Injunz of Idaho. New Shoshones, Part V.

bigfatcat19 — 18.09.2017 Билл начал с того, что вызвал в свой кабинет лейтенантов Ополчения Резервации. Трое мужчин: Бэннок, Пайютт и Вашакай, как называли себя люди из упраздненной Резервации Ветреной Реки, были похожи друг на друга и на своего капитана. Все они служили в армии, все воевали, и, самое главное, у каждого была семья. В ополчении хватало мужчин моложе и храбрее. Но Билл подбирал своих командиров из тех, кого держали в этом мире связи, прочнее которых нет. Но одой семьи было мало Любой мужчина, если это настоящий мужчина, станет убивать за свою жену и детей, и если нужно – отдаст за них жизнь. Но для того, чтобы стать вождем, человек должен знать, что кроме его семьи есть и другие – и они тоже нуждаются в защите. Оливер Сайк, Майк Фицжеральд и Алекс Чуа пользовались огромным уважением в резервации как люди честные и справедливые, причем не только по отношению к представителям своего племени. Билл знал, что его предприятие может увенчаться успехом лишь в одном случае – если воины трех племен осознают, что все они – Шошоны. Когда Пайютт заботится о Бэнноке, а Бэннок защищает Вашакая, как собственного брата – народ силен и может добиться многого.

Как только мужчины вошли, Билл запер за ними дверь и опустил звуконепроницаемые жалюзи на окнах (одно – на улицу, другое – в большую общую комнату участка). Лейтенанты переглянулись. До сих пор они с таким уровнем секретности не сталкивались – и это само по себе настораживало. Билл вернулся на свое место за столом и указал командирам на скамью у стены. Когда Оливер, Майк и Алекс сели, капитан сунул руку в ящик и вытащил из него «Рюгер-Гризли». Разместив оружие справа от себя стволом к окну, начальник полиции положил руки на стол и пристально посмотрел на командиров Ополчения Резервации Форт Холл.

Среди коренных американцев умение сохранять невозмутимость в любой ситуации, за исключением, пожалуй, большого горя, считается главной мужской добродетелью. Оливер, Майк и Алекс совершенно спокойно посмотрели на оружие, чьи экспансивные пули разламывали пополам коровью ногу (стреляли, естественно, уже по говядине, да и то потом от скво досталось за перевод мяса на глупые мужские игры). Каждый из лейтенантов лихорадочно размышлял на тему того, какую каверзу могли учинить его подчиненные во время патрулирования или тренировки, да еще так, чтобы собственный командир об этом не прознал, а вот до капитана бы история дошла. Решив, что такого быть не может, трое мужчин независимо друг от друга пришли к выводу, что, пожалуй, лучше подождать, пока начальник сам все разъяснит. В конце концов, возможно Биллу просто нравится его «Рюгер-Гризли». Оружие-то, что ни говори, отличное: и боем, и надежностью, и яростным блеском никелированной поверхности. А чего стоит изготовленная на заказ костяная рукоять! Говорят, когда Мина узнала, сколько стоило оружие, она гоняла Билла вокруг дома шестом для белья. Что удивительного, если капитан любит иногда вынуть револьвер из ящика и полюбоваться? Ничего плохого в этом нет.

Билл внимательно смотрел на своих лейтенантов и размышлял о том, хватит ли ему духу вышибить одному из них мозги. Оливер, Майк и Алекс были надежными людьми, но самый надежный человек может взбунтоваться, если сказать ему, что завтра начнется ядерная война, поэтому сегодня они все должны поучаствовать в государственной измене и впервые за две сотни лет выйти на тропу войны. Да-да, самую настоящую тропу войны, против белых. Положим, Пайюттам это не впервой, но Шошоны всегда оставались дружественным Великому Отцу племенем. Да черт возьми! Ведь это будет первая за два века настоящая война на территории ССА! Как бы люди ни относились к политике правительства, они могут отказаться стрелять в американцев с перспективой присесть на стул с самым современным электрооборудованием. Билл не был уверен, что сможет применить оружие, дабы на примере одного показать всем, как он относится к неповиновению. Он знал: вожди иногда прибегали к таким мерам. Редко, но прибегали. Проблема была в том, что Билл совсем не чувствовал себя вождем.

Молчание затягивалось. Капитан посмотрел на часы и понял, что время уходит. Терзаться сомнениями – это удел белых. Красный человек принимает решение и следует ему до конца. Билл глубоко вздохнул и заговорил. Он начал с того, что напомнил своим командирам условия, на которых Совет Резервации разрешил корпорации «Волт-Тек» строить убежище на территории Форт-Холл. Весь народ, все три племени получали укрытие на случай атомной войны. Лейтенанты кивнули, затем Оливер заметил, что с его точки зрения это было дурацкое соглашение. Никто не знает, случится атомная война или нет, а вот хорошие земли резервация потеряла. Хорошо еще, что эти говнюки сидят за забором – иначе не обошлось бы без крови. Майк и Алекс кивнули, соглашаясь с товарищем. Билл покачал головой и сказал, что война будет, причем она случится со дня на день. И «Волт-Тек» не собирается исполнять свою часть обещания. Когда упадут бомбы, народ Шошонов не впустят за железную дверь.

Невозмутимость, конечно, является одной из главных мужских добродетелей коренных американцев, но при этих словах капитана Оливер присвистнул, Майк сокрушенно покачал головой, а Алекс коротко рассмеялся. Оливер, как самый старший из троих, выразил общее мнение, сказав капитану, что он, кажется, переработал в последние недели, и ему лучше бы отдохнуть. При всем уважении, Билл, откуда тебе знать такие вещи. Не дрогнув бровью, капитан ответил, что его сведения – от информатора внутри самой корпорации. Лейтенанты замолчали и некоторое время обдумывали услышанное, после чего Оливер осторожно поинтересовался: это, случайно, не от того парня, кажется его зовут Бэйли? Он еще ухаживает за Элли? Знаешь, Билл, в резервации поговаривают, что у Холлов какое-то странное пристрастие к белым. Не то, чтобы это было плохо, просто, сам понимаешь, принимая во внимание события последних лет, трудно удержать людей от таких разговоров. Билл поднял бровь и спросил: неужели Оливер действительно кого-то удерживал? Сайк кивнул и сказал, что да, пытался. Потому что это плохие разговоры, и ни к чему хорошему они не приведут, а Мина, например, очень хороший человек. Но люди есть люди. И вот сейчас ты говоришь, что Бэйли рассказал тебе, когда начнется атомная война. Нет, Мина – хорошая женщина, но ты не думал, что это все может быть очень большим и очень плохим замыслом «Волт-Тек»? Бэйли – я даже допускаю, что он сам уверен в своей информации – рассказывает тебе про готовящееся предательство. Ты веришь ему, поднимаешь шум, делаешь какие-то глупости. Ты ведь собираешься шуметь, Билл? После этого «Волт-Тек» жалуется в Легислатуру, в резервацию вводят Национальную Гвардию, и мы все отправляемся в концлагерь. Ты этого хочешь?

Билл посмотрел на Майка и Алекса и понял, что они согласны с Бэнноком. Капитан взял со стола прозрачную папку и бросил лейтенанту, велев ознакомиться. Оливер вынул верхний лист, быстро прочитал и передал Майку. На то, чтобы просмотреть содержимое папки у лейтенантов ушло пять минут. Наконец Оливер аккуратно сложил листы обратно и спросил капитана, что все это значит? «Волт-Тек» требует обеспечить безопасный проезд через резервацию персонала и жителей Убежища? Да еще завтра? Билл кивнул, после чего начал рассуждать вслух. Допустим, персонал Убежища 31 нужен в подземелье для того, чтобы обеспечить нормальную работу механизмов и систем. Но ведь туда отправляются не только инженеры и техники. Распоряжение говорит о ЖИТЕЛЯХ, то есть простых людях, которые заплатили за право скрыться под землей от атомной угрозы. А теперь подумайте, Шошоны: какой человек в здравом уме согласится променять этот мир: леса, небо, чистый воздух… Ну, хорошо, уже далеко не такой чистый, как раньше, но все равно лучше, чем то, что будет ТАМ. Кто откажется от нашего мира ради подземелья, где свет зажигают и гасят по часам, где единственная пища – это консервы и продукты, выращенные на гидропонной ферме? Майк неуверенно подумал вслух, что, возможно, это какой-то эксперимент – кто их поймет, умников из «Волт-Тек»? Может, они там будут что-то исследовать? Или готовиться к полету на Марс? Помните, по головидению лет десять назад говорили о совместной программе? Там даже русские участвовали. Алекс покачал головой и сказал, что для подготовки к полету и прочих экспериментов не нужны атомные реакторы, сотни тысяч тонн бетона и герметичные стальные двери. Его люди работали там в самом начале, пока не начали устанавливать внутреннее оборудование. Убежище 31 – это огромный подземный город, построенный так, чтобы выдержать черт знает что. Нет, те, кто в нем спрячутся, действительно получат защиту от атомных бомб. Даже если те разорвутся прямо у них над головой. Если люди уходят туда – обычные люди, не ученые, не инженеры – это неспроста.

