Каннские победители. "Персеполис" (2007)

drugoe_kino — 12.03.2013 Первый случай награждения Каннами полнометражного мультфильма, который чуть не закончился международным скандалом.


ПРИЗ ЖЮРИ

Приз Жюри Каннского Кинофестиваля – это очень много. В рамках самого фестиваля При дю Жюри - третий по значимости после Золотой Пальмовой Ветви и Гран-При, но резонанс в киномире от него ничуть не меньший, потому что эти деления на «первый», «второй» и «третий» по значимости довольно условны и, бывает, Золотая Пальмовая Ветвь вручается по дипломатическим (а не по художественным) соображениям, но Приз Жюри – никогда. Его получают только достойнейшие фильмы.Иногда Призом Жюри приходится награждать кино, заслуживающее самых высоких почестей, которое, если его украсить Пальмовой Ветвью или Гран-При, вызовет политический или художественный скандал, реально грозящий положению Каннского Кинофестиваля.

Так что приз этот вручается, как правило, фильмам, которые вызвали неоднозначную реакцию – например, таким, как квазипорнографическая "Автокатастрофа" Кроненберга, сильно опередившая своё время и вызвавшая раздражение большинства кинокритиков. Или «Санаторий под клепсидрой» Войцеха Хаса, гениальная, однако, совершенно непонятная фестивальной публике экранизация романа безумного художника Бруно Шульца. Или «Европа» Ларса фон Триера, принципиально важный для общеевропейской кинематографии проект, неожиданно обернувшийся реаблитацией нацистского прошлого... Фильмы серьёзные, открывающие новые горизонты, однако, далеко не всегда приемлемые для мэйнстрима. Следует, однако, упомянуть и мэйнстримового Ридли Скотта, который стал известен кинозрителю именно благодаря каннскому призу жюри за свой дебютный фильм "Дуэлянты".

"ПЕРСЕПОЛИС"

В 2007 году было ясно, что «Персеполис» режиссёров Марджан Сатрапи и Венсана Парроно, представленный от Франции, Золотую Пальмовую Ветвь получить никак не должен. Администрация Фестиваля вполне официально, по дипломатическим каналам, получила требование Исламской Республики Иран запретить показ фильма, «представляющего неправдоподобный взгляд на достижения и результаты великой Исламской революции». После такого демарша со стороны «страны синефилов», как, захлёбываясь восторженной слюной, на протяжении нескольких десятилетий именовали Иран завсегдатаи Канн, разумеется, две «первые» награды не могли достаться «Персеполису» ни при каких условиях. А вот Приз Жюри – приз, присуждаемый якобы на основании исключительно личных предпочтений мировой киноэлиты – такой приз можно было дать. И «Персеполис» был увенчан.


«Персеполис» Маржан Сатрапи занимает в современной культуре особое место. Я бы сказал, что он занимает два особых места, но это будет совершенно неуместная игра слов, поэтому от каламбуров воздержусь и перейду к делу. Во-первых, это графический роман. Не просто комикс, где композиция сосредоточена на действии, но роман. Истоки его в американском андеграунде 60-х годов, а отцом жанра может считаться Крумб, придумавший Кота Фрица и введший в комикс карикатуру на самого себя, переживающего многочисленные повседневные мучения. Крумб – еврей, и потому упор сделал не на графику (достаточно изощрённую и извращённую, до сей поры питающую воображение поп-сюрреалистов), а на словесную шутку, на диалог.


Часто комиксы Крумба исчерпывались повторяющимся изображением говорящих голов в диалоге. В Европе этот стиль произвёл настоящий фурор, и множество художников во Франции, Бельгии и Германии принялись гнать километры рисованных диалогов более-менее абсурдного содержания. Французы, впрочем, пытались усложнить графический роман собственно графикой, однако, работы Тарди и Энки Билала оставались маргинальной радостью исключительно продвинутых интеллектуалов, пока мир комикса не оказался взорван графическим романом, пришедшим опять-таки из-за океана – я имею в виду «Мышь» Арта Шпигельмана, в 1986 году поднявшего рисованную литературу до патетики. После «Мыши» графический роман стали воспринимать всерьёз.


Так что «Персеполис» Марджан Сатрапи появился в самом адекватном контексте – сдержанный и резкий рассказ художницы и писательницы о своём собственном детстве в Иране времён исламской революции был прочитан так, как был предназначен для прочтения, без скидок на андеграундность и маргинальность. Эта отличная книга, сильная по графике, с ярким текстом, не отвлекающаяся на мелочи и бьющая в точку, получившая приз в Ангулеме в 2001 году и отмеченная на Франкфуртской Книжной Ярмарке, не могла не привлечь внимание кинематографа и, разумеется, была экранизирована. По счастью, режиссёром (техническую помощь оказывал опытный Венсан Парроно) стала сама автор романа, адаптировашая свой текст без потерь. Разумеется, в сравнении с романом, изображение стало динамичней, но Сатрапи постаралась сохранить лаконизм простых линий, концентрирующих внимание зрителя на существенном и отсекающих декоративные элементы.


Это фильм-плакат. Черные-серые-белые пятна скользят по экрану, лишь в прологе и в эпилоге возникает цвет, подчёркивающий графичность основного действия. Но, как ни странно звучит, этот полный скрытой ярости плакат... лиричен. Мир социальной энтропии, мир, теряющий своё разнообразие, заполняемый нищенскими символами террора, увиден глазами девочки, умной, активной, талантливой и, конечно, полной иллюзий. Это детство, это юность, проживаемые, несмотря на всё усиливающееся давление, это выход в Европу, как глоток свободы, после удушающей мракобесной идеологии – и пустота свободы, как одиночество, едва не приводящее к смерти. Юная девушка возвращается из Европы домой, в Иран, но возвращение оказывается невозможным. Эта часть фильма наиболее сдержана по стилю, но интересней всего по драматургии. Для героини фильма не остаётся ничего внешнего, никаких внешних подпорок для личности, даже любимая семья не может служить ей опорой. Так девушка выходит на высший уровень личностного самосознания. То, что её не сломало, делает её сильнее.


Рассказывать о себе непросто. Особенно непросто откровенно рассказывать о своих слабостях и заблуждениях. Но у Марджан Сатрапи это получилось так хорошо, что удивляться Призу Жюри Каннского Кинофестиваля не приходится. Причём, в присуждении приза был дополнительный политико-культорологический оттенок: в лице иранской художницы, преодолевшей культуршок и ставшей стопроцентной евпопеянкой, объединённая Европа приветствует «новых европейцев», достаточно упорных и талантливых, чтобы не просто влиться в новое культурно-политическое пространство, но и стать элитой этой новой Александрии.


А позже фильм «Персеполис» получил премию «Сезар» за лучший дебют и лучшую адаптацию сценария (а это очень непросто, без видимых потерь перенести графический роман в формат движущихся картинок!) и даже номинирован на «Оскара»... Хотя американские академики оказались не столь продвинуты, как их европейские друзья-конкуренты, и предпочли удостоить звания лучшего анимационного фильма года нейтрально-забавного «Рататуя», классическое интеллигентное развлекалово - доброе и с улыбкой.


На мой взгляд, появление «Персеполиса» и в качестве графического романа и в качестве анимационного фильма – этапное явление. После этого события мировая визуальная культура начала меняться всё быстрее и быстрее, анимация стала радикализироваться. Если появившаяся до «Персеполиса» «Принцесса» 2006 года была обречена на обочинное существование и практически не вызвала реакции мирового киносообшщества, то появившийся через год после фильма Маржан Сатрапи израильский «Вальс с Баширом» вырвался в первые ряды мирового кинопроцесса. Это важно и это хорошо – анимационное кино обладает несравненно большей, чем игровой кинематограф, степенью условности и в то же время более напряжённой, более насышенной эстетикой, позволяющей вместить в секунды экранного времени намного большее количество информации.


Современный мир меняется всё быстрее, и «Персеполис» оказывется одним из важнейших свидетельств стремительности этих перемен. Как странно – Марджан Сатрапи вовсе не хвалит себя, она иронизирует над собой, подсмеивается, она лишена самолюбования, но в наших глазах она оказывается героиней, маленьким соладатом бесконечной войны живых людей против мертвого порядка. Сильный и нежный фильм о науке выживания хороших людей в недобром мире - это как раз то, что нам всем нужно сейчас. Поэтому никого не удивила награда Жюри Каннского Кинофестиваля 2007 года, данная анимационному фильму. Это, кстати, первый случай награждения Каннским кинофестивалем полнометражного анимационного фильма. Разумеется, полнометражные мультфильмы задолго до 2007 года вышли из категории детского развлечения и покончили с эстетическим диктатом великого китчмейкера Уолта Диснея. Но именно в 2007 году факт приобщения полнометражной анимации к высокому искусству был зафиксирован официально.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив