Красный день календаря

Прошло еще одно седьмое ноября. В основном под призывы переименовать "Войковскую". Про "Сталин – наше всё" я не говорю: это слоган духовных аутсайдеров, он никогда не умирал и еще долго не умрет, но он не так интересен, как то, что творится в головах духовного авангарда. Потому что именно содержание голов авангарда определяет наше будущее: утром в газете – вечером в куплете, и пошло-поехало...

А вот с авангардом у нас как раз не всё хорошо. Когнитивно прост оказался наш авангард: несколько когнитивных измерений склеились у нас в одно – "хорошо-плохо".

Я вот думаю, каким был бы сегодня Париж без площади Бастилии и Собора Инвалидов. Ну, сами посудите, разве бескровной была Великая (вот как они ее и сейчас называют) Французская революция? Ну, за что они, например, отрубили голову Людовику? Первым пятнадцати не рубили, а тут, на тебе, шестнадцатый им не понравился... Ну, за что? А королеве? Марии-Антуанетте? А что они сделали с наследником? Не Ипатьевский дом, конечно, но тоже ничего хорошего – просто уморили. А остальные потоки крови!..

Есть чего стыдиться. А авантюры Наполеона? Разве в хорошее состояние они привели Францию, когда она попала в руки к следующему, восемнадцатому Людовику? А что они сделали с католическими церквями-монастырями? А как относились к многовековой культуре и памяти предков? В общем, больше чем достаточно у французов оснований объявить 14 июля 1789 года позорнейшим днем в своей истории. Но они почему-то этого не делают. Мало того, что уничтожили всю элиту общества, так они еще и празднуют это. Нет того, чтобы вычеркнуть такой позор из истории.

Мы же, как оглашенные, бросились переименовывать и менять календарь. Не было этого, не было этих семидесяти четырех лет, давайте забудем!.. Это был сон, кошмар, наваждение!.. Это мы сбились с торенной дороги. Быстренько назад! На дорогу!..

И сегодня мы, с одной стороны, негодуем на михалковские панегирики Александру Третьему и памятники Столыпину, на весь это просвещенный консерватизм путинизма, а с другой, сами ратуем за возврат на 100 лет назад. И не чувствуем здесь противоречия. И всё никак не можем успокоиться с переименованиями. Вот и за переименование "Войковской" выступают одновременно и Совет по правам человека и РПЦ в лице Чаплина.

А вот очень интересный доумент – статья русской Википедии о Войкове. Почитайте, текст любопытный. Похож на что угодно, но не на статью из энциклопедии. Пожалуй, таких не было и в Большой Советской Энциклопедии, которую в беспристрастности никак нельзя обвинить.

Хорошим или плохим был Войков – не вопрос. Среди коммунистов, считавших убийство нормой – а других коммунистов не было и нет, не было хороших людей. А вместе с тем, среди ранних бескорыстных борцов за лучшую Россию хорошими были все. Тут ведь все нехитро: когда они жертвовали чужими жизнями, были плохими, когда собственными – хорошими.

Так ведь то же самое и с другими деятелями русской истории: безусловно, однозначно хороших среди них нет или почти нет. Как появится у нас какой-нибудь Благословенный Александр, так немедленно за ним потянется отцеубийство. Как найдется великий реформатор, так немедленно рядом потоки крови, включая и родственную – то сына, то опять сына, то мужа... А не будет рядом родственной крови, найдется другая...

Что это значит – не нужно обращать на кровь внимание? Дескать, лес рубят – щепки летят, цель оправдывает средства и вообще чего для блага общества ни сделаешь. Нет, не это значит. Совсем не это.

Над каждой такой пролитой нами кровью нам нужен суд. И над коммунизмом нужен суд. Не над коммунистами – они почти все уже и без нас судимы по делам своим. Над коммунизмом.

Но что такое суд? Суд – это средство вынести правильное суждение, добиться правильного понимания. Это не наказание. Историю нельзя наказать. Но ее можно и нужно ПОНЯТЬ.

Мы же ее, свою историю понимать не хотим. Мы готовы ею гордиться или её стыдиться. Но не понимать. Всё наше понимание сводится к "Тьфу, какая гадость!" или "Ну, что за прелесть!". И когда мы обнаруживаем гадость (а гадостей – историки-то это хорошо знают – полно на каждой странице нашей истории), мы пытаемся эту гадость вычеркнуть, забыть, или, как говорят психоаналитики, вытеснить. Чтобы не маячили у нас все эти Ждановские-Войковские перед глазами. Чтобы не раздражали.

А нам нужно наоборот – чтобы постоянно были перед глазами, чтобы не давали забыть, чтобы постоянно стимулировали работу исторического самопонимания, и самопознания, и самоочищения.

Вот и с тем же советским периодом. Воспаленная совесть не позволяет нам его хвалить. И это правильно. Но, вместе с тем, мы двумя ладошками закрываем глаза, когда нужно видеть позитив этого периода. Мы выдумываем себе детские исторические сказки, которые хороши только тем, что избавляют нас от необходимости изучать реальную историю. И в этом смысле какие-нибудь родноверы, утверждающие, что этруски – это русские, мало чем отличаются от наших самых либеральных историософов – сторонников теории столбовой дороги и сбившейся с нее России.

Позитив же советского периода более чем тривиален. Народ за эти 74 года изменился качественно. И – в лучшую сторону. Именно поэтому революция 91-го года оказалась в отличие от революции 17-го совершенно бескровной. Именно поэтому она вообще оказалась возможной.

Оправдывает это преступления коммунистов? Ни на гран. Как и петровские реформы не оправдывают умерших на строительстве Петербурга (там ведь на крови не Спас, там весь город на крови, и настояще петербуржцы это ясно чувствуют уже 300 лет). Но нам не штамп надо поставить – "Хорошо" или "Плохо". Нам понять надо – нам видеть нужно, что происходило, и понимать. Это относится и к коммунистическому периоду русской истории, и к посткоммунистическому, и к докоммунистическому, когда русская элита (причем, не только политическая, но и культурная) хотела, но не могла, готовя тем самым 17-й год.

Всё это нам нужно ВИДЕТЬ. А не подводить под те примитивные теории, которые мы способны придумывать. И ни в коем случае не стараться подправить историю.

Ведь "Войковская" это не памятник Войкову – мало-кто из живущих в тех краях знает, кто это такой. Да, и не интересует никого его реальная личность – не до этого. "Войковская", как и "Сокол", как и "Водный стадион", памятник нашему прошлому, наших прошлых взглядов, чувств, способов жить.

И 7 ноября – это тоже исторический памятник, день-напоминание, день-урок. Урок, в частности, того, что цель не оправдывает средства и что всеобщая гармония не покупается слезинкой ребенка.