Гибридная демократия

mike67 — 04.01.2016 Написал было, что самому появлению культового "Места встречи" мы обязаны писательскому произволу братьев Вайнеров, которые лишили Груздева адвоката, заставив Шарапова выполнять роль защитника, но в последний момент решил проверить кое-какие факты. Так вот, оказывается, по норме УПК РСФСР 1923 года (отмененной только в 1960 году) защитник допускался только после передачи дела в суд. А на стадии предварительного следствия именно на следователя возлагалась обязанность выяснить и исследовать "обстоятельства как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого" (ст. 113). Так сказать, два в одном.

А вот реплика Жеглова "Слушай, орел, тебе бы вовсе не в сыщики, а в адвокаты идти! Вместо того чтобы изобличать убийцу, ты выискиваешь, как его от законного возмездия избавить" прямо противоречит законодательству, действовавшему в 1945 году, это явный отсыл к логике 1970-х.

Кстати, я не уверен, что допуск адвоката к предварительному следствию привел к лучшей защищенности прав человека. В недемократическом государстве ранний контакт со следствием заставил адвокатуру вписаться в командно-административную систему. Хорошим адвокатом стал считаться тот кто может развалить дело до суда, это, кстати, одна из причин того, что роль защиты на самом суде с тех пор стала стремиться к нулю. Для следствия контакт со стороной защиты тоже оказался большим соблазном. Произошел симбиоз органов дознания, представителей обвинения и защиты. Адвокаты превратились в специалистов по "заносу". Сложилась каста "ментовских адвокатов" – из следаков, которые, выйдя на пенсию, стали использовать наработанные за долгие годы связи в милиции и прокуратуре для "решения вопросов". Такие теплые местечки следователи и прокурорские, естественно, готовят себе заранее и не ссорятся с теми бывшими коллегами, которые уже ушли в адвокаты.

Почему так происходит? Ответ в той деформации, которую претерпевают механизмы демократии в тоталитарном государстве. Предназначение демократических механизмов – в создании конкурентной среды в политике и общественной жизни. Демократия вовсе не должна защищать права большинства. Права большинства защищает фашизм, чьи идеалы наивные россияне привыкли считать "истинно демократическими" и противопоставлять "выродившейся" западной демократии. Алексей Чадаев, называя опытом "прямой демократии" ситуацию, когда "впервые со времён Земских Соборов глава государства при принятии важных внешнеполитических решений апеллирует напрямую к «гласу народа», за пределами «канонических» официальных институтов" (речь о новогоднем соцопросе крымчан), как хороший политолог, чутко противопоставляет "прямую", читай - подлинную демократию правовым институтам, и его восторги относятся, конечно же, не к демократии, а к самой обычной фашистской практике.
Демократия же работает как сепаратор, отделяя интересы разных групп друг от друга, и ставя их под раздельную защиту. При выполнении этого условия права разных групп начинают конкурировать друг с другом, что мы и видим в забавляющих россиян противоречиях между западными мультикультурализмом и политкорректностью, между попеременной защитой евреев от арабов и арабов от евреев, между ЦРУ и Human Rights Watch, между диктатом международных финансовых институтов и увольнением главы Всемирного банка, повысившего своей любовнице зарплату аж на 35 процентов. При тоталитаризме такого бардака, конечно, не наблюдается, поскольку тоталитаризм давит надзаконными методами саму возможность появления конкурентной среды, особенно в политике.

Демократические институты продолжают выполнять функцию ограничителя и при тоталитаризме, но поскольку государственная верхушка выводит определенные сферы из-под действия этих институтов (у нас после случая с Чайкой и антикоррупционные расследования рассматриваются как попытка подорвать стабильность), ограничения распространяются только на тех, кто не интегрирован в административно-чиновничью и силовую элиты. С первоисточником фразы "Своим все, чужим - по закону" полной ясности нет, но точно известно, что Путин, еще в бытность свою премьером, не постеснялся с ней полностью согласиться (http://www.interfax.ru/business/214380). При отсутствии политической конкуренции выборные органы и суд становятся даже не "декорацией", как их обычно называют, а средством подавления граждан правящей верхушкой.

Такие гибридные демократии защищают права своих граждан хуже, чем недемократические режимы. Если, например, гражданин СССР был защищен от произвола властей (пусть даже речь идет о лояльном гражданине и о послесталинских временах) системой неформальных сдерживающих факторов, а сама система не теряла управляемости ни при сумасбродном Хрущеве, ни при маразматике Брежневе, то современная Россия, лишившись этих традиционных механизмов защиты, не приобрела новых, правовых, а главное – она совершенно не защищена от сумасшествия правителя.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив