Гений вместо

ejidna — 23.02.2010 Вчера в самый снегопад пришлось садиться за руль и ехать в Капотню.
Саня забыл в автобусе, когда с клубом ездил, мобильник. Водитель мобильник нашел и мне отдал, а живет он в этой Капотне.
Капотня, кто не знает, это Москва. Такая особая, призрачная Москва. Якобы, псевдо и вместоМосква. Одна из многих подобных.

Надо свернуть с МКАД внутрь и долго-долго-долго ехать куда-то вдоль длинных-длинных-длинных заборов с колючей проволокой, а рядом будут столбы, сараи, гаражи, ЛЭП, поля и пустыри с торчащими из них убогими обелисками "Марьино!" и прочий полупромышленный пейзаж. А потом начнутся кварталы одинаковых домов, разбросанных по этим полям далеко друг от друга, как тараканы разбегаются после удара сапогом об пол кухни. Нам в институте на гражданской обороне объясняли: это так специально. Чтоб в случае бомбежки проходы остались, чтоб было куда падать зданиям...
Там занесенные снегом улицы, где есть только одна - четная или нечетная сторона, а вдоль другой обочины серый пустырь. Там одичавшие маршрутки и автобусы модели "катафалк", даже если вполне бодренько окрашенные. Там депрессняк сквозит в каждой детали, в каждом дуновении ветра по этой снежной пустоте.
И я представляю, какие в этих домах должны быть квартиры: с натужным "евроремонтом", если совсем новые (Молдавия - это Европа? Значит, евроремонт молдаване сделали!). С обоями и бюджетными пластиковыми окнами, чтоб как у всех, как у людей. С ковриками и "арками вместо двери в кухню", такими из картоно-бетона сляпанными. С щелями, если квартира муниципальная, для очередников. С паркетной доской на полу, тюлем на окнах и приметами жестокой экономии в каждой детали, житья от зарплаты до зарплаты за вычетом ипотеки и вечных раздумий, где эти тающие деньги взять. С плюшевыми покрывалами, купленными в гипермаркете, и там же приобретенной со скидкой бытовой техникой. Я в таких сто раз бывала.

Унылое жилье, унылая жизнь. Но - зато "в Москве!"
Главная иллюзия у нас, обитателей столичных спальных районов.

Мы живем не в Москве. А в Капотне, в Жулебино, в Коньково, в 9 микрорайоне Теплого Стана, в Марьино, в Косино, в Братеево... в Зажопинских выселках, и более нигде.
Мы живем лишь "около Москвы". В Москве мы работаем, встречаемся с друзьями, ходим в театры, задираем голову вверх и смотрим на остоженские или пречистенские особняки. Плюем с моста в Яузу. Стоим в пробке у впадения Покровки в Садовое кольцо.
А живем вот в этих уродливых городах на полях орошения.
Очень давно, на заре своей проф.карьеры я брала интервью у хорошего архитектора Маноло Нуньес-Яновского. Он тогда многое сказал, но в частности - "Это нам только кажется, что мы строим города. На самом деле, города строят нас". Имелось в виду то, что мы впитываем и воспроизводим потом именно то, что впитали. Стиль "баракко" или наоборот - красоту и изящество форм, живые улицы и тенистые дворы. И потому, например, нельзя даже больных детей-сирот, например, помещать в унылые больничные стены, в дома-клетки. Сам Яновский сделал проект детского приюта в Бельгии похожим на средневековый замок, только полным света и красок...
И еще он тогда говорил: человек не должен, выходя из дома, попадать на пустырь. Для него важно знать, что есть окно, из которого на него смотрят и его видят. Тогда не только психологически сложнее украсть, напасть, убить. Человек тогда и чувствует себя не одиноким, не потерянным. А мы растим наших детей и сами живем именно на "пустырях" с новостройками, похожими на пчелиные соты, одинаковыми, неразличимыми, как будто бы и не обитаемыми.
И не случайно в новых, спальных кварталах европейских городов статистика самоубийств и покушений на них выдает гораздо бОльшие цифры, чем в старом центре. И подростковых банд больше относительно общего числа населения. И прочего негатива.

... Я выросла в Коньково, куда нас переселили из коммуналки в Старосадском переулке. Там было, как у Чижа в песне про Одессу, "много теплых, уютных и светлых квартир. Там есть у каждого свой балкон и сортир..."
А моя мама сидела и плакала, потому что встала на две картонки с книгами и стукнулась головой о потолок. И еще потому что добиралась от центра до дому полтора часа на метро и автобусе, а раньше от Кремля доходила пешком за 15 минут.
А я вспоминала старую кирху, тогда фабрику диафильмов, а ныне опять костел, мимо которой я ходила в школу, в первый класс. И Морозовский садик, где были лестницы и старые чуднЫе деревья, и Ильинский бульвар, и страшного турка с ножом на памятнике Героям Плевны.
Во втором классе я уже играла на глиняном пустыре с мальчишками, штурмовала Лысую Гору и мочила ноги в пруду.
В 10 классе я с удивлением узнала, что улицы Герцена и Горького параллельны и не пересекаются. И захотела купить себе громадную, как в отделении милиции, карту Москвы, чтоб наконец выучить, где какой переулок.
Так и не выучила досконально.
Зато я знаю, где на ул. Введенского сберкассы.

И я помню это трижды охватывавшее меня натуральное отчаяние, когда очередной декрет привязывал меня к ручке коляски и полностью "ограничивал мобильность". Мне было физически тяжело торчать в этом унылом дворе. Я ходила по лесу, волоча коляску, как плуг, по грязи или снегу. Я заходила в унылые и дико надоевшие магазины с этим их люрексово-пластиково-колбасным набором товаров. Я тащилась куда-то за пару километров, чтоб только увидеть что-то не настолько опостылевшее, но вокруг все было одинаковым.

"Свыкнуться можно, полюбить - никогда", - написала я тогда в очередной своей заметке про "видеоэкологию города", определяя формулу моей привязанности к городскому пейзажу вокруг.

Последний приступ такого отчаяния был пять лет назад, когда родился Коляныч. Я выучила всю нехитрую географию своего спального района и быстро ее возненавидела. Но у меня, к счастью, уже была машина. И я в два пинка заталкивала в маленький хэтчбек "колесную базу" и колясочный кузов и куда-то отчаливала, хоть на два, хоть на три часа. Это несколько разбавляло, но не избавляло.

Мой младший ребенок вспомнит Тропаревский лес, и пони по кличке Ликер, и катание на ледянках-"ватрушках". Вспомнит автобусы и маршрутки и кафе с фрикадельками в ИКЕА-Теплый Стан. И толпу, жадную, злую, равнодушную толпу там же, какие-то гигантские волны движущейся биомассы.
Да и старшие вспомнят примерно то же, разве что "старую квартиру" впридачу метражом 37 кв. м. жилой площади. Разломанные качели и постоянный, как один из них говорил, "перерыв" у бабушкиного дома - "там все перерыто и решетка стоит".

И вот когда начинаются эти стенания насчет того, что "мааасквичи все свооолачи", мне всегда хочется ответить банальностью: какие? Если такие, как мы, то у нас - привычный вывих сознания, только и всего.
Мы живем не в Москве. Мы обитаем в этих громадных магазинах и тесных маршрутках, нас заглатывает по утрам метро и выплевывает где-то на другом конце города полупереваренными. Мы месим серую грязь и "отдыхаем" в кафе из легких железных конструкций, отчаянно маскирующихся под "надежность". Мы живем в городе, по которому не гуляют. Городе-клетке, городе-"обезьяннике", городе-трассе и стоянке. И чего вы от нас хотите?

Вряд ли я когда-то буду жить в центре, придется быть реалисткой. И за городом тоже не буду, да и наш "загород", то же Домодедово - это такие же клетки, дома и серость. Или минимум "удобств" при максимуме хлопот, инфраструктура, туды ее.
Я обещала Коляну показать ему Красную площадь, но ехать дотуда далеко и долго, а на самой площади ребенку сейчас только мерзнуть и глазеть на ментов.
Летом съездим обязательно.
Я рада каждой возможности просто погулять по центру, и постоянно ее использую. Но я там не живу, я там - гость. Как ни печально.

А из этой Капотни вчера еле выбралась. У выезда на МКАД забуксовал грузовик, и все покорно стояли, ожидая приезда аварийки. Бетон, заборы, ЛЭП, ТЭЦ...
Приехала к себе на Юго-Западную. Пошли с подругой и ребятами в японское кафе. Нам маршрутке сквозь снег, мимо заборов и типовых блочных многоэтажек.
В выходные опять с Коляном в икейское кафе поедем, ему нравится.
Мааааасквичи...
Привычный вывих.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив