Как мы жили. Часть 15: Моя половина | Alex Prodan

Alex Prodan — 24.03.2012

Симуля, лето 2011

Родителей и начальство не выбирают. Это вопрос везения. Почти аксиома. Но вот друзей и любимых выбираем мы сами. И если с друзьями дело обстоит именно так, то с любимыми чуть по-другому. Мы ли их выбираем, или они нас. Поверьте, вопрос совсем не праздный. А еще мы выбираем увлечения, профессии, направление пути, где нам жить, что нам есть. Многое, короче. А вот с любимыми заковыка.

Я так часто в своей жизни влюблялся и так много любил, что могу смело сказать, что не было такого дня, когда бы я кого-нибудь не любил. Тем более, что любил и люблю очень многих близких и даже не слишком близких мне людей. Верно, меня недолюбили, вот я и ищу эту любовь повсюду, хотя чего ее искать, коли она меня никогда и не покидала. Но что-то я не о том говорю, словно боюсь начать о главном. Вернусь-ка я на землю, точнее, в небеса.

Я возвращался из Москвы, где провел у друга свой отпуск. Ждал самолета в отстойнике Внуковского аэровокзала. Услышал родную молдавскую речь и множество черноволосых и востроглазых соплеменников, пока мой взгляд не остановился на ней. Она сидела в стильном черном вельветовом костюмчике, с черными очками в пол лица, но лицо... Я, конечно, не понял тогда, что капкан захлопнулся и что моей независимости пришел конец. Я ведь совсем недавно развелся с первой своей, московской, женой и даже в страшном сне не звучал для меня больше марш Мендельсона-Бартольди.

Посмотрел я на нее, впечатлился и все. А потом мы сели в самолет, рядом со мной сидел один из музыкантов ансамбля "Жок", который возвращался из длительных гастролей по России, а все эти молдаване вокруг были его участниками. И вдруг незнакомка в черном подходит к своему коллеге, как выяснилось чуть позже, и просит поменяться с ней местом, т.к. у нее разболелась голова, а в том отсеке, где она сидела, очень шумно. Еще бы не шумно - это же молдаване, артисты, да еще возвращающиеся на родину. И вот рядом со мной сидит она, уже без очков и я не могу оторвать от нее глаз. Но лицо немного измученное и я понимаю, что она действительно плохо себя чувствует.

Мы разговорились, по ходу дела я собрал краткий анамнез, из которого выяснилось, что несколько лет назад с ней случилось несчастье. Она была отобрана в числе 20 самых красивых девушек ансамбля "Жок", которым было поручено преподнести цветы дорогому Леониду Ильичу Брежневу, посетившему Кишинев. И она в составе этой группы бежала по лестнице навстречу Ленечке, но споткнулась, упала и головушкой своей приложилась к ступенькам. Сотрясение мозга. Пролежала недельку и вновь за работу. А головные боли стали ее спутниками. Что ж, ей повезло, встретила она своего врача, который 5 лет ее лечил и таки избавил от головных болей. Первый рецепт я ей выписал прямо в самолете, а еще взял телефон ее общежития и дал телефон своей тети, у которой в то время проживал.

А через три дня мы встретились и встреча эта длится вот уже ровно 33 года, если считать с момента процедуры кольцевания.

Просто к сведению, как курьез, скажу, что с первой своей женой я познакомился в поезде, следующем на этот раз в Москву. А уезжали мы на нем с Каролина-Бугаза от холеры и поезд этот был последним, и набилось в него столько народа, что все 7 часов, что я ехал, я простоял практически на одной ноге. А рядом, буквально втиснувшись в меня, стояла моя будущая жена. Но не будем о печальном, вернемся к моей истинной половине, Серафиме. Я говорю о ней - женуля, звать Симуля. В быту она просто Мусик, иногда доамна (госпожа) Серафима, но чаще всего все же Симуля. Вот по этой ссылке вы можете получить некоторую дополнительную информацию об этой чудо-женщине.

http://gidepark.ru/photo/user/1897019439/album/3053

Говорят, что браки заключаются на небесах, и хоть я абсолютный безбожник, но в данном случае именно так и произошло, на высоте 10 тыс метров. А еще я думаю, что не заслужил такую жену, и мог бы три жизни прожить, а так и не встретить ее, а еще, что дуракам везет.

Только не подумайте, что жить с такой женщиной - это купаться в блаженстве. Когда Симуля входит в дом, то я весь подбираюсь, т.к. твердо знаю, что первое, что услышу от нее - это что-то вроде - что тут валяется, или меня ждешь, чтобы посуду вымыть, или... Нет, какой смысл перечислять, потому что повод может быть какой угодно, а цель одна - заявить о себе и приструнить меня. И это женщина, которая до сих пор так и не призналась мне в любви и шансов на это просто нет.

Что в любви так и не призналась, в том никакой беды нет, и вообще я не припомню, чтобы спрашивал у своих любимых хоть раз - любят ли они меня. Мне достаточно было того, что я их любил, а взаимно ли это чувство, то разве в словах нужно тому искать подтверждение? Я это и так знал и очень остро ощущал - и когда была взаимность, и когда ее не было. А уж с Серафимой, то тут и гадать не нужно, ну не люби она меня, да разве стала бы она треть века водить меня строем и пытаться постоянно и неуклонно переделать мой дурацкий и совсем не легкий характер. Да все мои учителя и родственники, даже самые дорогие, не уделили мне столько внимания и неравнодушия, как моя драгоценная и лучшая половина.

Молдавские женщины вообще особого замеса и я искренне считаю, что лучших просто нет на свете. Мало, что красивы, темпераментны, энергичны, самостоятельны, главное в них то, что, похоже, они сами о своей красоте даже не подозревают и потому поведение писанной красавицы и дамы "так себе" ничем практически не отличается. Все то же достоинство, живость, бьющая через край энергия и никакого чванства или зазнайства. Ну, разве что попадется совсем глупышка и будет ходить задравши нос.

Так вот, Симуля от всех них отличается именно тем, что действительно знает себе цену. И на это у нее есть масса оснований. А более гордой женщины я вообще не встречал. И все она таит в себе. Пожалуй лишь 2-3 раза за нашу совместную жизнь она поделилась своими печалями и даже всплакнула. Я даже испугался один раз, подумав, что дела совсем плохи. Пол ночи успокаивал женулю и извелся так, как за неделю в своей психушки не смог бы. И вот именно в этой независимости, самостоятельности мы с ней сходимся как ключик и замочек. Правда, я способен выболтать о себе почти все, делясь с близкими мне людьми всем, чем ни попадя. Только не своими горестями и самыми глубокими ранами. Это и я придерживаю про себя.

В 16 лет Сима убежала из дома и начала самостоятельную жизнь. Танцевала в самоделке, заведовала сельским клубом, была замечена профессиональным коллективом и поступила туда на работу, через 2 года ее переманили в "Жок", а это высшая школа мастерства в народном танце, а в советские времена этот ансамбль был в числе 3-х самых лучших на всю страну. Попасть туда без хореографического образования где-нибудь в школе Игоря Моисеева было немыслимо. Она же не просто попала, а была красой и гордостью "Жока", солисткой в танце с знаменитым танцором, который после них вряд ли кто восстановит. Танец назывался "Баба мя" (Моя женщина, моя половина, моя жена). После 20 лет танцев вышла на пенсию, устроилась в школу хореографом и теперь уже ее ученики пополняют ряды "Жока".

Заразилась от меня женуля моей страстью к путешествиям по ридному краю (по маме Симуля украинка), наследовала мою прежнюю фототехнику и щелкает напропалую. Изъездили мы с ней многие десятки тысяч км. Правда, в отличие от меня, попутешествовала она и по нашему шарику, лишь в Австралии не была, болела, да в Индии - рожала мне дочку. Все остальные континенты и десятки стран ей знакомы не понаслышке. Иногда я ей зачитываю свои глупости и однажды у нее таки вырвалось - пишешь ты хорошо, но тут же добавила что-то менее вохновляющее. И клянусь вам - большей похвалы я в жизни своей не получал.

Когда я встретился с Симулей, моя бабушка была еще жива. Я, конечно, их познакомил. Бабушка моя, человек осторожный и даже недоверчивый, влюбилась в нее с первого взгляда И чувство ее было взаимным. То же самое произошло и с моей мамой, тетей, кузиной. Да что там родственники - все, кто ее знают, души в ней не чают и прислушиваются к каждому ее слову. Таким авторитетом редко кто пользуется - не подхалимски-показным, а чистой воды и высшей пробы. Один я осмеливаюсь этот авторитет подвергать сомнению в силу врожденного уродства моей личности. Я же любые авторитеты подвергаю сомнению и ни одному из них не следую слепо. Даже Симулиному Но я всегда с ней соглашаюсь, ну, на худой конец, отмалчиваюсь, а делаю по-своему. Как и она, впрочем. Вот таких два кремушка рядом катятся, искрят, а не разбегаются. Чудны дела твои тот, которого нет.