В кабинете снова воцарилось молчание. Билл ждал, что скажут его лейтенанты. В какой-то момент капитан понял, что его правая ладонь находится всего лишь в трех дюймах от неопренолитовой рукояти револьвера. Билл откинулся на спинку своего вращающегося кресла и сложил руки на груди. Он уже понял, что не сможет выстрелить в своих офицеров. Наконец, Майк поднял голову и подумал вслух, что тут в папке распоряжение обеспечить проезд жителям убежища, но нет ни слова о том, чтобы подготовиться к размещению под землей жителей резервации. А ведь по договору им всем обещано место в Убежище 31. Значит, они – такие же жители убежища. Но никто не сказал им, что нужно готовиться уходить под землю. Значит, их туда и не собираются пускать. Капитан прав – «Волт-Тек» действительно предала народы резервации Форт Холл. Алекс кивнул и сказал, что по всему выходит так. Молчал только Оливер. Самый старший из лейтенантов, он родился на два года раньше Билла и за два года до него ушел в армию. Сайк воевал в Палестине и Индонезии, был в Венесуэле во время ее оккупации, сражался на нефтяных отмелях Арктической Канады. Оливер отдал армии двадцать лет.



Дома у него хранились сделанные Томом Холлом военная рубашка, украшенная прядями семи скальпов, и военный головной убор с восемнадцатью перьями орла. Оливер редко надевал эти регалии – четвертого июля его чаще видели в старом мундире сержанта UCMC с пластиной орденских планок размером в две ладони на груди. В гражданской жизни Оливер, получивший от страны небольшую пенсию, занимался ремонтом сельскохозяйственной техники, работая в мастерской собственного сына. Сейчас он сидел, сложив руки на коленях, и о чем-то напряженно думал. Наконец, старый воин хлопнул ладонью по колену. Глядя прямо в глаза Биллу, он начал говорить. Оливер сказал, что знает Билла с детства. Тот всегда был очень правильным мальчиком, мальчиком, который хочет идти дорогой Белого Человека. Билл отслужил в армии ровно столько, сколько нужно для того, чтобы поступить без экзаменов в Академию Полицейской Службы. Я знаю, что ты был на войне и сражался храбро, на твоем шесте – три скальпа, но для тебя война значила совсем не то же, что и для нас. Я пошел в Корпус Морской Пехоты для того, чтобы сражаться, чтобы совершать военные подвиги и убивать врагов. У меня дома хранится оружие убитых коммунистов и солдат Арабской Лиги, венесуэльских солдадос и канадских повстанцев. Я радовался тому, что Америка так много воюет, потому что с ней я тоже мог воевать.



