Еще раз на тему Россия и "союзники в ПМВ".
warhistory — 20.02.2013
В продолжение отгремевшей неделю назад темы,
только без завываний))
"История осудила Россию за то, что в 1916 году она месяцами таилась
в своей норе как заяц, свалив всю тяжесть
войны на Англию и Францию".
Услышав такую фразу из уст француза или англичанина, любой из нас первым делом задохнется от негодования, и если асфиксия не кончится летальным исходом, то отпарирует: мсье слышал ли что-нибудь эбаут Брусилофф офенсив? Ах, слышал? Так в чём дело?
А месье просто ровно на 180 градусов перевернул
нашу собственную позицию. Из всех расхожих мнений о той войне мем
«мы их спасли в 1914, а они нас кинули в 1915-м...» самый,
наверное, расхожий. Я даже не о блогосфере (тут как раз есть и иные
оценки), я об историках. Вот свежая «Последняя война царской
России» В. Шацилло (2010 г.) почти дословно повторяет выводы
ростуновского «Русского фронта Первой мировой» издания 1976 года –
«не получая адекватной помощи от союзников...». (Разница лишь в
деталях: Ростунов упоминает
только сентябрьскую операцию на Западном фронте, а
Шацилло – только майскую).
С расхожим мнением о «предательстве союзников», похоже, произошло то же, что и со знаменитой «кухаркой» Ленина - тысячекратное повторение «аксиомы» было принято за достаточное доказательство. Ведь ленинская цитата легко проверяема, тем не менее (а может именно поэтому - «миллионы мух не могут ошибаться»!) – большинство людей верит на слово, что её то - кухарку вождь мирового пролетариата звал управлять государством.
Но вернемся к нашим Барановичам. Я просто законспектирую сведения об операциях на Западном фронте в 1915 году из второго тома «Истории первой мировой войны». М., Наука. 1975 год. Итак:
16 февраля-17 марта наступление французов в
Шампани. Участвуют 7 корпусов (163 тыс. штыков).
Потери составили 91
тысячу человек.
(Сюда же в качестве «английского довеска»
добавим бои 7-13 марта под Неф-Шапелем, потеряно13 тысяч
человек).
5-17 апреля – французское наступление 15 дивизий у
Сен-Миеля. Потери – 64 тысячи человек.
9-25 мая – англо-французское наступление в Артуа (30 дивизий)
16-18 июня – там же следует вторая попытка (25 французских дивизий). В совокупности потеряно 132 тыс. человек.
Далее следует пауза, и наконец
25 сентября-14 октября – наступление в Шампани и Артуа, 74 англо-французские дивизии. Потери - 274 тыс. человек.
Это
только операции армейского уровня и выше. Как видите, на любую
нашу
«спасательную» операцию времен ПМВ – легко можно найти ее
западный
аналог. Теперь наложим сроки этих сражений на события Восточного
фронта.
Январь-февраль – Карпатская
операция на юге и Августовская в Восточной-Пруссии. В Карпатах,
впрочем,
3-я и 8-я армии получили приказ перейти к обороне только 11
апреля.
2-26 марта проходит Праснышская операция. И очень кстати в это
время
французы бьются в Шампани и Сен-Миеле.
2
мая – немцы приступают к Горлицкому прорыву. Англо-французы
оперативно
откликаются в Артуа. («Генерал Жоффр, осведомленный великим князем
о
серьезности нашего положения, начал своё наступление уже 9 мая». –
это
Ю.Н. Данилов, генкварт Ставки).
15
июня – австро-немецкие армии возобновляют наступление против
Юго-Западного фронта, прерванное из-за вступления Италии в войну.
На
Западном фронте на следующий день следует новый удар в
Артуа.
Затем
идут три тяжелейших для русской армии месяца, завершающихся
аккордом
Свенцянской операции 9 сентября-2 октября. Перекрываемой на ее
излёте
грохотом сражения в Шампани и Артуа.
В
целом, как мне видится, очень неплохое взаимодействие. Да, увы,
летом -
страшным русским летом 1915 года - на Западном фронте
трехмесячный
тайм-аут. Но к этому горькому «увы» есть несколько примечаний.
Во-первых,
тайм-аут взят не просто так, идет подготовка «матери всех битв». А
ведь
это сегодня известно, что немецкое наступление против России
выдохнется
к концу сентября. В августе 1915-го это был далеко не факт, и
опыт
прошлогодней кампании оптимизма не сей счет не внушал (и некий
русский
генерал, пишет в мемуарах Людендорф, после войны недоуменно
спрашивал у
него: почему немцы не дожали нас в 1915-м?).
Во-вторых,
сентябрьское наступление было предпринято англо-французами несмотря
на
откровенный скепсис и военного, и политического истэблишмента
союзников
после майского провала. И не последнюю роль в решении еще раз
атаковать
играл именно фактор союзнической солидарности. Пара
цитат.
Из
дневдника Пуанкаре, 14 августа 1915 года: «Я передал Жоффру те
возражения, которые ряд генералов, командущих армиями, высказывали
мне
против местных наступлений. - «Но мы должны выступить из-за
русских, это
наш долг союзников». 2 сентября: «Он [Жоффр] продолжает считать
атаку
необходимой и верит в её успех. Как выражаются фронтовики, «он
хочет ещё
раз пойти на это, чтобы помочь русским товарищам».
Запись
в дневднике Хейга от 19 августа: «Лорд Китченер пришел ко мне в
кабинет, сказав, что ему нужно несколько минут для важного
разговора.
