Фарбер освобожденный
pavel_shipilin — 12.01.2014 Взяточник превращается в правозащитникаИлья Фарбер условно-досрочно освобожден. Прошелся по офицерским звездам (как потом объяснил, прокурорским), сел в Porsche Cayenne с номером «666» и уехал в Красногорск. Сплошной перфоманс и символизм. Даже зубную щетку сломал, чтобы обратно в тюрьму не возвращаться. Но самая печальная новость — его обещание заняться правозащитной деятельностью.
Не будем, однако, забывать, как этот якобы сельский учитель вымогал взятку.
Участники диалогов:
Илья Фарбер, директор дома культуры села Мошенка Тверской области;
Юрий Горохов, подрядчик;
Любовь Валеева, глава Мошенского сельского поселения, гражданская жена Фарбера.
В записи, расшифровка которой висит на сайте «Комсомольской правды», речь идет о получении Гороховым бюджетных денег для выполнения работ по ремонту ДК. Дело в том, чтобы начать работы, на счет фирмы Горохова должны поступить деньги из бюджета сельского поселения. А чтобы деньги поступили, Фарбер как директор ДК должен подписать платежные документы. Вот с них-то он и просил откат.
Фарбер — Горохов
Ф.: Что мы сделали. Между нами. Я знаю, что делала она (Любовь Валеева — прим. КП). Она, значит, общалась с юристом, которая должна была ей подсказать (неразборчиво). Поэтому как я и говорил, все, что от нас зависит, мы сделали, включая то, что просто, если будет нельзя (неразборчиво). Напишем ваши реквизиты. Ваш счет.
Г.: Если вы, вот на этот раз, отвечаете за свои слова, что деньги придут ко мне на счет, я не возражаю, я готов, это самое, с этих денег снять эти сто тысяч. Не вопрос — они будут ваши. Если вы вот так вот гарантируете — давайте жмем руки, и вопрос получается решен.
Ф.: Я гарантирую.
Г.: Вы тогда не просите с меня больше никаких денег. Пожалуйста, вот с этих, скока там? Двести пятьдесят, что ли, тысяч — забирайте.
Ф.: (неразборчиво) Я не говорю, что там двести пятьдесят.
Г.: Да мне неважно, сколько там.
Ф.: Важно (неразборчиво). Я не получу ста тысяч — они мои, но я их не получу, имеется в виду по логике.
Г.: Двести пятьдесят вы отдаете, чтобы получить сто. О чем разговор, не понимаю…
Валеева — Горохов
В.: Вы должны будете нам перечислить, уже как деньги перечислите, тогда мы вам сразу.
Г.: Твою мать, опять мы вперед. Хоть что-то вы можете сделать нам вперед?
В.: (неразборчиво) Когда получите деньги и все (неразборчиво), как говорится, и вас добрым словом будем вспоминать.
Фарбер — Горохов
Горохов и Фарбер обговаривают схему и условия передачи взятки. По словам Горохова Фарбер неоднократно намекал на то, что за ним стоят серьезные люди. «Это были понты, теперь я понимаю», — объяснил позже Горохов КП.
Г.: Значит, тогда я говорю и предлагаю еще раз очередное такое разумное решение. Я могу эти деньги отдать, но следующим образом. Вот я не знаю, где у вас банк находится, здесь находится или в этом самом, как его — в Осташкове. Мы встречаемся у банка. Я вам показываю деньги. Вы выходите из банка с копией платежки и с подписанным актом формы-2. Я вам передаю документы, вернее деньги, а вы мне — документы. Мы жмем друг другу руки.
Ф.: А какой смысл?
Г.: Смысл такой, что я не верю ни одному вашему слову.
Ф.: Я не понял — а справка о чем? Платежка какая, что?
Г.: Платежка, что деньги мне пошли.
Ф.: А, вам отправить эти деньги?
Г.: Да, да.
Ф.: Понял, понял.
Г.: Если я вас обманываю, вы возвращаетесь в банк, говорите, эта платежка неправильно оформлена, реквизиты не те, мы ее забираем и все, не вопрос.
Ф.: Я понял. Я понял. Гарантии. Юрий Николаевич, здесь я вам могу говорить только ответственно, насколько (неразборчиво). Значит, вот так же, как ни одна тварь, как ни одна дрянь не подошла к клубу и не сунула свой крючкообразный нос, вот также будет, будет собрана комиссия. Сразу же. Поскольку будут выполнены вами условия наши и сразу будут со всеми формальностями перечислены деньги. Никаких проблем с этим не будет. Доверять мне или не доверять, здесь, знаете, я никогда, я еще ни разу вас не обманывал.
Г.: Вы обманываете постоянно.
Ф.: Каждая сумма, все это, все это... Наоборот вообще. Это знает только небо, Бог… но я, с какой собственно стати вообще, я делаю, я за вас. Я разговаривал с людьми и говорил, что вот человек, так вот, то тот лучше по минимуму. Это я говорил. Понимаете?
Г.: Вот это только слова.
Ф.: Это слова.
Г.: На предмет чего разговариваем?
Ф.: Я понимаю. Я вам предлагал нам больше не общаться. Я вам предлагал дальше общаться уже на других уровнях.
Г.: Здесь есть заказчик, есть подрядчик. Здесь есть две стороны, я не понимаю, какое отношение там Москва или депутат. Да насрать мне на этого депутата тысячу раз.
(обсуждают, должен или не должен быть туалет в клубе, затем возвращаются к теме денег)
Ф.: Всему свое время. Я про что. Комиссия комиссией. Все как тогда. Мы договариваемся, мы встречаемся.
Г.: Я даю 150 тысяч, блин. Нет, душат меня, руки заворачивают… Разговор был: сначала деньги, а потом ты только заезжай и приступай к работе.
Ф.: А только так. Потому что у нас в альтернативе были две организации.
Г.: Не было у вас никакой альтернативы, и не могли вы ничего сделать. Так же, как вы не сделаете с Николаем Ивановичем ничего. Вы не можете сделать. Так же со мной.
Ф.: Хорошо, ради Бога, господи, Боже мой. Я-то что, у меня вообще (неразборчиво). Я не из этой серии человек. Я не привык говорить или доказывать там чего-нибудь. Я говорю, как можем сделать и все. … Сумма была названа 300 рублей (тысяч. — КП.), но были… 150, а все равно был дан зеленый свет и можно было работать.
«Человек типа Ильи Фарбера, наивный и романтический, несущий детям добро и свет, должен вызывать органическое неприятие у людей, представляющих сегодня российскую власть. Мне это кажется ужасным, но, к сожалению, не странным», — совсем недавно умилялись либералы. Сегодня этот коррупционер сельского масштаба собирается стать правозащитником. Недалек день, когда в этой среде соберутся сплошные «узники совести» — откровенные взяточники, хулиганы и даже предатели. Ждем, когда стройные ряды борцов с режимом пополнят бывший мэр Ярославля Урлашов, бывший губернатор Тулы Дудка, а также убийцы из банды «приморских партизан».
К сожалению, чаще всего в комментариях по поводу
громкого дела слышны антисемитские нотки. В основном, цитируется
фраза, брошенная прокурором: «Может ли человек по фамилии Фарбер
быть невиновным». Если он так сказал, он, несомненно, идиот. Однако
мне почему-то кажется, что ничего подобного он не говорил, а
антисемитизм добавоен в процесс намеренно. «На самом деле, эта история вообще не про суд, прокуратуру или ФСБ. Она даже не про Фарбера. Главные герои здесь — медиа и «общественность». Журналисты подменили юридическую коллизию психологической: про московского дауншифтера, уехавшего в невероятную глубинку учить крестьянских детей рисовать разноцветные морковки и не бояться темноты, и про пейзан-антисемитов, травивших-травивших непонятного «другого» и в конце концов посадивших его. А продвинутый фейсбучный пипл эту нехитрую похлебку за милую душу схавал, с готовностью разглядев в мошенковском просветителе диссидента и узника Сиона». Знаете, кто это сказал? Михаил Эдельштейн — в еврейском журнале «Лехаим». Который редактирует уважаемый мною Борух Горин. |
|
</> |