Но ты не такой, как я. Для тебя армия была лишь первым шагом на пути к должности начальника полиции Форт Холл. Так воюют белые. Ты всегда был больше белым, чем красным человеком, Билл, хотя твои глаза уже, чем мои, кожа темнее, а волосы гуще. Мне это никогда не нравилось. Но когда ты объявил о том, что собираешь Милицию Резервации – я пошел в твою Милицию. Знаешь, почему? Потому что с тех пор, как Совет Резервации заключил договор с «Волт-Тек», ты перестал быть белым. Я не знаю, как это объяснить, но ты стал больше похож на своего отца, Билл. Ты по-прежнему говоришь, как белый, ты улыбаешься в разговоре с представителями этой чертовой корпорации, но меня ты не обманешь. Ты стал красным, капитан. Ты идешь дорогой своих предков. Вы все идете. И Мохонно, и жирный кот Бакана, и чертов упырь Эл, и даже Маргарет, которая всегда была не скво, не мужчина, а так, не пойми кто. И это – главная причина тому, что я тебе верю и иду за тобой. Но ты должен мне кое-что сказать, сейчас, перед моими товарищами. Ты скажешь? Билл посмотрел Оливеру в глаза и сказал, чтобы тот спрашивал. Оливер помолчал, собираясь с мыслями, а потом задал вопрос. Он спросил: ведь есть же что-то еще? Не только слова Ричарда Бэйли, не только распоряжение «Волт-Тек»? Кто-то сказал вам пятерым, что нас предали? Кто это был?

Билл ответил не сразу. Некоторое время он лихорадочно размышлял над словами своего лейтенанта, думая, как правильно на них ответить. Оливер говорил от сердца – это было видно. Когда человек говорит от сердца – нужно отвечать так же, иначе ты потеряешь доверие того, кто открыл тебе свою душу. Билл закрыл на мгновение глаза, прося духов, что с давних пор защищали племя Шошонов, помочь ему в этом разговоре. Затем капитан открыл глаза и, встретив взгляд своего лейтенанта, сказал, что о предательстве и грядущей войне ему сказал отец, Том Холл-старший и сын, Том Холл-младший. В комнате стало очень тихо. Майк, работавший на огромной картофельной ферме, лучше Алекса знал, кто есть кто в резервации Форт Холл. Сейчас командир Пайютт сидел очень тихо, переводя взгляд с капитана Холла на лейтенанта Сайка. Алекс, не разбиравшийся во внутриплеменной кухне, чувствовал, тем не менее, что происходит что-то очень важное и тоже молчал, ожидая дальнейшего развития событий. Оливер наклонился вперед и задал второй вопрос: а кто сообщил о войне и предательстве самим Холлам? Билл тоже наклонился вперед и негромко сказал: «Птица Грома».

Оливер откинулся к стене и с громким выдохом снова ударил себя по колену. Майк развел руками, словно показывая, что тут говорить, в общем, нечего. Алекс сказал, что они ни черта не понимает, и очень хотел бы услышать объяснения. Билл вздохнул и рассказал все от начала и до конца. Поскольку начал он с того дня, когда старый Том Холл взял на руки маленького внука и сказал, что тот пойдет дальше других, на весь рассказ у капитана ушло сорок минут. Закончив, он подошел к кулеру и налил полную кружку. Выпив воду залпом, он снова наполнил кружку и протянул ее Оливеру. Старый Билл, идущий Дорогой Белого Человека, никогда не позволил бы чужому пить из своей посуды, но Билл, вернувшийся на Путь Шошонов, не придавал значения таким мелочам. Оливер выпил воду, встал, подошел к кулеру и снова наполнил кружку. Передав ее Майку, он протянул руку капитану и сказал, что пойдет за ним до конца. Пока Билл жал руку старого воина, лейтенант Фицжеральд пробормотал, что они тут все спятили, затем выпил воду и, в свою очередь наполнив кружку до краев, передал ее Алексу. Вашакай молча принял посуду и некоторое время смотрел на воду. Майк тем временем пожал руки Билла и Оливера и сказал, что он готов участвовать в затее Билла, какой бы она ни была, просто из ненависти к правительству. В Дак Вэлли у него был хороший дом и большая ферма. К чертовой матери, Холл, только скажи: стрелять в кого-нибудь придется? Билл ответил, что скорее всего да, придется и пострелять. Майк ухмыльнулся и потер руки. Теперь капитан и два лейтенанта смотрели на Вашакая.

