"Красные" и "белые".

Иван Петров — 14.02.2011

Надоели уже заявления различных представителей «белых», как они себя называют, о том, что если бы не большевики – не было бы всех потрясений в мире в ХХ веке. Особенно сильно напирают на то, что «большевиками были уничтожены миллионы россиян, весь генофонд России, к управлению пришли ничего не понимающие безграмотные хамы, которые и погубили страну». Спорить с ними или обсуждать какую-либо иную тему бесполезно – все равно разговоры сведутся к уничтоженным большевиками-жидами миллионам россиян, и что Россия, если бы не революция, была бы самой крутой и развитой страной в мире, и как говорится в сказке о «Золотой рыбке», сидела бы сейчас, а Соединенные Штаты служили ей и были бы у нее на посылках.

Мечтать, конечно, не вредно, но и в мечтах надо знать меру. Я уже не буду доказывать, что приводимые в доказательство промышленно-экономические показатели России были самыми лучшими за все существование России. Не беру в расчет и того, что после 1913 в 1914 году началась война, к которой большевики никакого отношения не имели, но которая естественно не лучшим образом отразилась на экономике России.

И вообще, не буду здесь разбирать состояние экономики. Остановимся на политике и причинах всех произошедших в 1914 – 1918 годах событий.

Итак, 1914 год, начало войны. Все сторонники так называемых «белых» заявляют о небывалом единении нации, «вставшей на защиту страны». И врут безбожно. Потому что никакой необходимости вставать на защиту страны необходимости не было – это Россия ввела свои войска на территорию Австро-Венгрии. И сделала она не потому, что кто то угрожал самой России- нет, это было сделано в связи с тем, что Германия начала военные действия против Франции, и последней грозил полный разгром.

Россия вступила в войну, не закончив полностью подготовку, нарушив свой собственный план наступления, только для того, чтобы оттянуть на себя немецкие войска. Из-за этого , на первом этапе войны русские войска были очень плохо вооружены и экипированы, испытывали недостаток боеприпасов, в связи с чем даже в некоторых удачных операциях не смогли полностью выполнить поставленные задачи.

Все это описывают в своих мемуарах практически все участники этих событий, например генералы Деникин, Брусилов и другие.

Еще одним доводом необходимости начала войны для России приводят выполнение обязательств по защите Сербии. Все это – от лукавого. Никаких принципиальных разногласий между Россией и Германией не было, при необходимости сербский вопрос мог быть быстро решен. Неужели кто то действительно считает, что такая грандиозная война произошла из-за убийство какого то там эрцгерцога? И хотя Россия и Германия обьявили друг другу войну, вступать в нее немедленно они обе были незаинтересованы.

Второй ложью в вопросе начала войны является воодушевление народа началом войны и единодушная поддержка царя. Такие настроения действительно существовали среди части населения, преимущественно буржуазии и части интеллигенции. Но во многих городах России сразу же прокатились мощные антивоенные демонстрации, с участием сотен тысяч людей, с требованием прекратить ненужную бойню. Так что антивоенные настроения в народе России были с самого начала войны. Аналогичные настроения существовали и в странах запада – там тоже прошли многотысячные антивоенные демонстрации.

Неоднократно можно видеть в комментариях обвинение большевиков в свержении законного главы Российской империи – царя Николая II, хотя при рассмотрении этого вопроса сразу видно - к этому событию большевики не имеют никакого отношения.

Царизм в России к тому времени действительно изжил себя, царь был опозорен своей связью с Распутиным, чехардой с министерскими портфелями и частой сменой правительств. Свержения царя желали все более или менее просвещенные люди России, начиная от рабочих, и кончая крупными буржуазными деятелями. Поэтому отречение Николая от престола было радостно встречено во всей стране.

