Империя под ударом-2. Федотов и пустота

denis_balin — 19.04.2011 «Чур меня!» Это старинное выражение мы произносим, когда сталкиваемся с чем-то страшным и необъяснимым. Так издавна русские люди призывали на помощь дух своего предка, чтобы он пришел и защитил родственника от неведомой угрозы. Вера в то, что наши пращуры хранят нас, остается в глубинных пластах народной памяти и нет-нет, да и прорывается в поэтической строчке, например у Высоцкого, который пел «Наши мертвые нас не оставят в беде». Не оставят – но только в том случае, если мы сами от них не отречемся.

Академик Михаил Покровский

Но на этом пути власть ожидало сокрущительное поражение. Дети севших за парты крестьян не могли презирать то, чем гордились их отцы, деды и прадеды. Образно говоря, потомки Василисы Кожиной, героини борьбы с Бонапартом, могли понять, почему большевики отняли у помещиков землю. Но отдавать своей гордости за героическую прабабку, защитницу родины, при этом не хотели.

Слепое насаждение интернационалистских догм постепенно разрушало легитимность большевизма. Не могли эти догмы и сплотить народ в борьбе с надвигающейся фашистской угрозой. Тогда, в 1930-х годах, в СССР началась форсированная реабилитация патриотизма и его символов – от Ильи Муромца и Добрыни Никитича до Петра Великого, Суворова и Кутузова.
 

Кадр из фильма "Суворов" (1940)

Гибкость руководства СССР состояла в том, что оно сумело объединить в одном пантеоне и старых героев, и новых. Апогеем этой политики стала речь Сталина на параде 7 ноября 1941 года, в котором имя революционера Ленина, почитаемого в народе, соседствовало с именами великих полководцев прошлого. Примерно такую же стратегию взял на вооружение в 2000-х Владимир Путин, когда оказывая почести ушедшему на покой Борису Ельцину, он вдруг вернул стране музыку советского гимна. И то, и другое было примером необходимой для развития страны национальной консолидации.

Действия правозащитника Михаила Федотова и возглавляемого им Президентского Совета по гражданскому обществу никого не консолидируют и ни к какому национальному примирению не ведут, а значит не ведут и к развитию. Они, наоборот, разрушают то шаткое социальное единство, которое сложилось в отношении к советской истории как к сложному, трагическому, но во многом и славному периоду, откуда большинство из нас родом. «Модернизаторы», отрицая его положительные стороны, призывают нас полностью осудить его как эпоху владычества античеловеческого режима.

Почему Президентский Совет забыл про Петра Великого

У школы Покровского по крайней мере была стройная система представлений, которую она навязывала народу. У господина Федотова такой системы нет. Текст программы «модернизации сознания» отличается вопиющими логическими нестыковками.

Так, чтобы никто не скорбел о забвении «ужасного советского прошлого», Федотов и его соратники предлагают заменить его «лучшим, что было в российской истории – «например, блистательной эпохой, начавшей с Екатерины II и закончившейся в 1917 г».

Начнем с вопроса, что за такой период такой у нас начался с Великой императрицы? Любой историк ответит вам, что началом нового, имперского (или «петербургского») периода российской истории считается царствование Петра I, которого сама Екатерина считала своим предшественником и учителем: именно монарху-реформатору поставила она первый в Петербурге памятник с многозначительной надписью на постаменте «Петру I – Екатерина II».

Петр I, тиран и великий реформатор

Но Петр Великий в идеологической матрице модернизаторов – тиран и убийца, любимый другим тираном и убийцей – Сталиным. Очевидно, поэтому они и вынуждены прикрыться внешне «политкорректной» Екатериной. Великая победа в Северной войне, строительство русского флота, основание первых в России печатной газеты, музея и публичной библиотеки, наконец, возведение Петербурга вычеркиваются из истории так же, как и тоталитарное советское прошлое.

При этом, чтобы «задвинуть» Петра, модернизаторы охотно закрывают глаза на политический цинизм самой Екатерины, которая довела до апогея крепостное право, разрешив помещикам ссылать крестьян на каторгу, а крестьянам запретив жаловаться на помещиков. Той же Екатерины, что участвовала в трех разделах Польши и загнала в ссылку Радищева и Новикова. Той же Екатерины, что санкционировала убийство своего мужа – законного государя и родного внука почитаемого ею преобразователя.

Убийство Петра III, совершенное сподвижниками его жены, Екатерины

Как видите, не все при Петре I было плохо, не все при Екатерине II – «блистательно». Логично рассматривать эти периоды во всей их полноте и очень глупо вешать на них ярлыки со знаками «+» или «–». Но ведь именно этим модернизаторы и заняты – с полным презрением к реальной истории.То есть мы имеем дело с примитивной и весьма поверхностной пропагандой.

Откуда есть пошла русская история

То, какая каша творится у модернизаторов в голове, особенно видно из следующего пассажа: «Российская идентичность должна, наконец, основываться на том, что история России началась не в 1917, что мы страна не Ленина и Сталина, а страна и народ Пушкина, Гоголя, Толстого, Пастернака, Чайковского, Суворова, Жукова, Королева, Солженицына, Сахарова, наконец, Екатерины II, Александра II, Столыпина, внесших огромный вклад в развитие и славу страны и ее культуры».

Во-первых, не совсем понятно, кто считает, что история России началась в 1917 году. Хотелось бы, чтобы нам предъявили такого уникума. Я лично в его существование не верю, потому, что в школе (частично еще советской) и университете вместе со сверстниками учил отечественную историю от ДРЕВНЕЙШИХ ВРЕМЕН до наших дней. В домашней библиотеке моих родителей была куча советских книг, в том числе и детских, про дореволюционную Россию. Помню, что взахлеб читал красочные издания о русских ученых XIX века и об открытии нашими мореплавателями Антарктиды, о переходе Суворова через Альпы и об Отечественной войне 1812 года.

Одна из тех хороших книг, которые я читал в детстве

Никто не скрывал от меня пушкинские «Песнь о вещем Олеге» и «Капитанскую дочку», лермонтовское «Бородино», гоголевского «Тараса Бульбу», и толстовскую «Войну и мир». Кроме того, на советских киностудиях каждый год снималось около десятка исторических фильмов («Русь изначальная», «Сказание о княгине Ольге», «Ярослав Мудрый», «Князь Даниил Галицкий» и т.д. – если не лень, убедитесь, поискав их ВКонтакте). При таком подходе государства ни я, ни мои сверстники не могли вести отсчет родной истории с 1917 года – для этого мы слишком хорошо ее знали.

Кадр из советского фильма "Ярослав Мудрый"

Во-вторых, удивляет перечень имен в приведенном списке. Такое ощущение, что в него без всякой системы запихнули первые вспомнившиеся его составителям фамилии. Абсолютно неясно, какую именно Россию эти люди собой олицетворяют. Нам просто намекают на то, что все они принадлежат к некоему «хорошему лагерю», а Ленин и Сталин – к «плохому».

Давайте-ка посмотрим, в каких политических отношениях друг к другу состояли упомянутые персоны.

Экспресс-путешествие в Россию Толстого и Столыпина

«Беру в руки газету, в заголовке: 7 смертных казней – 2 там, 4 там, 1 там, 8 смертных приговоров. То же было вчера, то же 3-го дня, то же каждый день, уж месяцы, чуть не годы. И это делается в той России, в которой не было смертной казни, отсутствием которой как гордился я когда-то перед европейцами. И тут неперестающие казни, казни, казни. То же и нынче. Но нынче это что-то ужасное, для меня, по крайней мере, такое, что я не могу не то что молчать, не могу жить, как я жил, в общении с теми ужасными существами, которые делают эти дела».

Люди, сознание которых модернизировано в соответствии с курсом Президентского Совета, несомненно решат, что эти строки принадлежат перу Александра Исаевича Солженицына, обличающего кровавый сталинский режим. Те же, чей внутренний мир замшел и архаичен благодаря бесплатному советскому образованию, возможно, припомнят истинного автора этого признания – Льва Николаевича Толстого и его прогремевшую на весь мир статью «Не могу молчать» (первая редакция).

Лев Толстой называл Петра Столыпина "жалким человеком"

Какого же палача клеймит и называет «существом» великий русский писатель? Не поверите – Петра Аркадьевича Столыпина, который усмиряет революцию и крестьянские бунты «столыпинским галстуком» – виселицей.

Петр Столыпин дурно про Толстого не говорил. Он просто прекратил с ним переписку

Объясняя свою репрессивную политику, решительный премьер-министр говорил: «Россия сумеет отличить кровь на руках палачей от крови на руках добросовестных врачей».Толстого эта максима приводила в ужас.

«Сначала я думал про Петра Столыпина.., что он только ограничен и запутан своим положением, думал и про Николая Романова, что он своим рождением, воспитанием, средой доведен до той тупости, которую он проявлял и проявляет в своих поступках, но чем дольше продолжается теперешнее положение, тем больше я убеждаюсь, что эти два человека, виновники совершающихся злодейств и развращения народа, сознательно делают то, что делают...».

В общественно-политическом смысле перед нами два полных антипода. Столыпин железной рукой пытался привести русскую деревню к капитализму. А Толстой в принципе отвергал право собственности на землю. Столыпин – политик-практик, ответственный за огромную империю, – не боялся брать на себя кровь. А Толстой – философ-правдоискатель – проповедовал «непротивление злу насилием». Роднит их разве тот факт, что оба пострадали от власти, возвышавшейся над «блистательной эпохой». Столыпина убили при явном попустительстве царской охранки. А Толстого за критику правительства и церкви отлучили от православия. Но будущее России эти люди видели совершенно по-разному. Россия Толстого – это никак не Россия Столыпина. Поэтому соединение их в списке господина Федотова абсолютно искусственно.

Почему Жуков и Пастернак лишние

Идем дальше – посмотрим, как два лагеря соотносятся друг с другом? К примеру, в число «хороших» зачислен Георгий Константинович Жуков. Отношения маршала Победы с Иосифом Сталиным – а в годы войны Жуков был единственным заместителем Верховного Главнокомандующего – были крайне непростыми. После XX съезда Георгий Константинович высказал немало справедливой (и несправедливой) критики в адрес своего бывшего руководителя.

Маршал Жуков считал Сталина достойным Верховным Главнокомандующим

Но как нам быть вот с этими признаниями?

«В руководстве вооруженной борьбой в целом И.В.Сталину помогали его природный ум, опыт политического руководства, богатая интуиция, широкая осведомленность. Он умел найти главное звено в стратегической обстановке и, ухватившись за него, наметить пути для оказания противодействия врагу, успешного проведения той или иной наступательной операции. Несомненно, он был достойным Верховным Главнокомандующим».

«Мне очень нравилось в работе И.В.Сталина полное отсутствие формализма. Все, что делалось им по линии Ставки или ГКО, делалось так, чтобы принятые этими высокими органами решения начинали выполняться тотчас же, а ход выполнения их строго и неуклонно контролировался лично Верховным...».

«Очень хорошо сказал Михаил Шолохов в интервью газете "Комсомольская правда" в дни 25-летия победы над фашистской Германией: "Нельзя оглуплять и принижать деятельность Сталина в тот период. Во-первых, это нечестно, а во-вторых, вредно для страны, для советских людей, и не потому, что победителей не судят, а прежде всего потому, что "ниспровержение" не отвечает истине". К этим словам М.А.Шолохова вряд ли можно что добавить. Они точны и справедливы».

Вы понимаете, о чем я? Нельзя сказать, что Россия Жукова – это совсем не Россия Сталина при всех личных трениях этих персон. Надо либо обоих вычеркнуть, либо обоих оставить.

И, кстати, что нам делать с упомянутым Михаилом Афанасьевичем Шолоховым, который стал лауреатом Нобелевской премии по литературе раньше Солженицына? Его – к какой группе отнесем?

А ведь есть еще и Пастернак.

И вечно, обвалом
Врываясь извне,
Великое в малом
Отдастся во мне.

И смех у завалин,
И мысль от сохи,
И Ленин, и Сталин,
И эти стихи.

Борис Пастернак. Он заступился перед Сталиным за мужа и сына Анны Ахматовой.

Это 1936 год. Ну, предположим, заставили Пастернака. Смалодушинчал, струсил. Но ведь никто не заставлял Бориса Леонидовича писать Александру Фадееву в ЧАСТНОМ письме о похоронах Сталина в 1953 году:

«Как поразительна была сломившая все границы очевидность этого величия и его необозримость! Это тело в гробу с такими исполненными мысли и впервые отдыхающими руками вдруг покинуло рамки отдельного явления и заняло место какого-то как бы олицетворенного начала, широчайшей общности, рядом с могуществом смерти и музыки, могуществом подытожившего себя века и могуществом пришедшего к гробу народа. Каждый плакал теми безотчетными и несознаваемыми слезами, которые текут и текут, а ты их не утираешь, отвлеченный в сторону обогнавшим тебя потоком общего горя, которое задело и тебя, проволоклось по тебе и увлажнило тебе лицо и пропитало собою твою душу».

Кажется, автора «Доктора Живаго» внесли сюда по принципу «не читал, но одобряю». Пастернака – вычеркиваем!

Чур, меня

Наша история нераздельна, и каждый век содержит свои триумф и трагедию. Задача любого правительства возвеличить триумф и оплакать трагедию. Но ничего, ничего не вымарывать.

Я искренне сочувствую всем, кто безвинно пострадал в годы советского террора. Но также, несмотря на давность лет, сочувствую я и крестьянам, которых проигрывали в карты и ради забав травили собаками до отмены крепостного права, а после нее – обрекали на полурабский труд в помещичьем хозяйстве или голодную смерть. Сочувствую русским рабочим, которые жили в заполненных водой подвалах и работали по пятнадцать-восемнадцать часов в сутки, не зная сна и отдыха. Сочувствую солдатам Первой мировой, которых гнали на немецкие пулеметы без артподготовки и патронов (а это было, было). Для миллионов этих людей эпоха от Екатерины II до 1917 года НЕ БЫЛА БЛИСТАТЕЛЬНОЙ. И вся их веками накопленная боль выплеснулась во время и после революции.

Но вместе с этим сочувствием и негодованием есть во мне и восхищение. И Александром Невским, который победил шведов и ливонцев; и Дмитрием Донским, который разбил Мамая; и суровым Петром, многие создания которого живут по сей день, и наследницей его дел – Великой Екатериной.

Я ненавижу палачей, которые мучили невинных в застенках НКВД. И преклоняюсь перед памятью тех, кто вступал в партию, чтобы строить школы и университеты, строить новые заводы и города, стоять насмерть под Ельней и Сталинградом. Кто издавая последний вздох, просил считать его коммунистом. Это был выбор этих людей, за который они жили. И умирали.

Я не хочу разрывать связь с этими ушедшими предками. Иначе, когда произойдет беда и мы, повинуясь инстинкту, призовем их на помощь, они не придут.

Чур меня!
 

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив