Испанское Марокко: отравленная независимость

warhistory — 17.09.2011 7 апреля 1906 года в истории Северной Африки открылась новая страница – в испанском Альхесирасе завершилась конференция, на которой ведущие державы урегулировали все спорные вопросы по этому региону. Так, например, Марокко получила независимость, однако не успели просохнуть чернила на документах о свободе, как французы начали бомбардировку Касабланки и ввели в страну войска. Окончательно новоприобретенная независимость была похоронена 27 ноября 1912 года, когда Франция и Испания подписали новый договор о разделе этой страны.

Свое отношение к большой европейской политике местные племена выразили атакой Мелильи, находившейся в руках испанцев, с последующим ее захватом и разгромом спешившего на помощь десанта. Город у барбарийского племени рифов удалось отбить лишь три месяца спустя.

Такой пощечины белые люди от варваров простить не могли. Испанское Марокко должно быть умиротворено, и умиротворено максимально жестоко. Чтобы впредь, как говорится, не.




Бремя белого человека

Как и позже англичане в Месопотамии, испанцы в Марокко пришли к выводу, что сильно пересеченная гористая местность, наводненная воинственными и хорошо вооруженными аборигенами не самое лучшее место для наземных операций. Об этом, например, свидетельствовал полк Хосе Лопеса-Пинто, в сражении у хребта Гуругу наголову разбитый рифами и потерявший 250 человек убитыми и 800 ранеными. Следовательно, требовалось мобильное оружие с хорошей огневой мощью – и оно нашлось.

5 ноября (по другим данным – 17 декабря) 1913 года произошло знаковое для марокканских крестьян событие – с биплана «Лёнер Пфайль» на деревню были сброшены первые бомбы. Нарушение Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, запрещавшей бомбардировку незащищенных жилищ, прошло так, как будто Конвенцию Испания и не ратифицировала, поэтому «Лёнеры», «Фарманы» и «Ньюпоры» продолжили уничтожать крестьян, их посевы и скот. «Мишенями нам служили главным образом базары и населенные пункты... – писал позже один из летчиков. – Я совершенно не задумывался над тем, что, сбрасывая бомбы на дома марокканцев, совершаю преступление...»


Одна из первых экскадрилий в стране: аэродром Зелуан, четыре "Ньюпор" IV G. Кликабельно.

Помимо применения обычных 3,5- и 10-кг бомб, испанцами также были использованы емкости с бензином и зажигательные (фосфорные) бомбы, но их применение было признано неудовлетворительным – судя по всему, роль сыграл малый тоннаж вываливаемого на деревни смертоносного груза. Но вскоре король Альфонс XIII (большой любитель гаджетов) подсказал новый, технологически более действенный способ. Боевой газ – вот радикальное решение вопроса принуждения к миру!

Несмотря на то, что применение подобного оружия было ограничено Женевским протоколом о запрещении применения отравляющих газов и Версальским договором от 1919 года, решение о его использовании было принято легко и непринужденно. Альфонс XIII, как ревностный католик, конечно, помнил изречение блаженного Августина: поскольку целью войны является мир, то зло войны может осуществляться и на благо мира. В конце концов, мишенью ведь являлись всего лишь «дикари» и «злобные звери», а не просвещенные европейцы. «Я упрямо сопротивлялся использованию ядовитых газов против этих аборигенов, но после того, что они сделали (посмели сопротивляться благодетельной колонизации! – прим. futb_all), их предательского и лживого поведения, я использую их с огромным удовольствием», – писал в телеграмме от 12 августа 1921 года испанский Верховный комиссар в Марокко Дамасо Беренгер.

И немедленно, как говорится, применил.


Газ как агрегатное состояние смерти

Поскольку своей химической промышленности, позволяющей производить газ в требуемых количествах (а военные порой за день выливали его на крестьян столько, сколько производилось за 3 дня) не было, посильную помощь в ее организации оказали дружественные Франция и Германия. Последняя, впрочем, по условиям Версальского договора вообще не должна была заниматься подобными вещами, но тут уже было не до дурацких ограничений – аборигены не хотят ввергаться в счастье, вот где настоящее нарушение прав человечества!



На марроканские города и деревни обрушилось все, что успела к тому времени наизобретать цивилизованная Европа – хлорпикрин, иприт, фосген и даже дифосген. Об интенсивности бомбардировок говорит тот факт, что только за 2 дня (20-21 июня 1924 года) на крестьян было сброшено 10 тонн газа. Всего в среднем за день сбрасывалось около 1680 бомб. Неразорвавшиеся боеприпасы, кстати, находят в Марокко до сих пор.

В разгар подавления мятежа репортер London Times на страницах газеты почему-то назвал ковровые газовые бомбардировки «самым бесчеловечным, самым злодейским и самым непростительным актом всей войны», поскольку «абсолютно беззащитные женщины и дети были зверски убиты, покалечены и ослеплены». Судя по всему, зверские убийства не марроканских, а иракских женщин и детей репортер считал делом житейским, потому что как раз в это время британские войска с применением авиации и иприта точно так же утюжили восставших иракцев.

Несмотря на то, что применение боевого газа принесло желаемый эффект, в Европе мало кто остался доволен его применением. Французам испанские бомбардировщики внушали практически такой ужас, как и аборигенам, поскольку союзники не раз сбрасывали газовые бомбы в непосредственной близости от французских позиций. Опасения лягушатников были более чем реальны: под Анжером переменившийся ветер неожиданно понес газ на испанскую пехоту, не имевшую противогазов, и перетравил немало народу. Вообще испанцы как-то уж чересчур внезапно обнаружили, что газу все равно, кого убивать: цивилизованных белых людей или темных дикарей. Так, один офицер британских ВВС в отчете упоминал о некоем испанском пехотном полковнике, который жаловался на то, что после посещения деревни, которой до этого бомбили ипритом, его подчиненные и он сам почувствовали себя очень плохо.


"Бристоль" на боевом вылете. Кликабельно.

Массированные ковровые бомбардировки населенных пунктов в сочетании с действиями соединений флота и армии вскоре подорвали силы Республики Риф. К середине июля 1926 года восстание было полностью подавлено, и аборигены таки познали радость колониального процветания. За счастье считаться частью Испании заплатили 150 тысяч убитых газом марроканцев и те ослепленные и пытающиеся дышать сожженными легкими, кому удалось выжить. В областях Марокко, которые подвергались наиболее сильным газовым бомбардировкам, до сих пор наблюдается повышенное число онкологических заболеваний (иприт является химическим канцерогеном, способным вызывать опухоли) и пониженная урожайность сельскохозяйственных культур.

Несмотря на это, Испания до сих пор не признала факт газового геноцида в Марокко. Воистину, прав был Киплинг, слагая стихи о черной неблагодарности дикарей в ответ на безграничную доброту Белого Человека:

Неси же бремя Белых –
И пожинай плоды:
Брань злая за заботу,
Забвенье за труды.

Не раз ты здесь услышишь
От тех же дикарей, –
«Зачем идти нам к свету?
Нам наша тьма милей».

Неси же бремя Белых –
Не гнись перед людьми,
А крики о свободе –
Лишь слабость, черт возьми.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив