Как поэты распропагандировали ОМОН

skif_bratok — 28.05.2011 Последний раз я видел нечто подобное году в 1992-м. Площадь, памятник. На холодном ветру человек с мегафоном в руках читает яростные стихи о продажных политиках. И столь же яростные — о любви к женщине. Его сменяет другой. Третий, четвертый, пятый. Собираются люди, подходят прохожие. Хлопают, говорят. Давно это было. Прошло 18 лет. Целая жизнь. И вот, кажется, опять началось.

Читать стихи у памятника Маяковскому придумали ребята, которые называют себя «К-фронт», то есть Культурный фронт. Один из организаторов этого фронта Матвей Крылов характеризует своих друзей так: «Поэты, художники, музыканты, оппозиционно настроенные студенты». И сразу оговаривается: «Оппозиция не столько по отношению к власти, сколько по отношению к обществу потребления, к нынешней системе ценностей. Мы не хотим потреблять то, что нам преподносят официальные культурные институты. Мы не считаем культурой то, что показывают по телевизионным каналам. И нам не нравится то, что сейчас все меряется на деньги. В том числе и культура».

А место выбрано неслучайно. И дело даже не в том, что именно здесь, на Триумфальной, проходят митинги в защиту 31-й статьи Конституции, гарантирующей свободу собраний. Есть более глубокая и давняя ассоциация. 1958 год. Официальное открытие памятника Маяковскому. Под памятником читают стихи Евтушенко и Вознесенский. После окончания официальной части чтения продолжаются. Из толпы выходят самодеятельные поэты и ораторы. По советским временам вещь небывалая и крамольная. И тем не менее чтения у Маяковского становятся регулярными. В них участвовали знаменитые диссиденты Галансков и Буковский. За что впоследствии оба и поплатились. Галанскова посадили, Буковского исключили из университета. Поэтов гоняли, задерживали, сообщали об их «антиобщественном поведении» по месту учебы и работы. В 1961 году Маяковские чтения прекратились.

«То, как отреагировала тогда система, — говорит Матвей, — это безумие. И сейчас система так же реагирует на любые скопления граждан. Мы выходим без политических лозунгов, выходим читать стихи. А к нам нагоняют ОМОН. В октябре стояла милиция, в сентябре приехал омоновский «Урал», оперативные сотрудники вели съемку. Пытались нас задержать, но на площади присутствовали знакомые правозащитники. Они объяснили людям в форме, что это не политика и что, если вы сейчас начнете задерживать поэтов, это будет глупо и неприлично».

Интересно, что такие проблемы возникают далеко не у всех, кто собирается на Триумфальной. Тогда же, в сентябре, здесь проходил поэтический фестиваль, организованный «Литгазетой» и московским правительством. Было много рекламы. Выступали известные, признанные люди, звучали хорошие стихи, светило солнце. А ОМОН в тот день, видимо, отдыхал.
Значит, дело в том, кто читает. Один расклад, если это статусные, легализованные поэты и акция санкционирована. Совсем другой — если выступление самодеятельное, а пришли на него молодые люди панковской внешности и мужчины, у которых на лице написан трудовой стаж. Экзотические девушки в шляпках с перьями и трогательные старички из тех, что в перестройку читали на Пушкинской площади стихи о Ельцине. Вряд ли они посещают «ОГИ» и «Билингву», тем более Центральный дом литератора. Вряд ли знают современный дискурс и в курсе событий только что закончившегося «биеннале». Поэтическое сообщество герметично, человеку с улицы туда не попасть. А придешь, так тут же почувствуешь себя идиотом, не знакомым с метаязыком и кодами общения. Чужим на празднике актуальной литературы.
Знакомьтесь. Семен Булаткин, бывший военный журналист и рубщик корабельных конструкций из Орехово-Зуева. Писать стихи начал после выхода в отставку, раньше было не до того.

Юля Приведенная из объединения «ПОРТОС», что расшифровывается как Поэтизированное объединение разработки теории общенародного счастья. Сидела в тюрьме по обвинению в организации незаконного вооруженного формирования. В заключении писала стихи.

Наталья Ботиенко. Ветеран войны в Чечне. Шла по улице, увидела людей, подошла и стала читать стихи. Честно признается, что ямба от хорея не отличает. Считает, что писать надо сердцем.