И вот отсюда начинается трагедия событий 1917 года. После отречения власть в стране

перешла в руки Временного правительства, которое за все время своего правления выказывало потрясающую легкомысленность и бездеятельность, неумение вникнуть в нужды страны и организовать работу необходимых органов власти. Уже само отречение царя было оформлено таким образом, что его можно было опротестовать в любой момент –без свидетелей, где то в вагоне на станции Дно, царь карандашом написал свое отречение! И это – судьбоносный документ в жизни России. Любой более – менее опытный адвокат или ловкий политический деятель мог поднять вопрос о правомочности такого документа, и при желании царя – доказать, что отречение – недействительно.

К счастью, такой ситуации на тот момент не возникло.

Все дальнейшие действия Временного правительства вызывают недоумение. Страна воюет, на фронте миллионы вооруженных людей, которым до чертиков надоела война,

надоели командиры, окопы и обстрелы. И в этот момент Временное правительство совместно с меньшевистско-эсеровским Петроградским Советом издает приказ № 1,

который ни много, ни мало как отменяет в армии действие субординации – одного из основных армейских законов, на котором построена вся армейская дисциплина. Более того, создается комиссия по «демократизации» армии, которая полностью подрывает подчинение солдат офицерам, вводит в армии советы и комиссаров, отменяя таким образом единоначалие. Армия начинает стремительно разлагаться. И вот тут следует

отметить – заслуг большевиков в этом никаких. Все указанные меры были проведены в жизнь Временным правительством, состоявшим из кадетов, эсеров и меньшевиков.

Причем лозунг, который выдвинули большевики – «Мир без аннексий и контрибуций» они также поддерживали, но считали, в отличии от большевиков, что его надо применить после победы России в войне и заключения мира, в этом была двурушническая политика

эсеров и меньшевиков – с одной стороны, «Мир без аннексий и контрибуций», с другой –

только после нашей победы.

Не хотелось приводить здесь цитаты, так как статья займет слишком много места, но без них трудно понять, что же тогда происходило. Вот что пишет обо всем этом генерал Деникин.

«Печальной памяти закон, вышедший из поливановской комиссии и известный под именем "декларации прав солдата", утвержден Керенским 9 мая.

Эта "декларация прав", давшая законное признание тем больным явлениям, которые распространились в армии — где частично, где в широких размерах, путем бунта и насилия или, как принято было выражаться, "в порядке революционном", — окончательно подорвала все устои старой армии. Она внесла безудержное политиканство и элементы социальной борьбы в неуравновешенную и вооруженную массу, уже почувствовавшую свою грубую физическую силу. Она оправдывала и допускала безвозбранно широкую проповедь — устную и печатную — антигосударственных, антиморальных и антиобщественных учений, даже таких, которые по существу, отрицали и власть, и само бытие армии. Наконец, она отняла у начальников дисциплинарную власть, передав ее выборным коллегиальным организациям, и лишний раз, в торжественной форме, бросив упрек командному составу, унизила и оскорбила его.

В конце апреля, проэкт в окончательной редакции был прислан Гучковым на заключение в Ставку. Мы дали горячую отповедь, в которой излили все свои душевные муки — и Верховный главнокомандующий и я — всю свою скорбь за беспросветное будущее армии. "Декларация — последний гвоздь, вбиваемый в гроб, уготованный для русской армии" — таков был окончательный наш вывод. Гучков 1 мая сложил с себя звание военного министра, "не желая разделять ответственности за тот тяжкий грех, который творится в отношении родины", в частности не желая подписывать декларацию.

Ставка разослала проэкт декларации главнокомандующим фронтами, для ознакомления, после чего генерал Алексеев вызвал их в Могилев, чтобы совместно обсудить создавшееся роковое положение.

Историческое заседание это состоялось 2 мая. Безысходной грустью и жутью повеяло от всех, спокойных по форме и волнующих по содержанию, речей, рисующих крушение русской армии. Генерал Брусилов тихим голосом, в котором звучала искренняя, непритворная боль, закончил свою речь словами: — "Но все это можно перенести, есть еще надежда спасти армию и даже двинуть ее в наступление, если только не будет издана декларация... Но если ее объявят — нет спасения. И я не считаю тогда возможным оставаться ни одного дня на своем посту"...

Либеральная печать, не вникнув в значение закона, отнеслась к нему совершенно несерьезно. А кадетский официоз отозвался даже статьей, в которой выражалось живейшее удовлетворение тем, что декларация "дает каждому солдату возможность участвовать в политической жизни страны, раскрепощает его окончательно от оков старого режима, выводит из затхлой атмосферы прежней казармы, — на свежий воздух свободы...

Ничего не напоминает? Так же протестуют сегодня все военные-специалисты, знающие что такое армия, против реформ сегодняшнего министра обороны. И также никто их не слушает, и никого не интересует, как же сегодняшняя реформированная армия будет в случае чего, воевать….

Обратите внимание – о большевиках здесь не говорится ни слова, и радость по поводу раскрепощения солдат проявляют отнюдь не большевики, а «кадетский официоз».

Вернемся к лозунгу «Мир без аннексий и контрибуций». Он вовсе не обозначал, что армия должна немедленно оголить фронт и сдаться врагу. Никогда большевики не призывали к этому, как бы не утверждали сторонники «белых», пытающиеся обвинить

их в предательстве. Этот лозунг обозначал – пора кончать с войной. Остановить армии

на тех позициях, на которых они находятся. Не вести никаких наступлений. Начать всеобщие переговоры всех воюющих государств о мире без аннексий и контрибуций.

То есть – остановить никому не нужную империалистическую войну.

И армия приняла этот лозунг. Более того, солдаты длительное время оставались на позициях, требуя от Временного правительства начать переговоры о мире. А оно не могло этого сделать, так как, являясь буржуазным по своей сути, не могло отказаться от поддержки аппетитов крупной буржуазии, желавшей нажиться на войне за счет других государств. В связи с этим под воздействием требований своих союзников – Англии и Франции – Керенский в июле попытался организовать на фронте наступление. Но армия,

которая была уже разложена и практически не подчинялась офицерам, лишенная единоначалия, не желавшая воевать за чьи-то интересы, воевать отказалась. К тому же

в 1917 году, после сбора урожая, в России должен был произойти очередной передел общинных земель, поэтому почти все солдаты не собирались воевать – «меня убьют, или ранят, а что там баба сможет? Дадут какую-нибудь неудобь, потом мучайся!». У всех было желание – до осени покончить с этой войной и вернуться домой.

Самое интересное, что если бы не заигрывания Временного правительства и меньшевиков

с Армией, война в 1917 году действительно могла бы закончиться! У России в 1917 году хватало сил, чтобы провести генеральное наступление, полностью разбить Австро-Венгрию и Германию на Восточном фронте и принудить Германию к миру. И сторонникам «белых» надо дать себе отчет – без приказа №1, без этой пресловутой «Декларации прав солдата», выборных комитетов, отмены единоначалия и субординации в армии (чего не было в Армиях самых демократических стран того времени –Англии и Франции, и чего нет ни в одной армии мира до сих пор), не смогли бы большевики в одиночку распропагандировать армию, какими бы привлекательными не были их лозунги- слишком мало тогда состояло членов в РСДРП(б) – на апрель 1917 года где то около 30000 тыс. человек всех – и в России, и за рубежом. (Для сравнения- в партии эсеров –членов Временного правительства – состояло до миллиона человек)

Да не допустили бы просто офицеры агитации в армии в таком случае!

К осени 1917 года в обстановка в стране обострилась. Временное правительство стало

заигрывать уже на три фронта – с одной стороны, пыталось проводить политику, угодную крупной буржуазии и землевладельцам, с другой стороны – с Советами рабочих и крестьянских депутатов, кроме того, пыталось заручится поддержкой генералитета и офицеров, заигрывая с ними. По согласованию с Керенским составляется план введения в России военной диктатуры, причем в качестве диктатора сначала предполагается генерал Корнилов, которому должна была быть передана вся военная и гражданская власть в стране. Переговоры велись через бывшего члена временного правительства Львова, который передавал Корнилову предложения Керенского и Керенскому –требования Корнилова. В последний момент Керенский струсил, арестовал Львова, предварительно устроив провокацию с подслушиванием в своем кабинете, и обьявил, что Корнилов поднял мятеж, снял с фронта войска и двинул их на Петроград, чтобы задушить революцию. Генерал Корнилов был обьявлен мятежником. Вот что пишет обо всем этом

Деникин:

Весь старший командный элемент, если и не быль в полном составе посвящен в планы и намерения Крымова,(Генерал Крымов был назначен Корниловым командующим частями, направленными в Петроград- примечание мое) то конечно отдавал себе ясный отчет в том, на чью сторону стать. В отношении офицерства, которое далеко не все знало, но все понимало обстановку, разномыслия также не было. Все знали, что необходимо спешить к Петрограду. Необходимо было, следовательно, начальникам, рискуя головами, увлечь за собою части, бросить станции, где шла бешенная противокорниловская агитация, бросить свои обозы и хвосты, жертвуя сосредоточением всех сил, и идти в поле, деревнями, походом, форсированными маршами, только бы скорее дойти до столицы.

Но дерзания не было. Томление, нерешительность, беспомощность потеря времени давали печальные результаты. Тем временем работал «Викжель», задерживая повсюду «корниловские эшелоны». Новый управляющий министерством путей сообщения Ливеровский проявил необыкновенную деятельность в деле противодействия сосредоточению войск. Одновременно двинулись навстречу эшелонам множество делегаций от Керенского, Совета, петроградской думы, мусульманского съезда, от всяких местных комитетов и т. д. Правительственные делегации имели «мандаты» на устранение и аресты начальствующих лиц. В свою очередь войсковые части послали своих делегатов в Петроград, и мало помалу накопившееся напряжение или рассасывалось в потоке революционных словопрений или срывалось насилиями над офицерами.

В конце концов выступление Корнилова было остановлено, генерал Крымов покончил жизнь самоубийством, но одновременно стало видно, что само Временное правительство удержать власть в своих руках не сможет, и должны произойти какие-то события, которые дадут России твердую власть, которая может принять любой вид, в том числе и военной диктатуры. К осени это видели уже все политические силы страны. Несмотря на это, Временное правительство постоянно оттягивало проведение выборов в Учредительное собрание , которое в той обстановке еще могло хоть как-то спасти положение – Керенский понимал, что после его проведения ему придется распрощаться с властью. А ему так этого не хотелось!

В таком положении большевики не могли оставаться в стороне.Не отвлекаясь на события, происходившие после подавления Корниловского мятежа, перейдем сразу к октябрю 1917 года. К тому времени большевики имели уже подавляющее большинство в Советах, и поэтому ими был выдвинут лозунг – «Вся власть Советам!» . Это свое требование они обосновывали неспособностью Временного правительства покончить с анархией в стране, его нежеланием идти навстречу народу в вопросах земли и мира, а также отсутствием поддержки у временного правительства в народе. И совершенно открыто большевики заявляли, что на 2 Всероссийском сьезде Советов, который состоится в октябре, они обьявят о переходе всей полноты власти в руки Советов. Вот что пишет по этому вопросу Лев Троцкий:

«На всех петроградских собраниях как рабочих, так и солдатских, мы ставили вопрос так: 25 октября соберется 2 Всероссийский Съезд Советов; петроградский пролетариат и гарнизон потребуют от Съезда, чтобы он в первую голову поставил вопрос о власти и разрешил его в том смысле, что с настоящего часа власть принадлежит Всероссийскому Съезду Советов; в случае, если правительство Керенского попытается разогнать Съезд - так гласили бесчисленные резолюции, - петроградский гарнизон скажет свое решающее слово.

Агитация велась изо дня в день. Назначив Съезд на 25-е октября, поставив заранее первым и в сущности единственным "пунктом" порядка дня осуществление (не обсуждение, а осуществление) перехода власти к Советам, т.-е. назначив государственный переворот на 25 октября, мы открыто, на глазах "общества" и его "правительства" готовили вооруженную силу для этого переворота.»

Мало того – перед самым сьездом Каменев и Зиновьев опубликовали в газете план восстания, то есть, когда, в каком порядке, какие обьекты будут заниматься восставшими! Таким образом, Временное правительство заранее знало, какого числа его будут свергать. Имея такое предупреждение, любое правительство, мало-мальски способное управлять страной, обязательно приняло бы меры по предотвращению переворота – военного или мирного характера. Правительство Керенского не смогло предпринять ничего, в результате октябрьское вооруженное восстание, или как теперь принято говорить, октябрьский переворот привел к практически бескровному переходу власти в руки большевиков по всей стране. На этом период двоевластия в России закончился.

Несколько слов об «Учредительном собрании». Противники большевиков позиционировали «УС» как главный орган власти в стране, отвергая всякое сотрудничество с Советской властью. Если бы эта позиция была принята, в стране вновь воцарилось бы двоевластие, причем, реальной властью Учредительное собрание не обладало бы – у него не было органов исполнительной власти на местах, какими были Советы рабочих и крестьянских депутатов у Советской власти. Поэтому успех проекта «Учредительное собрание» был возможен только при сотрудничестве его с Советской властью, причем большевики вовсе не отказывались от такого сотрудничества – достаточно просто прочитать первые декреты Советской власти, в которых указывается,что нерешенные этими декретами вопросы будут решены Учредительным собранием. Однако, под воздействием кадетов и правых эсеров собрание отказалось обсуждать вопросы, предложенные Советами (хотя эсеры сами входили в состав многих Советов), в результате чего осталось пустой говорильней и было распущено.

Говоря о гражданской войне в России 1918-1920 годов, следует упомянуть одну очень конкретную дату, а именно 2 ноября 1917 года, когда генерал Алексеев прибыл в Новочеркасск и приступил к формированию армии, получившей в дальнейшем название Добровольческой. Эта дата всеми эмигрантскими белыми организациями признается, как конкретный точный день начала «белого» движения в России. По плану, составленному
Калединым, необходимо было создать единый фронт контрреволюции, проходивший от Оренбурга, через территории уральского и астраханского казачеств до Ростова-на-Дону, и тем самым отрезать Центральную Россию от южных районов страны, богатых сырьевыми ресурсами, и двинуться на Петроград и Москву. В конце ноября 1917 г. А. М. Каледин начал движение в направлении Ростова-на-Дону. 2 (15) декабря после 7- дневных боев с Красной гвардией мятежники захватили Ростов-на-Дону. Обратите внимание на даты – ноябрь-декабрь 1917 года! Вот здесь и кроется главный обман современных «белых» и их сторонников, заявляющих, что гражданская война началась после роспуска Учредительного собрания. Но ведь 2 ноября 1917 года еще даже не начинались выборы в УС, а распущено оно было в январе 1918 года, то есть, к этому времени начатая белыми гражданская война уже во всю полыхала на юге России!

Все дальнейшее течение гражданской войны – мятеж чехословацкого легиона, без которого белое движение было бы разгромлено в самом начале, а также интервенция, произведенная Антантой против Советской России, принесшие огромные беды населению страны, также не были инициированы Советской властью, и совсем не красят сотрудничавших с интервентами и мятежниками белых генералов.

В заключение хочется сказать следующее- не будь Октябрьской революции, не приди к власти большевики – неизвестно, что бы еще случилось с Россией в 1917-18 годах. Я не исключаю варианта полного распада страны на удельные княжества, который начался еще до Октября, и не уверен, что другое правительство, кроме Советской власти, смогло бы удержать страну от этого.