Фултонское начало (2)

avn_msk — 28.12.2010

ПРОТИВОСТОЯНИЕ «РОССИЯ–ЗАПАД»

В результате опытная геоисторическая база советской номенклатуры была намного у’же и слабее, чем у мировой буржуазии с её многовековым, уходящим в феодальное прошлое опытом, её связями, тайными, полутайными и закрытыми организациями, клубами, орденами и т.д. А свою мировую антикапиталистическую традицию номенклатура, тем более включившись в межгосударственную систему, создать не могла. Более того, утратила то, что получила от эпохи войн и революций 1871–1945 гг.

По-видимому, один из трагических парадоксов системного антикапитализма в том, что он не позволяет быстро и эффективно создать властную элиту мирового уровня, способную всерьёз противостоять мировому буржуинству. Исход мировой борьбы даже в эпоху масс решают схватки элит, возглавляющие эти массы. Советская верхушка оказалась в конечном счёте слабее, с середины 50-х деградировала и позволила опытной и искушённой мировой буржуазии навязать свои правила игры, потребности, ценности и, более того, к началу 80-х годов – свои взгляды на мир.

Будучи глобальным системным противостоянием ядерных блоков, Холодная война всё больше превращалась в психоисторическую, психоментальную войну верхушек (и обслуживающих их интеллектуалов) двух систем. Мировая буржуазия и её интеллектуальные воины победили, а точнее, перевербовали ключевые сегменты советской номенклатуры и интеллигенции, в ряде случаев просто создав «пятые колонны», а остальные нейтрализовали. Причём результат этот пришёл вовремя, когда США зависли над пропастью.

Кто-то скажет: но ведь в 1920–1930-е годы советская верхушка успешно сражалась с мировой буржуазией, да и после войны действовала неплохо – фундамент паритета с США, которого СССР добился к концу 1960-х, был заложен в 1945–

1955 гг., главным образом при Сталине.

Это важный вопрос, и он непосредственно выводит нас на ещё один важный аспект Холодной войны, но уже не антикапиталистический, а сугубо русский. Когда Россия (СССР) наиболее успешно противостояла Западу? Как правило, тогда, когда Запад был занят выяснением отношений внутри себя. Петровско-екатерининская Россия поднялась в период борьбы между Францией и Англией за гегемонию в XVIII в. Англичане уже в начале XVIII в. оценили русскую угрозу и планировали нанести удар ещё в 1714 г., после того как мы разбили шведов при Гангуте. Однако соперничество с французами не позволило, и по-настоящему англо-русская борьба развернулась после 1815 г., когда Великобритания стала мировым гегемоном и объединила весь Запад.

После сорока лет подковёрной борьбы англичане организовали первую общезападную войну – Крымскую – против России, главной задачей которой было загнать Россию в границы 1640-х годов. Сделать это, несмотря на русское поражение, не удалось (как не удалось ни в 1918-м, ни в 1941-м, но получилось – без «горячей» войны –

в 1991 г.). Тем не менее, на много десятилетий Россия превратилась во второразрядную великую державу, которая вынуждена была в конечном счёте (после 1907 г.) войти в союз с англосаксами и таскать своим пушечным мясом для них каштаны из огня.

В начале ХХ в. «цивилизация XIX в.» и мировая система, выстроенная англичанами, рухнули. Начался новый период борьбы за гегемонию – по сути, между США и Германией. В этот период поднялся сталинский СССР, вышедший из капсистемы и превратившийся в системный антикапитализм.

НАЧАЛО ВОЙНЫ – 1917-й, 1946-й или ...?

В 1945 г. США (с советской помощью и в результате войны) стали гегемоном капсистемы и объединили вокруг себя Запад (плюс Япония). Опять сорок лет борьбы – и Россия/СССР терпит поражение в Холодной войне от объединённого Запада, от капсистемы.

Россия (СССР) успешно противостояла Западу, во-первых, в состоянии своей умеренной интегрированности в мировую экономику; во-вторых, в ситуации, когда Запад не был единым, когда в нём шла борьба за гегемонию. Холодная война велась между СССР и единым Западом и была выиграна последним не столько в политике и экономике, сколько в психоментальной сфере, т.е. там, где большевики побеждали нокаутом и по очкам в 1920–1930-е годы. И это тоже одна из особенностей Холодной войны и один из её уроков: наш реванш должен начаться в психоментальной сфере.

История развития России в мировой системе, её отношений с капиталистическими гегемонами показывает: нынешней России (как государству, разумеется, а не как кластеру криминально-олигархических корпораций) при прочих равных (но не фатально-автоматически) выгодны закат (но не обвал) американской гегемонии и полное крушение основанного на ней мироустройства – финансового, политического, массово-культурного.

Вторая проблема, поставленная Холодной войной, ещё крупнее: возможно ли в принципе создание в этом, а не потустороннем мире системы, основанной на «свободе, равенстве, братстве», т.е. без эксплуатации, собственности и т.д., социально справедливого общества? На этот вопрос история СССР, возникшего, как и все крупные и сложные социальные системы, на крови системного антикапитализма, и его Холодная война с капитализмом тоже даёт отрицательный практический ответ (Не слишком ли смелое обобщение при столь куцей методологии? )) Прим. Avn-msk).

Как знать, не является ли Холодная война своеобразным рубежом между эпохами, началом кризисного тоннеля, выход из которого вовсе не гарантирован, по крайней мере для большинства землян?.. То, как быстро и легко – за десять лет – верхушка Запада «перекодировала» Холодную войну в войну с «международным терроризмом», вводя мир в состояние перманентной войны, в состояние, где грань между войной и миром принципиально стёрта, свидетельствует в пользу такого вывода.

Если холодная война – это межсистемное глобальное противостояние, может, правы те, кто датирует её начало 1917-м? Есть ли какой-то резон в таком подходе? Отчасти есть. Сам факт возникновения и существования Советской России как антикапиталистического феномена означал социосистемную угрозу для Запада. СССР как «государство» был исходно сконструирован так, чтобы с лёгкостью превратиться в Мировую Социалистическую Советскую Республику. В Декларации об образовании СССР говорилось: «доступ в Союз открыт всем социалистическим республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем, что новое союзное государство явится достойным увенчанием заложенных ещё в октябре 1917 г. основ мирного сожительства народов, что оно послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику».

Поэтому русские юристы-эмигранты с момента возникновения СССР указывали на иную, чем государственную, природу этого властного организма. «Советская Россия, – писал П. Гронский, – гостеприимно открывает двери перед всеми народами и государствами, приглашая их ко вступлению в Союз при одном лишь непременном условии – провозглашение советской формы правления и осуществление коммунистического переворота. Стоит жителям Борнео, Мадагаскара или Звулуланда установить советский строй и объявить коммунистические порядки, и, лишь в силу их заявления, эти новые, могущие возникнуть советские республики принимаются в Союз Советских Коммунистических Республик…» Вывод: он «не представляет из себя прочно установленного государственного порядка, он может в любой момент исчезнуть и в то же самое время способен к беспредельному, ограниченному лишь поверхностью нашей планеты, расширению».

Другое дело, что в 1920–1930-е годы у СССР не было сил расширяться, он мог только обороняться. Запад, прежде всего Англия и Франция, проводил тогда политику, направленную на подрыв и уничтожение СССР силами Германии (для этого Гитлера и вели к власти). Тем не менее, и у Запада в межвоенный период, который, по сути, был лишь фазой передышки в мировой «тридцатилетней войне» ХХ в. (1914–1945), были ограниченные возможности давления на СССР. В 1920-е годы Запад приходил в себя после войны, а в 30-е обострились внутризападные противоречия, и СССР мог играть на противоречиях претендентов на гегемонию, что, помимо прочего, нашло отражение в докладе М. Литвинова на IV сессии ЦИК СССР 29 декабря 1933 г.

Этот доклад означал отказ советского руководства от ультрареволюционной доктрины, которой оно руководствовалось со времён Гражданской войны и согласно которой любое обострение международной обстановки работало на СССР (даёшь революцию!), а любая стабилизация ухудшала его положение. С начала 30-х СССР начинает всё больше вести себя как государство – член межгосударственной системы (в 1934 г. СССР вступил в Лигу Наций), а не только как инкубатор мировой революции, что нашло отражение и во внутренней политике, в том числе и по отношению к историческому и национальному наследию.

Итак, датировать начало Холодной войны 1917-м г. было бы ошибочно (Да ну! А по-моему, так в самый раз! Как начали хрустеть в Париже французской булкой, так и пошло. Прим. Avn-msk.).  Во-первых, до 1945 г., несмотря на деятельность Коминтерна во всём мире, у СССР не было потенциала для глобального противостояния капитализму. Советская система оборонялась (Верно. И от чего же она тогда оборонялась? Сам себе противоречишь. Прим. Avn-msk.). Во-вторых, в довоенный период – период острой борьбы за гегемонию внутри самой капиталистической системы – советско-западное противостояние не выходило на мировой геополитический уровень в качестве главного. Главным на этом уровне было противостояние англосаксов и Германии (при наличии острых противоречий между США и Британской империей внутри англосаксонского тандема).

СССР в такой ситуации – при всех системных противоречиях с миром капитализма – вписывался в традиционные для последних двухсот – трёхсот лет расклады европейской и мировой политики, войдя в конечном счёте в состав антигитлеровской коалиции (Ловко! Это ещё кто к кому вошёл!) и опять оказавшись на стороне англосаксов против «континентальных» европейских держав. В 1917–1945 гг. СССР противостоял одним капиталистическим государствам в союзе с другими, используя их противоречия, а точнее – борьбу за гегемонию в капиталистической системе между двумя группами хищников – англосаксами и немцами. Это не клише коммунистической пропаганды, а формулировки замечательного русского журналиста М. Меньшикова, отметившего «тихий погром, который вносит англо-германская раса в остальное человечество» и зафиксировавшего: «Среди самих англичан и немцев идёт… структурная перестройка, борьба человеческих типов. Один какой-то сильный и хищный тип, по-видимому, поедает остальные».

СССР в межвоенный период никогда – и в этом был успех сталинской дипломатии, которой в целом благоприятствовала эпоха внутризападного соперничества, – не противостоял Западу, капиталистической системе в целом. Прежде всего, потому, что разделённый в самом себе борьбой за гегемонию Запад не был целым, не было целой политико-экономической системы. Всё изменилось 2 сентября 1945 г. Завершилась эпоха борьбы за гегемонию, стартовавшая 10 мая 1871 г. У капиталистической системы появился гегемон невиданной экономической мощи (около 50% мирового валового продукта) – США. СССР было уже намного труднее играть на противоречиях внутри капсистемы.

Выходит, Холодная война началась в 1946 г., как считают многие – речью Черчилля в Фултоне? Чтобы ответить на этот вопрос, надо внимательно посмотреть, что именно сказал он, когда, почему и зачем сделал это, кому был главный посыл речи и, наконец, в каких условиях это произошло.

Источник: www.lgz.ru/archives/html_arch/lg112006/Polosy/15_1.htm

Оставить комментарий

Популярные посты:

constantinus

Когда нужно заменить электрический щиток?

prilepin

ПРИДНЕСТРОВЬЕ И ГАГАУЗИЯ ДОЛЖНЫ ЖИТЬ В РОССИИ

tytgrom

По сугробам в магазин. 16-12-2023

jalla00

Без названия

pantv

31 марта ● Международный день резервного копирования (День бэкапа)...

kiki_morok

Праздник кофеманьяков

everstti_rymin

Наша художественная галерея

taffy729

Она нежнее инея

amarok_man

Водители автобусов увольняются из за скандалов с "яжематерями" и их детьми...

• Архив