы о Менделееве: об изобретении водки, о приснившейся таблице, о немецком следе при неизбрании в академики, об антисемитизме и участии в черносотенном движении. Прекрасно разобраны особенности менделеевского характера, литературного стиля, мировоззрения. Очень тщательно выписаны семейные неурядицы и вообще вся несчастная личная жизнь. Последняя глава - о потомках - вообще способна довести читателя до слез. Казалось бы, от шестерых детей должно остаться неисчислимое потомство. Но детей имели только две дочери, а от тех было еще по одной дочери, но из этих двух уже только одна обзавелась сыном, а этот сын сел в тюрьму и даже не соизволил похоронить урну с прахом матери в дедову могилу. Все так и свелось к этому одному (видимо, без семьи), несчастному, не любившему свою мать, не получившему образования жителю коммунальной квартиры. На нем все пресеклось. Страшно.
Там, где автор не в состоянии проникнуть в детали биографии, он не стесняется ссылаться на работы архивистов, за что ему отдельное спасибо. Парадокс (и приятный парадокс) книги в том, что при отчетливом нежелании беллетризовать биографию своего героя, поддерживать мифы и нагнетать страсти вокруг его легендарной личности, автор выписывает свое документированное повествование языком иронического писателя, не глумливого, но остроумного, желающего не забавлять читателя, а заострять некоторые важные детали исторического анализа. Вот наудачу отрывок из описания России при отъезде Менделеева в Гейдельберг в конце 1850-х гг.

"Сказать, что жизнь в тогдашней Европе резко отличалась от русской жизни, - все равно что не сказать ничего. На самом деле это были разные планеты. Потерпев поражение в Крымской кампании, империя продолжала свою вечную войну против жестоковыйного Кавказа, беспощадно жгла аулы и бессмысленно ходила в штыки. При этом пылающие пожарами аулы были, пожалуй, самой освещенной частью державы.... Иностранные торговцы если и добирались до России, то в основном с таким "наукоемким" товаром, как устрицы и канарейки".

При всей иронии автору сразу удалось взять верный тон повествования, бессознательно подстроившись под писания самого Менделеева. Книга написана как бы его глазами эволюциониста, постепеновца, любителя свободы и недруга революции, неутомимого борца-созидателя, выступавшего против борцов-разрушителей или мечтателей-бездельников. Читатель может почувствовать мятущийся дух самого Менделеева с его нежеланием возвращаться из европейских странствий в Россию и одновременно с его нелюбовью к латинскому духу Запада, с отождествлением латинства и еврейства, с бесконечными поисками эфира и недоверчивостью к электрону и радиоактивности.
Кстати, по поводу эфира. Менделеев потому так активно пытался найти это всепроникающее и всесвязующее вещество, что он сам был подобен образу мирового эфира. Именно в его мышлении и стиле, извилистом, как щупальца осьминога (великолепная находка автора книги), на одном пространстве книги или предложения пытались закрепиться и соединиться самые разные проблемы человеческой жизни. Автор замечательно написал, что не следует до конца признавать неудачу Менделеева в поисках эфира научной ошибкой: возможно, он еще будет найден. Хочется добавить: существование эфира вполне обосновывается существованием Менделеева. Если был такой мозг, биохимия которого проникала во все вещества и идеи, то как же не быть в природе веществу, подобному этому мозгу? Тем более возможно, что и сам этот мозг питался дарами мирового эфира, работая на нем, как иные тела на твердом топливе.
Из книги Беленького мы можем довольно определенно понять, что же такое был Менделеев. Академия для него тесновата, поскольку сам он был Академия. Мимоходом данные им советы промышленникам и инженерам на десятилетия вперед обеспечивали прибыль и рабочие места во всех сферах промышленности, которых он касался. Связь его в высшей степени абстрактной мысли с самой повседневной практикой удивительна тем, что в ее основе совсем не прагматизм, а умение увидеть всю жизнь целиком, в единстве материи и духа. Аналогично можно говорить о неразрывной связи в его мышлении и восприятии научного и художественного творчества, о красоте построений, связанной с совершенным восприятием жизни.
Можно сказать, что прочитавший книгу Беленького получает прекрасно упакованный дайджест всех научных идей и заветных мыслей Менделеева. Но сверх того он получает еще и оправдание особого пути русской науки. Это путь широких и глубокий теоретических исканий в теснейшей связи с художествами и промышленностью, без противопоставления высоких и низких сфер жизни, в предпочтении синтетического мышления эмпирическому, аналитическому и какому угодно еще.
Кроме того, читатель поймет, что Ломоносов и Менделеев оттого стали олицетворением русского ученого, что не принадлежали к дворянской среде, выросли в толще народа, но народа делового, имеющего свое достойное предприятие и при этом блюдущего нравственную чистоту. Поэтому их ум был здоров, чужд извращений типа спиритизма, не поддавался на зов разрушительных импульсов либертарианства; они всегда оставались патриотами и никогда не были атеистами. Такой старт на пути к истине - самый верный: человек не сбивается с основ и готов к восприятию целого мира как задания, как объекта будущей созидательной, даже преобразовательной работы.
Для нынешней модернизации не хватает Ломоносова, Менделеева и Вернадского. Эти три ума объединили бы работу сотен специалистов, потому что обладали умением видеть целое в его перспективе. Впрочем, на каждый век полагалось только по одному такому гению. Двадцать первый тоже, надеюсь, не будет обойден.
Одним словом, читайте книгу Михаила Беленького "Менделеев", и не пожалеете. Особенно она будет полезна начинающим модернизаторам.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив