Коварство и любовь или жестокий романс на подмосковной даче.

В другом сообществе опубликовала этот рассказ на конкурс подражания классическим авторам. Мне показался он забавным. Меня уже угадали, поэтому интригу могу не держать. Делюсь в своем любимом сообществе "произведением" а-ля  ... сами поймете кто. :-)

Коварство и любовь 

  В один прекрасный солнечный день, какие редко встречаются в нашей, по большей части промозглой и моросящей, задувающей всеми холодными ветрами мира осени, я вышел прогуляться в городской парк.
Клены и березы дружно пожелтевшей листвой еще больше добавляли света, отчего становилось тепло и радостно на душе. Я наслаждался видами осенней природы и в пол голоса насвистывал нашумевший в последние дни романс «Не искушай…». 
Мне навстречу по дорожке парка  шел  давний приятель, с которым мы не виделись все лето.

  Блестя в лучах солнца начищенными до блеска штиблетами и непривычными в такое время года темными очками, он шел какими-то зигзагами, резко меняя направление и оглядываясь по сторонам. Выглядел он угрюмым. Его теплое шерстяное пальто было наглухо застегнуто на все пуговицы, на голове взгромоздилась темная шляпа, натянутая до бровей. Он отрастил бороду и усы, а ,может, прикрепил театральную бутафорию, что скорей всего и было его бородой и усами.

- Иванов! Какими судьбами! Добрый день, приятель! Как поживаешь? Что-то я тебя не узнаю, брат. Что за рыцарь печального образа передо мной? Не человека ли в футляре, ты нынче изображаешь? Что с тобой? 
- Доброго дня, Антон! Рад встрече! …Да знаешь ли, такая со мной случилась история этим летом… Долго рассказывать. Да и надо ли… ? А, впрочем, давай зайдем в ближайшее питейное заведение, все тебе и доложу, как на духу. Может, что посоветуешь.

Мы отправились с ним на выход из парка, но он все продолжал оглядываться и вздрагивать, особенно при виде женских фигур вдалеке. 

Взяв извозчика, мы быстро докатили до ближайшей ресторации, где разогрев хорошенько душу коньяком углубились в историю моего друга.

- Снял я этим летом дачку под Звенигородом. Ты, Антоша, знаешь эти великолепные места, сам там жил одно время и не раз мне советовал к этому краю приглядеться.
Вот я и пригляделся на свою голову.
- Что, дача оказалась плоха? Место худое?
- Да что там дача! Напротив! Дача преотличнейшая! И в ней целых две недели я блаженство испытывал. Рядом речка . С утра с петухами - я на речку с удочкой. Туман над водой стелется, травы в росе и тишина такая…, только птички щебечут. Каждый день ходил, улов на кухню носил знатный. А ты знаешь, если я рыбу ловлю, мне лучше отдыха и не надо. Главное, чтоб никто не мешал.
Но тут, на мое несчастье, соседнюю дачу тоже сдали постояльцам. Въехали туда незамедлительно три бабенки – три сестры. 
- Так это ж хорошо! Вечером на чай с вареньем можно зайти, а может и не только на чай. Ты , Иванов, вроде женоненавистником не был никогда!
- Конечно не был! А теперь , похоже, стал. Слушай дальше. Так вот эти три сестры, как только въехали, глаз на меня и положили. Да и были бы они помоложе, да покрасивее, может я поухаживал за кем из них. А то ведь! Одна жердь двухметровая, с ее ростом можно ягоды в вишневом саду без лестницы собирать. Другая орет , как оглашенная «В Москву, в Москву!» - а что в Москве летом делать-то? Совсем свихнулась ! А третья возомнила себя чайкой какой-то и все по дачному саду порхает. Понятно бы еще, если б на море в Ялте с собачкой отдыхала, а то откуда у нас тут в деревне чайки? Глупо!

Но хорошо бы они сами по себе жили и меня не трогали. Так ведь приходят с самого раннего утра - по-соседски, якобы. И вот результат! На рыбалку я уже не ходок, с ними приходится сидеть. А убытку- то от них! Одна все вишни в моем саду оборвала и какие-то пламенные взгляды с высоты своего птичьего полета на меня бросает. А заодно и косточками от вишен. Однажды в глаз мне точнехонько попала! А бросок то у нее при ее великаньем росте мощный! Пришлось даже к фельдшеру обращаться! Да, брат! 

Вторая - та, что «в Москву, в Москву!» - тоже томные взгляды на меня бросает и все манит в лесок прогуляться. А я со свихнувшимися в лес ходить отказываюсь! Мне и на речке одному хорошо. Однажды, я потихонечку, еще до рассвета, от них сбежал, так эта путешественница меня на речке обнаружила и давай жестокие романсы петь. А голос такой скрипучий, что вся рыба испугалась и к другому берегу прибилась, из воды готова выпрыгнуть на берег, чтобы только этой муки не испытывать. А мне пришлось терпеть. Воспитание послать ее куда подальше - не позволяет.

 Третья дачница - младшенькая, лет так сорока с длинным хвостом, вообразила, что я ей уже принадлежу и скоро мы с ней в Париж едем. И она уже чемоданы каждый день собирает. Вот артистка! Отчего ее же собственные сестры готовы эту Чайку собственноручно из ружья подстрелить. Я на всякий случай ружье свое со стенки снял и в саду закопал. Но у сестер распри на почве кому я принадлежать должен не прекращались. 
Озлобились они друг на друга. Как-то боязно мне стало и за себя, и за них. Пришлось, не дожидаясь кровавой развязки, срочно бежать. Но боюсь, они меня и тут найдут.
  Поэтому , брат, Антоша, веду жизнь на нелегальном положении. Даже бороду и усы для маскировки у знакомого актера из МХАТ попросил. 
  Ты уж меня не выдавай, если какие три бабенки будут меня в городе разыскивать, ладно? Скажи, что сгинул я, пропал, и нет меня. Буду тебе безмерно благодарен. А теперь пошел я пробираться домой огородами.
  Спасибо, что выслушал мою историю. Драмы на охоте на меня я не допущу!
  Прощай и с Богом!

*    *    *    *    *    *    *    *