Алекс Чуа глядел на воду, словно надеялся увидеть в прозрачной воде из скважины с северной части резервации знаки, подтверждающие слова начальника полиции. Шошоны Вайоминга в Форт Холл стояли несколько особняком. Скотоводы и наездники, они сильнее Пайюттов тяготились последствиями вынужденного переселения. Им, выросшим на просторных ранчо своей большой резервации, было тяжело привыкать к работе в поле и, тем более, в шахте. Некоторые спились, другие отправились искать счастья за пределами Форт Холл – без особого успеха, впрочем. И все же, за пять лет они прижились в резервации, научившись считать ее своим домом. Когда «Волт-Тек» поставила Совету Резервации свои условия, Вашакаи острее, чем кто-либо, почувствовали, что и этот дом скоро будет разрушен. Слова капитана подтвердили его опасения. Всю жизнь Алекс, как и прочие Восточные Шошоны, старался совмещать в себе две дороги: Белого и Красного Человека. Конечно, можно было оставить резервацию и осесть среди белых окончательно. Как ни крути, расизм в ССА был побежден, по крайней мере на бытовом уровне. Белые не обращали внимания на цвет кожи соседа, пока тот вел себя так же, как они. Но Алекс не хотел отказываться от второй половины своей души. Он хотел остаться Шошоном – и до поры, до времени это у него получалось – ровно до того момента, как большие шишки в Вашингтоне опять решили, что у инджунов слишком много хорошей земли. Алекс Чуа не верил в духов. Он никогда не обращался к ним, не пытался испытать прозрение, не ходил в холмы поститься, как делали, он слышал, некоторые представители его племени. У него не укладывалось в голове, как можно просить помощи у невидимых обитателей земли и воздуха, и одновременно слушать радио, пользоваться кофеваркой и подкручивать барабаны игровых автоматов в казино, чтобы они давали выигрыш реже, чем нужно. Но сейчас лейтенант с удивлением и ужасом чувствовал, что рациональная часть его натуры постепенно уступает шошонской Ярость, копившаяся все эти годы, искала выход. Его выгнали из одного дома, заставили потесниться во втором, а теперь готовились обмануть в третий раз. Духи – это, наверное, бред, но Майк прав – обман со стороны «Вол-Тек» налицо. А значит, этот идиот Пайютт (Вашакаи были традиционно не слишком высокого мнения о своих дальних южных родичах) прав и в другом: было бы в кого стрелять – и то ладно. Алекс выпил воду, молча поставил кружку на стол и протянул руку Биллу.

Теперь, когда лейтенанты полностью поддерживали своего капитана, можно было приступать к выполнению давно разработанного плана. Часы показывали десять тридцать утра – время поджимало. В высокой ограде, окружающей строительную площадку Убежища 31, было двое ворот. Перед каждыми воротами находился блокпост резервационной полиции. Билл позвонил на оба и приказал с этой минуты пропускать только машины, о которых он распорядится лично. Третий звонок капитан сделал в офис Службы Безопасности «Волт-Тек» в убежище. Офицер на том конце провода забавно растягивал слова, показывая инджуну, что совсем не торопится его выслушать. Это позабавило Билла, который сообщил молодому дураку последнюю и совершенно достоверную информацию из Бойсе, а именно: в штате ожидаются выступления противников войны, возможны прорывы демонстрантов на военные и правительственные объекты. В силу этого он рекомендует охране Убежища смотреть в оба, если, конечно, они не хотят, чтобы патлатые хиппи въехали на их драгоценную стройплощадку в одном из своих идиотских раскрашенных фургончиков или под видом жителей Убежища. Он, Уильям Холл, со своей стороны обещает усилить контроль за транспортными средствами, направляющимися на объект «Волт-Тек», но последняя линия обороны – это вы, парни, надеюсь, вы это осознаете. В общем, если не хотите провокаций или даже террористических актов – рекомендую не пропускать на территорию Убежища транспортные средства, не прошедшие предварительно досмотр у меня. Капитан не стал слушать перепуганного молодого офицера, который вдруг вылечился от привычки тянуть слова и затараторил что-то относительно необходимости получить письменную информацию. Повесив трубку, Билл вышел из кабинета и, сказав Элли, что отправляется в полевой штаб Ополчения Резервации, где его и следует искать, вышел из полицейского участка. На то, чтобы выяснить: действительно ли в Северо-Западном Содружестве вообще и штате Айдахо в частности ожидаются выступления гражданских активистов и террористов, у охраны Убежища 31, которой нужно еще готовиться к принятию жителей и специалистов, уйдет полдня, но в любом случае на усиленном режиме дежурства они будут оставаться до утра. Все это время любой автомобиль, о котором охрана не будет предупреждена заранее, любой неопознанный человек, попытавшийся приблизиться к ограде, станет законными мишенями для изнывающих от скуки охранников корпорации. А у этих ребят давно уже указательные пальцы чешутся по спусковым крючкам. Таким образом, всякий, кто попытается проникнуть за ограду без санкции начальника резервационной полиции, будет расстрелян вооруженными гориллами «Волт-Тек». Теперь можно было приступать к второй части операции.

Полевой штаб Милиции Форт Холл находился в нескольких милях от поселка Бэннок, на берегу водохранилища Америкэн Фоллс. До объединения резерваций Бэннок, состоявший из пяти жилых домов и такого же количества сараев, можно было назвать поселком только условно. Теперь там жило почти три сотни Пайюттов и Совет Резервации даже серьезно подумывал поменять название населенного пункта с «Бэннок» на «Пайютт». На северном берегу ручья Бэннок Крик были установлены армейские палатки, несколько военных трейлеров, полевой генератор и грузовик с радиостанцией. Посреди лагеря высился с флагшток с развевающимся знаменем Содружеств. Собственно, высился он главным образом тогда, когда ожидалась инспекция, в остальное время мачту складывали, чтобы не повалило внезапно налетевшим ураганом. Пространство между палатками было хорошенько утрамбовано занятым на пару дней у дорожников катком. Получился плац, на котором милиция строилась перед инспекторами, которые в такие моменты ощущали себя если не Кастерами, то хотя бы Круками.



Билл объявил сбор Ополчения, как только приехал в полицейский участок. Пока капитан разговаривал со своими лейтенантами, объясняя им, откуда ему известно об атомной войне и предательстве «Волт-Тек», Элли выбивалась из сил, обзванивая дома бойцов, что в данный момент находились на отдыхе, либо их соседей, если у бойцов в доме телефона не было. Резервационная радиостанция каждые десять минут прерывала передачу, чтобы сообщить о производящемся общем сборе Ополчения. Периодически над резервацией то тут, то там взлетали в небо сигнальные ракеты с красным дымом. День случился не по-октябрьски солнечный, поэтому дымы было видно издалека, и те из бойцов, что находились вдали от телефона и радио, спешили к дороге, чтобы поймать машину и попросить подвезти их до Бэннока – сами видите, ребята, у нас там что-то срочное. Когда Билл с лейтенантами подъехал к лагерю было уже два часа пополудни. В поле на обочине дороги стояло два десятка автомобилей – в основном, старых пикапов и джипов, по самые стекла заляпанных жидкой грязью. Большинство ополченцев, добравшись до лагеря на машинах друзей и родственников, отпустило своих водителей, у которых и так хватало дел. Не занятые службой бойцы сидели вокруг нескольких костров, обсуждая причины такого внезапного вызова. За полтора года это было второй случай всеобщего сбора. И если в первый раз всех созывали для того, чтобы проверить, как работает система оповещения, то сегодня все выглядело гораздо серьезней. В воздухе витало какое-то странное чувство тревоги. Люди говорили об обстановке на китайском фронте, об инфляции, об этих высокомерных засранцах из «Волт-Тек». Все сходились на том, что резервацию, да и весь штат, если не Америку вообще, ждет основательная встряска. Мужчины, сидевшие с винтовками вокруг костров, ощутимо нервничали, стараясь, как и положено Шошонам, не подавать вида. Напряжение росло. Если бы такое количество людей собралось в одном месте несколько лет назад – по рукам уже ходили бы бутылки. Но Билл Холл запретил пьянство, и солдаты дожидались своих командиров в состоянии злобной трезвости. Одним словом, когда голубой «Дженерал Крайслер» Билла въехал в лагерь, все уже были изрядно на взводе.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив