Философы

colonelcassad — 18.11.2013

"Все истины, которые я хочу вам изложить - гнусная ложь". (с) Курт Воннегут "Колыбель для кошки".

Посмотрел довольно занятный как казалось по трейлеру фильм "Философы", снятый совместно Индонезией и США.



Задумка обещала сложные психологические проблемы в духе незабвенной "Королевской битвы", но только с заменой кровопускания на интеллектуальные изыски.
Группа студентов-философов вместе с учителем ставят специфический эксперимент - разыгрывается ролевая игра, где мир постигает ядерная катастрофа и студентам надо решить, кто из них достоин жить в бункере для продолжения рода человеческого, а кто не нужен. Сама концепция обыгрывает известную морально-этическую проблему о допустимости пожертвовать одними людьми рад спасения других или же вовсе ради высших целей. Учитель собственно и предлагает студентов эту проблему решить за счет своих коллег.



К сожалению, замах у фильма был почти богатырский, а вот на выходе получился громкий пшик. Где-то до середины фильма, действо вполне себе увлекает, так как же как и поднимаемые вопросы о том, что имеет за душой каждый человек, из того, что может пригодится в пост-апокалиптическом мире. И кто нужнее электрик или сенатор, фермер или оперная певица, врач или солдат. Все это подается с позиций чистой логики, в рамках которой студенты делают свой выбор, отрезая половину группы, которая погибает.
Но первая фаза кончается неудачей, и обычная банальная логика уступает место более скурпулезному расчету, когда при повторение выборки, в группу попадают несколько иные люди по совсем другим обоснованиям. Но и тут - опять тупик. Третья попытка - отказ от голого практицизма и переход к выборке на основе эмоций и женской логики. И самое смешно, но и тут тупик. Во всех случаях остатки человечества в виде группы погибают. По разному, но погибают. Даже постановка морали во главу угла в 3-м выборе и постулирование тезиса, ну и пусть все в конце погибнем, главное как прожить оставшийся год в бункере, не отменяет бессмысленности выбора, так как он по сути сводится к тому, что половина погибнет сразу, а другая половина через год. Поэтому сама выборка априори не имела смысла - с тем же успехом можно было кидать жребий, а по факту - человек принимающий решения 10 человек убивает сразу, а другим 10 дает шанс прожить год. И это преподносится как лучшая альтернатива двум предыдущим попыткам, хотя 3-я вообще постулирует отказ от какой-то реальной борьбы за выживание.



Мол плевать на размножение, восстановление цивилизации - мы с арфистами, поэтами и гомосеками просидим год в бункере, а когда обнаружим, что не взяли туда никого, кто бы мог построить лодку и уплыть с острова, то даже не будем вести хозяйство, а представим себе ядерную боеголовку, которая по нашему хотению прилетит прямо на пляж и мы дабы не мучится, покончим жизнь самоубийством. В этом плане, авторы сценария явно вдохновлялись философом-экзистенционалистом Боканоном из романа Курта Воннегут "Колыбель для кошки", где герой в самом конце книги, просветляется на тему того, что пережидать апокалипсис в бункере бессмысленно, вылезает на уничтоженную льдом-9 поверхность, дабы превратиться в статую и показывать язык богу в том же духе, как студенты радостно кончая жизнь самоубийством показывают язык учителю. И это логично, ибо какой новый мир могут построить гей-мороженщик, оперная певица, арфист и ряд других интеллигентов, развлекавшихся год в бункере, пока не выбранный в 3-й раз рабочий класс как они думали погиб в ядерном пожаре. Ресурсы кончились, строить они ничего не умеют, поэтому их конец запрограммирован.



Банальная личная подоплека эксперимента и метания учителя на тему что лучше - застрелиться или съест бутерброд, оставляют и вовсе странное впечатление. Как будто фильм до середины активно надували, а потом уверенно стравливали воздух. И нельзя сказать, что в смысловом отношении фильм пуст - как раз с этим, авторы старались как могли, напихав в него много вполне актуальных психологических и философских проблем, но вот реализация к сожалению подкачала.



В целом, фильм постулирует отказ от традиционной логики, и предлагает доверять в выборе эмоциям, а не холодному расчету, хотя в рамках сюжета результат получается одинаково нулевым в плане продления человеческого рода, ибо единственный уцелевший мужчина оставшийся на острове с 6 женщинами, бесплоден, но уверенно заявляет, что если каждый день последовательно с каждой из 6, то есть надежда, что когда-нибудь одна из них забеременеет. Так сказать вот вам щепотка надежды. Неуместный юмор, губит даже эту вполне возможную в других обстоятельствах идею.



Студенты конечно пытаются строить из себя философов, но производят в целом впечатление вчерашних школьников, которые заучили несколько философских изречений и азы философской аксиоматики. Они не производят впечатление гениев, как их пытаются позиционировать в фильме. В виду этого, их конфликт с учителем выглядит фальшиво, ибо с точки зрения знания, они овцы рядом с волком, а единственная, кто оказывает ему сопротивление, просто в курсе подоплеки эксперимента. Вот и получается, что в игру играют как бы все, но в реальности, только 2, которые знают ее правила и контекст, а остальные лишь пешки в этой игре, которые так до конца и не поняли, в чем же собственно дело - что гей-мороженщик, что умирающая от рака оперная певица.



В итоге, фильм пропитан философией пост-модернизма, где классическая философия представлена лишь в виде каких-то обрывков, которые как-то умудрились запомнить местные студенты. Когда это понимаешь, то фильм стремительно сдувается, а все мнимое напряжение начинает выглядеть наигранно и фальшиво. При этом, не покидает ощущение, что на ровно том же самом материале, можно было бы снять вполне себе добротное кино, где заявленные темы были бы раскрыты более масштабно, нежели инфантильным выбором главной героини в духе "гори оно все огнем".

Ну а так получился довольно типичный фильм, где громадье планов не получило соответствующей реализации и если в первой половине фильма, он вполне тянул на попадание в 10-ку лучших фильмов года, то ближе к концу, стал обычным проходняком на один раз. В целом же, тема отнюдь не нова и тут сразу вспоминается известная задача на тему, кто должен спастись с тонущей подводной лодки.

Хроника тонущей подводной лодки



Вводная: мы — экипаж подводной лодки, и, к сожалению, мы тонем. У нас произошла авария, мы неясно на какой глубине, и лодка медленно погружается. Спасательных костюмов, чтобы всплыть наверх, хватит на всех, но через люк можно выходить по одному с интервалом в одну минуту. Нас — 30 человек, 15 мужчин и 15 девушек. Это значит, что вышедшие первыми спасутся почти наверняка, а последние почти так же наверняка погибнут, так как лодка уже погрузится глубоко. Шанс спастись зависит ТОЛЬКО ОТ ПОРЯДКОВОГО НОМЕРА выхода из люка. Он не зависит от здоровья и физических особенностей человека, и слабый, но 10-й спасется скорее, чем гигант, но 11-й. Друг другу помочь при всплытии ничем нельзя, а наверху помощь не нужна: там всплывших ждет спасательный катер.
Вопрос: на лодке есть пистолет. Кто его взял бы и для чего?
Несколько человек руки поднимают: они пистолет возьмут. Зачем? — Решительные девушки, оказывается, возьмут его только для того, чтобы его спрятать и чтобы он не достался никому. Мужчины серьезнее: они с помощью оружия будут контролировать порядок, чтобы не было паники.
За десять прошедших игр нашелся всего один человек, который взял пистолет для того, чтобы определить свой порядок выхода из лодки. Группа даже не поинтересовалась, кого он выпустил бы первым, а кого — последним: она ответила мгновенно самой жесткой агрессией.
И без объяснений, с возмущенным: "Как он смеет!" — Потому что группа уверена, что один человек не имеет права распоряжаться чужими человеческими жизнями, не может решать за других, кому жить, а кому — умереть. Все нормально, Игра еще впереди.

Хорошо, группа быстро договаривается, кому она доверяет пистолет. Паники теперь не будет.
А что будет?
Я объявляю СВОБОДНУЮ ИГРУ: комната — лодка, дверь — люк. Лидер с пистолетом мгновенно оказывается у двери и кричит: "Без паники!"
Что делать дальше, никто не знает.
После секунды замешательства звучит Идея: "В первую очередь спасать женщин!"
И эта идея нравится всем. Женщины к ней были готовы и раньше.
Женщины дружно столпились у двери, но далее — снова идейный тупичок.
Правда, совершенно стихийно, хотя и не без помощи парней, ближе к выходу оказываются девушки самые симпатичные...
Некоторое замешательство, однако свято место пусто не бывает, и в группе снова выдвигаются лидеры-идеологи. Майкл утверждает, что впереди должны быть самые младшие, Макс — самые старшие, а Платон предлагает расставить всех по росту... Несколько минут спустя начинается полный демократический базар.
Пистолет здесь оказывается не нужным: если группа и в панике, то только оттого, что совершенно не представляет, как умерить пыл своих идейных лидеров.

Я Свободную Игру прерываю, группа пытается происшедшее осмыслить. Я интересуюсь, почему все решили первыми спасать женщин. Всем неловко за мой странный и неприличный вопрос, но мне вежливо объясняют: "Потому что женщины — слабее".
Я указываю на Сергея, который физически слабее Марианны, и интересуюсь, должен ли он встать перед ней. Тут группа долго путается, что она имела в виду под "слабее": физически или душевно.
Часть догадывается, что при любом понимании "слабости" кто-то из ребят окажется впереди кого-то из девушек...
Кстати, среди женщин они тоже собираются спасать самых слабых? И тогда умница и красавица Эля, у которой, к сожалению, все в порядке и со здоровьем, окажется сзади?
Оказывается, этого группа не хочет...
И напоследок главный вопрос: почему же в первую очередь надо спасать именно Слабых? Хилых — физически или душевно?
А здесь оказывается, что ХИЛЫХ группа не очень любит, но за СЛАБЫХ держится все равно...

Был поставлен вопрос о жребии, но сразу же был и снят.
Очевидно, что жребий — не решение, это общегрупповой уход от ответственности. Это вариант: "Пусть решит Другой!", где в качестве все решающего Другого выбрана безмозглая монетка. Жребий может дать самый глупый, самый ужасный расклад — но как это удобно, винить-то некого?!
Кроме тех, кто принял решение бросать жребий.
И я объявляю Свободную Игру еще раз — но на этот раз выключаю из Игры тех, кто проявил себя лидерами в прошлый раз. Не важно, КАК конкретно каждый проявит себя, но важно то, что новые лидеры будут. Они появляются просто потому, что ситуация требует решения.
Группа видит: проблема должна быть решена все равно. И если ее не решить лучшим образом, она будет решена худшим. И если ее не начну решать я, ее все равно вынужден будет решить кто-то другой.
Свой выбор должен сделать каждый. Чье решение определит чью-то жизнь или смерть — выяснится потом, но сейчас это решение должно быть у каждого. Каждый должен определиться, КАК он будет эту задачу решать.
Группа уже понимает, что это игра о Цене Жизни: "Чем измеряется Цена Жизни? Кто жить достоин? Почему ты достоин жить?" И, как один из вариантов ее решения, я рассказываю историю "Тест американского менеджера".
Ведущего менеджера пригласили на заседание совета директоров и сказали, что хотят назначить его президентом одного из филиалов концерна. Будущий президент не скрывал своей радости: он, действительно, подходил по всем параметрам. Его спросили, сколько у него детей. Оказалось, пятеро. "И кого вы любите больше всех?" — "Самого младшего". — "Если бы вам предстояло выбирать — погибнуть самому или вместо вас погибнет ваш младший сын, какое бы решение вы приняли?" — "Конечно, лучше погибну я!" — воскликнул любящий отец.
На следующий день ему было отказано в должности. "Вы готовы оставить сиротами пятерых детей и сделать жену вдовой, — сказали ему, — и к тому же бросаете дело, которое вам поручают. В другом же варианте с вами остались бы четверо детей, жена и ваша работа. Вы вполне могли бы иметь ребенка, если бы захотели. Для должности президента вы не подходите".
Треть группы решительно соглашается, треть в задумчивости, треть громко возмущается цинизмом американских предпринимателей. Некоторые из них, обосновывая неприятие, ссылаются на свой “менталитет”, то есть, как можно понять, на неспособность или нежелание мыслить как-то шире, нежели уже привычным образом.
И на этой ноте группе предлагается осуществить Главную Процедуру...

Каждый получает метки: 5 меток на Жизнь и 5 меток на Смерть, их надо раздать. Для этого организуется живая цепочка, в которой каждый проходит мимо каждого, глядит в глаза и говорит одну из трех фраз: "Я дарю тебе жизнь" (и дает Золотую метку), "Тебе придется умереть" (дает Черную метку) и "Не знаю" (не дает ничего). Тот, кто захочет объяснить свой выбор, может это сделать. Должны быть соблюдены два правила, первое: "Метки раздаю только свои — дареное не дарят" и второе: "Метки нужно раздать все".
Как говорят прошедшие не одну Игру, послать кого-то на Смерть оказывается душетрепетным только первые разы. А потом, с опытом, обращаешь внимание уже на совершенно другие вещи. И, кстати, начинаешь думать.
Конечно, хочется посмотреть на Чемпионов: тех, кто получил минимум (или максимум) Золотых (или Черных) меток. Мы и смотрим на них, интересуемся их чувствами, а также соображениями их и группы: почему же именно они оказались Чемпионами — Чемпионами в Жизни и Смерти?
Готов поспорить, читатели, что вы не догадаетесь.
Когда я только разрабатывал, прогнозировал эту Игру, я ожидал, что Чемпионами в Смерти окажутся самые непопулярные члены группы плюс те, кто группе чем-то "насолил", а также самые слабые и забитые... Ничего подобного! Нередко Чемпионом в Смерти оказывался тот же, кто был Чемпионом и в Жизни, — из ряда самых светлых, сильных и красивых людей в группе!!
А объяснение лежало на поверхности. Это прямо проговаривали те, кто давал этим людям Смерти: "Ты лучше всех сумеешь встретить Смерть..."
Вслушайтесь: "Ты лучше всех СУМЕЕШЬ..."
Еще раз: "ТЫ ЛУЧШЕ ВСЕХ..."
ТЫ ЛУЧШЕ ВСЕХ - И ПОЭТОМУ ТЫ УМРЕШЬ

Они раздают Смерти тем, кто сможет достойно умереть. Те, кто сумеет достойно умереть, — это те же самые, кто умеет до­стой­но жить. И этот выбор — выбор убийства самых достойных.
Конечно, в мотивах такого решения был и мелкий расчет, и просто мышиная возня. Слабому дать смерть опасно: в ответ он, скорее всего, даст тебе то же.
На то он и Слабый.
А Сильный в ответ на Смерть нередко с улыбкой подарит тебе Жизнь.
Потому что он Сильный.
И потом, никому не хочется увидеть лицо Слабого, когда он получает Смерть: оно перекошено и некрасиво. А Сильный способен умереть красиво. Без воплей, без больших соплей — ЭСТЕТИЧНО. На такую смерть не так тяжело глядеть. Она даже где-то привлекательна.
И за эту красивую упаковочку, за эстетичные переживания наши эстеты-человеколюбцы готовы платить — платить жизнью лучших людей.

Дальше идет более мелкая и аккуратная работа, и выборы с трудным обдумыванием экипажу подводной лодки придется делать еще не раз. И постепенно, раз за разом, глаза и души людей становятся все более осмысленными. И постепенно вырабатываются КРИТЕРИИ — то есть ПОНИМАНИЕ.
И уже не так интересно становится, КОМУ ИМЕННО придется погибнуть. Важнее оказываются вопросы, которые каждый задает сам себе: "А достоин ли я жизни? Что делает мою жизнь ценной? Ради чего я живу? Кому я нужен?"
Правда, детские болезни дают знать о себе еще долго. В част­ности, каждый ужасно торопится засвидетельствовать, что свою-то жизнь он отдаст ради кого угодно без раздумий.
Не дай Бог подумают, что он свою жизнь ценит!
Он не научился еще смотреть на свою жизнь КАК НА ОДНУ ИЗ МНОГИХ. Это трудно: смотреть на свою жизнь не как на СВОЮ, а просто как на ЖИЗНЬ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА.
Он только учится смотреть на свою жизнь как на поле, которое надо вспахать; как на вещь, которую надо сделать — и хочется сделать мастерски; как на Творение, которое должно быть Совершенным. Тот, кто смотрит на человеческую жизнь ТАК, уже имеет основания для ОЦЕНКИ и ВЫБОРА.
Нельзя сказать, которая из двух жизней ценнее, если обе были сделаны — были прожиты — Мастерами. Но если одна из жизней жилась кое-как, и выбор делать надо — для него будут основания. И если одна жизнь была направлена К людям, строилась ДЛЯ людей, она будет оценена выше, чем та, которая строилась МИМО или тем более ПРОТИВ.
А все остальное — от лукавого.
Вспомните притчу о работниках, которым хозяин дал в пользование по таланту.
Это монета была такая.
Тот, который свой талант в землю зарыл, был хозяином этих денег лишен. А тот, кто свои таланты умножил, был хозяином вознагражден.
Тебе дан талант — жизнь. Реализуешь его, получается у тебя жить, ты достоин награды. А если у тебя не получается жить, если ты ленишься или боишься жить, если талант свой — жизнь свою! — ты гноишь, то в случае необходимости выбор будет не в твою пользу.
Кто забыл — эту притчу рассказывал Христос. Возможно, она не очень сострадательна, но не все лекарства должны быть сладкими...

Когда Игра заканчивается, всегда звучит вопрос: а как бы действовал я? — Я не делаю из этого секрета.
– Кто должен идти раньше — мужчины или женщины?
– Я буду смотреть, какие они Люди, а не какого они пола.
– Каким по счету пойдете вы?
– Думаю, что в числе первых. Потому что, похоже, мне удается в жизни сделать больше других и у меня еще много дел, которые надо сделать.
– А если кто-то с пистолетом поставит вас в хвост?
– Пусть по этому поводу огорчается человечество, меня это не расстроит. Я довольно равнодушно отношусь к своей жизни, соответственно и к возможности своей смерти. Как и к смерти других людей. Для меня Жизнь и Смерть — не Святая Церковь, а обычное житейское дело. Отдельная, частная человеческая жизнь — не свята. Людей всегда рождалось много, много их и умирало. Люди смертны, и едва ли существенно, умрет кто-то лет на десять раньше или позже, умрет он один или десяток (сотня... больше...) людей. Это происходит: война, чума, тысячи случайностей. Я не верю серьезно в то, что своими действиями смогу в этом мире что-то реально изменить. На что может рассчитывать муравей даже в масштабе своего муравейника? И я не обязан заботиться о человечестве, так что душа моя легка в любом случае.
Другое дело, что мне люди нравятся. Мне нравится о людях заботиться и помогать им жить. И в меру своих сил я это делаю и делать буду.
– Взяли бы пистолет?
– Я бы пистолет взял, и он не был бы тяжел для меня. И я быстро расставил бы всех в очередь на выход, размышляя только о том, кто сколько сможет дать людям. Среди мужчин, наверное, первыми стояли бы те, кто лучше других умеет созидать, делать Дело. Доброе дело. Но дело, а не Треп. Первыми были бы Творцы, а последними — Трепачи, Нытики и Разрушители. А среди женщин я, по всей видимости, искал бы тех, кто будет лучшими Матерями. Тех, кто будет лучшими подругами для мужчин, кто родит здоровых детей и воспитает добрых и сильных людей. Тех, кто в каменных домах, построенных мужчинами, построят теплые Дома человеческие.
Конечно, это Домострой. Но если не мелочиться и не ползать по исключениям, то тут в нем все правильно. А самое главное в том, что —
впереди будут Сильные: сильные в первую очередь душой и духом. А сзади будут Слабые. И если надо будет выбирать, пусть умрут Слабые. А Сильные должны выжить, чтобы Жизнь была сильнее, богаче и красивее.

...В этом месте все христиане меня немедленно расстреливают. Или распинают.
Естественно, из самых добрых побуждений.
Они уничтожают Жизнь. Они делают то, что делали всегда.
Почему?
Христос мне друг, но...

В природе царствует право сильного, не важно, сильного физически, интеллектуально или харизматически — просто от Бога.
Если погиб ты, значит, сильнее он, а твои объяснения, что тут было не все честно и справедливо, опоздали ровно на твою смерть.
Жизнь — это Сильный. Христианство за Слабого — и поэтому против Жизни.
Христианство провозгласило право слабого — и предало Сильных.
"Ты сильный — а он слабый. Уступи ему!" — И сильный, уступая, оказывался позади.
Христианство провозгласило жертвенность — и предало Сильных.
На фронте первыми гибнут лучшие, ибо в атаку поднимаются первыми — они. Первыми жертвуют собой всегда самые душевно сильные. Чтобы их отстрелять, даже не нужно целиться — они подставляются сами, и отстрел производится просто снайперский.
Христианство провозгласило сострадание — и мир наполнился паразитами и инвалидами, потому что страдать стало выгодно.
Инвалид не тот, у кого нет ноги: инвалид тот, кто ноет, глядя на свою ранку (физическую или душевную), и ждет, что сейчас его, как пострадавшего, начнут ублажать. Инвалид — это психология, образ жизни. Это отсутствие Духа, а не части тела.
Вот в лесу, например, нет христианства, и поэтому в лесу инвалид либо погибает, либо, если он в своем инвалидстве не задеревенел, перестает ныть и начинает выживать. И побеждать.
Да здравствует Жизнь!

Это не призыв к Войне — это призыв к Жизни. Жизнь природная, жизнь естественная — не война, не агрессия. Хищник загрызет вас не из ненависти, он просто голоден, а вас он любит — есть. Для приро­ды не характерна месть, и в смертельной схватке враг, оказавшись поверженным, там уже совсем не враг, а просто пища.
Месть и ненависть придумали люди, и сострадательное христианство, в частности, пропитано агрессией — агрессией против еретиков внутри себя и против нехристей вокруг.
Воюет только человек — дикий человек. Мир не воюет. Мир живет. И чтобы быть верным миру, надо любить. Надо любить мир, в котором победит сильный. И надо полюбить свою Смерть, если тебя, прежде такого сильного, превозмог кто-то Сильнейший.
Ты умер, — следовательно, да здравствует Жизнь!
Снова к Теме

Впрочем, хочется вернуться к Игре, тем более что такой ее больше нет.
Люди книжки читают и дураками выглядеть не хотят.
Как только книга выходит, приходится менять методики. Но Игра, пусть в другом виде, осталась, потому что, как все живое, она диагностична и поучительна — всегда. Просто вместо глупостей одних, уже в Сказках описанных, люди творят в ней другие.
А я их, как всегда, записываю.
Как вешается лапша на уши
Пашу в группе все любят, но смеются над ним часто. Он самым внимательным образом прочел все мои книги и, похоже, выучил их наизусть, потому что при случае цитирует их близко к тексту. Он всегда говорит правильно по сути и почти всегда настраивает аудиторию против себя, потому что регулярно вешает на себя собак и не умеет вешать лапшу на уши.
Переводить надо?
Паша, грудь вперед: “Я пистолет возьму и всех расставлю по-своему. Пусть погибнут слабые: ...”
Те, кого он называет, вызывают острую жалость, а он вызывает резкий протест.
А вот Антон скажет по-другому: “Наверное, пистолет все-таки взять стоит, чтобы бардака не было. И потом, я не могу и не хочу допустить, чтобы погибли такие люди, как ...”
Далее он перечисляет хорошие имена и вызывает кучу добрых симпатий.
Те, кто возмущался Пашей (“Как он жесток! Как он смеет распоряжаться человеческими жизнями!”), уже не видят, что Антон предложил по сути то же самое — просто начал с другого конца. Людям нужны добрые формулировки, и Антон им их дал.
А то, что погибнут те же, народ не замечает.
Как в известном анекдоте:
Сообщение ТАСС: “Наш замечательный бегун занял почетное второе место, а его соперник из США пришел к финишу предпоследним!”
А всего бегунов было — двое... Привет!
А мой коллега, славный Гриша, начал игру с того, что предложил раздать по два имеющихся у каждого спасательных жилета. Это с энтузиазмом сделали все, и это было естественно.
Не так ли?
Что Гриша и подытожил: “У нас в группе сорок человек. Поднимите руки те, кто участвовал сейчас в убийстве тридцати восьми человек!”
Охнув и подумав, руки подняли все. И больше никто не выступал на тему: “Я считаю себя не вправе раздавать кому-нибудь жизни и смерти!”

Итоги
Для тех, кто любит пострелять, эта Игра — возможность кого-то подстрелить.
Например, своих идеологических противников. Представляете, рядом с вами Солнышко и Умница, но смеет развивать другие, а не ваши взгляды. Естественно, вы даете ему Смерть... Так?
У нас так бывало очень даже нередко.
Для кого-то Игра была лишь возможностью продемонстрировать свои симпатии. “Естественно, я раздал Жизни всем своим друзьям. Врагов у меня здесь нет, но несколько человек мне сегодня не понравились...”
Это настолько естественно и тупо, что я даже как-то теряюсь это откомментировать.
Но, хочется верить, кто-то в этой игре увидел и сделал другое. Он задумался: а чего стоит моя жизнь среди других жизней? За что меня ценят люди? Могу ли я людям давать больше?
Вот Женя, славный педагог. Но если бы он свою школу создал в реальности, а не только в красивых мечтах и рассказах, его человеческий вес был бы другим...
Пусть эта Игра будет с тобой всегда. Пусть она помогает тебе жить так, чтобы и ты сам, и другие о тебе могли сказать:
Ты живешь - Сильно! Ты жизни - Достоин!

http://nkozlov.ru/books/s93/d930/#.UooIFcRT4_8 - цинк

К сожалению, в подобных рассказах, пищи для размышлений на порядок больше, нежели в таких фильмах как "Философы", где вопрос о ценности человеческой жизни и о том, как надо встретить смерть, получает довольно странное объяснение.

Собственно, данный вопрос неоднократно поднимался не только в литературе или в играх психологов, но и в реальной истории, где правители зачастую оказывались в вилке выбора, где оба решения вели к гибели людей, просто их кол-во было разным. Как тут не вспомнить Великого Князя Александра Михайловича Романова.



Оставались еще советы равных. За одним-единственным исключением, они все считали меня сумасшедшим. Как это ни покажется невероятным, я нашел понимание и поддержку в лице одного европейского монарха, известного проницательностью своих суждений.
- Окажись вы в моем положении, — спросил я его напрямик, — позволили бы вы своей личной обиде и жажде мщения заслонить заботу о будущем вашей страны?
Вопрос заинтересовал его. Он все серьезно взвесил и предложил мне перефразировать вопрос.
- Давайте выразим это иначе, — сказал он, словно обращался к совету министров. — Что гуще: кровь или то, что я назвал бы "имперской субстанцией". Что дороже: жизнь ваших родственников или дальнейшее воплощение имперской идеи? Мой вопрос — это ответ на ваш. Если то, что вы любили в России, сводилось единственно к вашей семье, то вы никогда не сможете простить Советы. Но если вам суждено прожить свою жизнь, подобно мне желая сохранения империи, будь то под нынешним знаменем или под красным флагом победившей революции — то зачем колебаться? Почему не найти в себе достаточно мужества и не признать достижения тех, кто сменил вас?"

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив