Очередной парадокс смертности 1933 года.
На северо-востоке Украины расположена Сумская
область. В 1933 году ее территория находилась в составе двух
областей – Черниговской и Харьковской. Административная граница
проходила примерно по линии северной границы современных
Липоводолинского – Лебединского – юго-восточной части
Недрыгайловского – северной границы Белопольского районов.
В связи с чем, как и
по
Кировоградской области возник вопрос – а были ли и на Сумщине
отличия в смертности по этим регионам в 1933 году? В связи с чем
было сравнено число умерших в 1932-33 годах по районам, бывшим в
составе черниговской и Харьковской областей.
Источник:
Національна книга пам’яті жертв Голодомору в Україні.
Сумська область. – Суми: Собор, 2008. – 920 с.
По Харьковской области есть данные актовых
записей по 19 сельрадам, а по Черниговской – по 49 сельрадам. И
картина оказалась очень интересной.
Число умерших (в среднем на сельраду), в
скобках – в целом по селам Харьковской области в границах 1933
года:
Область 1932 1933 1933/1932
Харьковская 91 168 1,9
(в целом) (74) (219) (2,96)
Черниговская 55 97 1,8
Как видно, отличается смертность и в 1932
году, и в 1933 году, что указывает на региональные особенности даже
в пределах одной и той же области (не говоря уже о соседних
областях). Далее, значительные отличия в превышении смертности 1933
года над 1932 – по Сумской области (в современных границах) она в
целом ниже, чем по Харьковской в границах 1933 года. То есть снова
четко видны региональные особенности. Более того, если отличия в
числе умерших по черниговской и харьковской части Сумщины можно
объяснить разной численностью населения по селам, то превышение
четко указывает, что в этом регионе рост числа умерших одинаков. В
отличии от Кировоградской, где рост смертности резко отличается при
пересечении административных границ 1933 года.
Вроде как все нормально … До тех пор, пока не
посмотрели динамику
В харьковской части наблюдается резкий рост
смертности в марте – мае с майским пиком (по Харьковской области в
целом это пик июньский) и резким падением смертности в июне с
нормализацией уже в июле. В черниговской же части роста не
наблюдается вообще до апреля, после чего идет рост мая, раза в три
меньший пик в июне-июле и постепенно падение смертности к
сентябрю.
Повторимся, единственная наблюдаемая разница –
административные границы областей. Такое впечатление, что
смертность шла «волной» с юга на север, причем на юге в виде
катастрофического кратковременного всплеска, а на севере – в виде
докатившихся отголосков, которые, возможно, успели купировать.
Очень сильно напоминает эпидемию.