Русские снова потерпели серьзное поражение, и возникало
опасение,
насколько у них хватит сил противостоять серьезным ударам. Самому
ему
хотелось, чтобы военные действия во Франции носили
оборонительный
характер, но в силу сложившегося положения вещей союзники должны
перейти
к решительным действиям, дабы ослабить давление на русских. От
французской стороны ему стал известно, что фельдмаршал Френч не
намерен
использовать все силы в его распоряжении, чтобы поддержать
запланированное на сентябрь наступление французов, и что они с
озабоченностью следят за действиями английских войск на их
левом
фланге... и поэтому он считает, что нам следует приложить все силы
и
сделать все, что возможно, чтобы помочь французам, несмотря даже на
то,
что сами мы при этом понесем тяжелые потери».
И
наконец, в третьих, уже на стадии подготовки сентябрьская
операция
оказала известное воздействие на действия Восточного фронта
немцев.
Сошлюсь на Зайончковского: «Неудавшееся окружение Гинденбургом
русских
корпусов в районе Вильны в августе объясняется недостаточной
численностью германских войск, так как германске главное
командование
(Фалькенгайн) решило усилить свои армии на Западном театре за
счет
Восточного фронта. Вынужденный 10-дневдный перерыв во время
перегруппировок германских сил дал возможность русской Ставке
выделить
достаточные резервы и перебросить их на угрожаемое
направление».
Людендорф ему вторит: «Одно время мне казалось, что Верховное
командование решило на этом закончить наше наступление на Восток,
так
как крупные части группы генерал-фельдмаршала макензена, а затем
12-й и
8-й армий были переброшены на Запад и в южную Венгрию».
Допустим,
это все лирика. А существуют ли какие-либо объективные
критерии,
позволяющие оценить боевую работу союзников в 1915 году? Тут нам
может
помочь Людвиг Гере, написавший после войны книгу "Распределение
боевых сил Германии во время мировой войны" (в 1930-м в
Госвооениздате
на нее вышла брошюра-отклик Снитко и Шляхтера). В ней он
предложил
считать интенсивность боевых действий не по числу дивизий, а по
дивзиедням – т.е. дивизия плюс число дней ее использования на том
или
ином фронте. Использование может быть как пассивное (сидит в
окопах),
так и активное (отражает удар противника или сама
наступает).
И вот что сообщает нам камрад Гере по поводу 1915 года:
Западный – 5300 активных дивизиедней (4600 оборонительных, 700 наступательных);
Восточный – 8460 активных дивизиедней (все наступательные).
5300 – это много или мало в той ситуации? А сравним с со следующим 1916-м:
Западный фронт – 9785 дивизиедней (4420 наступательные, 5365 оборонительные)
Восточный фронт – 5430 дивизиедней (975 наступательные, 4455 оборонительные).
Т.о., Нарочь, Бауск, Якобштадт, Барановичи, весь
наш Брусиловский прорыв вплоть
до Стохода, заткнутый немцами – обошлись им примерно в те же
«деньги»,
что и англо-французские наступления на Западном фронте в 1915
году.
Постойте,
скажет строгий критик, а австро-венгерскую армию забыли!? Ну да,
была
такая в 1916 году – аж 36 дивизий на Восточном фронте держала (это
в
среднем за год - данные Зайончковского). Но и у нас ведь там
было
дивизий больше, чем у англо-французов в 1915-м –
137:117, а боеспособность австро-венгров такова, что их 36
вполне
укладываются в этот 20-дивизионный люфт. Да и немцам на Востоке в
1916-м
пришлось потратиться еще и на румын. Т.е. тут можно попробовать
с
точностью до дивизиедня подсчитать, кто кому больше должен по
балансу
1915/1916 гг., но мне это кажется уже излишним, поскольку ясно, что
дело
идет о разнице в проценты, а не в разы.
Так что, уж как хотите, а выводов-вариантов отсюда я вижу три.
Можно,
наконец, промянуть добрым словом тех, кто погиб в атаках на
Западном
фронте в 1915 году, помогая «русским товарищам». И начать
серьёзное
исследование вопроса – как и почему тезис о «предательстве
союзников»
стал категорическим императивом.
Можно
и дальше не признавать «такой» союзнической помощи, но тогда
лучше
прекратить наши ритуальные танцы вокруг Нарочи и Брусиловского
прорыва. А
то трудно будет объяснить непросвещенному дикарю с Запада,
почему
Нарочь двухтомник «История Первой мировой» трактует как
«существенную
помощь французам», а ровно такие же по масштабу операции на
Западном
фронте – как несущественную. И если мы в упор не видим их усилий
ни
тогда (про «Англию и Францию, таившихся как зайцы в своих норах»
-
генкварт Западного фронта Лебедев в лицо заявил генералу Ноксу), ни
сейчас, то почему бы и им в ответ... -
возвращаемся к фразе в начале поста.
Ну,
а можно и дальше продолжать настаивать на своей исключительности
и
двойных стандартах (когда помогаем мы – это да! когда помогают нам
– это
вероломная политика Запада). И продолжать работать на тем,
чтобы
комплекс «вечно кинутого» стал одной из «изюминок» русского
национального характера.
Как устроен свайно-ростверковый фундамент и почему это хороший выбор 
Сергей Синякин "Горькая соль войны" 
Карты первого тура президентских выборов в Словакии 
Все побежали и я побежал 
День рождения. Лена Олин 
Первая ласточка 
День любования подснежниками 
Достали из подвала 
Боголюбово. Разлив. Недостижимый Покрова на Нерли 