Такие вот люди. Но не только они. Скажем, в одно из воскресений у памятника читал поэт и переводчик Кирилл Медведев, человек, известный своими левыми убеждениями. Много людей приходило из тех, кто посещает андерграундный магазин «Фаланстер». Кто-то прочел объявление в ЖЖ. Кому-то на улице дали листовку. Оказалось, этого вполне достаточно, чтобы собрать народ. Это только кажется, что нас не оторвать от мониторов и телевизоров. Нет ничего проще. Достаточно дать людям возможность пообщаться вживую. Дать высказаться без координаторов и модераторов. Обратить на них внимание в конце концов. «Мне, например, неинтересно слушать выступления первых лиц, — говорит Матвей. — Мне неинтересны выступления наших официальных звезд. Интересно послушать такого же человека, как я». Оказывается, таких много.
А стихи звучали разные. Читали Пушкина, Пастернака, Высоцкого, Всеволода Емелина. И, естественно, свое. «О чем стихи?» — спросил Матвея полковник ГУВД. Как это о чем? О любви. О времени, о судьбе. Вот послушайте: «Задумайся, друг, прямо в это мгновение, какую себе выбираешь судьбу. Да ты не один, все твое поколение, на что раскатали сегодня губу… Вокруг посмотри и увидишь тех сдавшихся, забывших уже и хотящих забыть, что жизнь потихоньку прошла у параши вся. Купили нору, нарастили зобы. Их быт не тревожит никак человечество. Их смерть никого в мире не огорчит. У быдла ни совести нет, ни отечества. Лишь брюхо, которое вечно ворчит».

Только не надо говорить мне, что это непрофессионально. Я и сам знаю. Дело не в профессионализме. Дело в том, что людям есть что сказать, но не с кем поговорить. Никто из присутствовавших на чтении не мечтает о карьере Евтушенко. Большинству из них достаточно ста случайных прохожих, которым в голову приходят те же мысли, что и им. Между прочим, и среди диссидентов 60-х крупных поэтов не было. Сила того же Галанскова не в том, как он писал, а в том, что «…Это я, призывающий к правде и бунту, не желающий больше служить, рву ваши черные путы, сотканные из лжи!» Примерно то же звучит у памятника и сегодня.

Стихами дело не ограничивается. Помимо Маяковских чтений Культурный фронт организует концерты, кинопоказы и лекции. Все бесплатно. Если надо платить за аренду — платят. Скидываются из стипендий и зарплат, но вход на все акции принципиально свободный. После лекций и кинопросмотров — всегда дискуссия, обсуждение. На эти акции и приходят, собственно, с целью высказаться. Потому что другие культурные институты блокируют возможность высказывания человеку с улицы.

Что будет с этим начинанием дальше? Вариант первый: заглохнет. В конце концов у всех свои дела. Семья, работа, традиционные развлечения типа похода в боулинг. Вариант второй. Так и будет продолжаться. Могут, конечно, разогнать, но, скорее всего, просто не обратят внимания. Мало ли странных людей в Москве. Они чудят, а жизнь идет своим чередом. И наконец, вариант третий: из искры возгорается пламя, люди массово самоорганизуются на почве самодеятельной культуры. Самодеятельные концерты, чтения и лекции станут проходить ежедневно по всей стране. «В Москве появится сто культурных фронтов, — подхватывает Матвей. — И начнется культурная герилья. Мы этого и хотим!»

Напоследок несколько цифр. В этом году чтения у памятника проходили четыре раза, с августа по ноябрь. В общей сложности их посетили около 500 человек. По статистике, каждый второй россиянин пробовал сочинять стихи. В настоящее время пишут 12% от общего числа граждан. Население России, согласно последним данным, составляет 142 миллиона человек. Средний тираж книги стихов сегодня — 500 экземпляров. 1 сентября 1991 года у памятника Маяковскому состоялось прощание с прахом поэта Юрия Галанскова. Матвею Крылову было тогда около трех лет.

Ян Шенкман,
специально для «Новой»

02.12.2009

Следующие "Маяковские чтения" 29 мая в 18:00 у памятника Маяковскому

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив