Еще о конце текущей эпохи. Завершение

anlazz — 30.06.2018 Итак, в настоящее время можно сказать, что период, который может быть назван «длинными 1990 годами», подходит к концу. По крайней мере, на том месте, которое раньше называлось «СССР» - хотя, как уже не раз говорилось, только им указанное изменение не заканчивается. (Оно, как будет сказано ниже, имеет всемирноисторическое значение.) Тем не менее, поскольку «постсоветизм» проявился в максимальной степени именно «у нас», его демонтаж именно тут оказывается наиболее «выпуклым». Скажем, в том плане, что еще недавно на территории бывшего СССР наблюдалось невероятное «превышение частного над общим». Превышение, доходившее до анекдотичных ситуаций – когда, например, человек, владеющий ларьком, оказывался «значительнее» не только разного рода врачей, учителей и инженеров, но и государственных чиновников (Для последних, как уже говорилось в прошлой части, существовала только коррупция – вне ее прожить было невозможно.) И, в целом, «работа с государством» казалось участью для лохов.

Можно сравнить это с тем, что существует теперь – когда, напротив, идет четко выраженное «стягивание» всех ресурсов к государству. Настолько, что можно сказать: «реальные деньги» существуют только для него, и только ради него. Причем, как можно заметить, данная особенность постепенно отходит от банальных «распилов» - в том смысле, что теперь не только воруют, но и что-то начинают делать. Скажем, дороги строят – разумеется, недостаточно, однако гораздо больше, нежели лет десять назад. (Другое дело, что автомобильный транспорт в условиях России вообще имеет довольно сомнительную эффективность -но это уже другой вопрос.) Создают и иные коммуникации – вон, Крымский мост построили, Трансполярную магистраль и мост на Сахалин собираются строить. Ну, и разного рода Олимпиады с Мундиалями – как бы к ним не относились – представляют собой вполне ощутимую реальность.

Впрочем, есть и более интересные – в глобальном плане – вещи, связанные с освоением, а точнее – с «расконсервацией» довольно специфических технологий. Скажем, атомных или ракетных с авиационными – находившихся до недавнего времени в «дремлящем» состоянии с советских времен. И хотя очевидно, что данный «российский прорыв» на самом деле является лишь бледной тенью великого советского Прорыва – причем, скорее использованием советского же задела, нежели реальным следствием «современного прогресса» - но по сравнению с тем, что было еще недавно, даже он выглядит крайне конструктивно. Правда, стоит понимать, что в реальности с данного «конструктива» обычным гражданам мало чего перепадает – скорее наоборот, он начинает требовать затрат сил и средств. (Что мы и можем наблюдать, например, в случае с пенсионной реформой.) Однако во всемирноисторическом плане данный процесс можно только приветствовать, поскольку он означает, что период, когда можно было жить исключительно за счет использования «наследия предков», завершается.

А значит – изменяется, а точнее, возвращается ценность самого главного свойства человеческой личности – его сознательного труда, который во время утилизации оказался «опущен ниже плинтуса». В самом деле, если основной источник прибыли – продажа оборудования на металлолом – то зачем вообще рабочие? Да и в том случае, когда 99% конкурентного преимущества обеспечивается возможностью халявного использования вещей, созданных предками: месторождения, коммуникаций и т.д. – значение текущей работы оказывается довольно небольшим. Собственно, именно поэтому в те 1990 годы уровень «рабочей борьбы» оказывался аномально низким относительно уровня жизни большинства. Казалось бы: зарплату не платят годами, да и той хватает только на еду – то есть, терять нечего, иди и борись. Но не шли – или, точнее, шли, но в небольшом количестве и в самых «низкорадикальных» формах.

Причина этого состояла в том, что практически любой «работодатель» всегда мог сказать: «не нравится – валите отсюда», поскольку гораздо проще продать завод на металлолом – и получить большую прибыль. То есть – капиталист в 1990, да и в 2000 годы парадоксальным образом в рабочих не нуждался. Первые «звоночки» о том, что ситуация меняется, начали поступать только в конце 2000 годов – когда появились невозможные еще недавно возмущения тем, что в стране не хватает… рабочих рук. Разумеется, речь тогда касалась только отдельных предприятий – в целом в РФ еще господствовал период «грузчиков со званиями кандидатов наук». И появляющиеся в газетах статьи о том, что «в будущем потребуются инженеры» или, не дай Бог, рабочие, звучали все еще как издевательство. (Кстати, забавно – но самые первые подобные высказывания появились еще в начале 2000 годов – правда, звучали как чистый бред. Какие там инженеры, когда продавец в ларьке зарабатывает больше, нежели специалист с двадцатилетнем стажем!)

Кстати, в определенной мере издевательски это звучит и теперь – когда зарплаты специалистов в массовом плане уже перестали быть нищенскими, однако все еще остаются низкими. Но, по крайней мере, теперь понятно, что это состояние временное – в том смысле, что «советский задел» еще высок, но уже видно его исчерпание. Людям, получавшим образование во времена СССР, сейчас, как минимум 50 лет, а уже в 1990 началась деградация. Да и количество людей того времени, выбиравших работу по специальности, реально небольшое. Что же касается их воспроизводства, то с ним существуют те же самые проблемы: современное образование в лучшем случае опирается на те же советские кадры. (Ну, а о том, что происходит в худшем, надо говорить отдельно.) В любом случае, в совокупности с уже помянутой «сменой стратегий», данное положение неизбежно приводит к изменению значимости «производящей силы» на постсоветском пространстве. (Правда, понятно, что это изменение должно еще затронуть и общественное сознание, находящиеся пока еще под влиянием 1990 годов.)

Впрочем, положительные изменения, связанные с тем, что государство и государственное производство начинает повышать свое значение, начинает влиять и на этот фактор. В том смысле, что «работа на государство» (в широком смысле) в качестве самой выгодной стратегии поведения для личности неизбежно ведет к увеличению значимости «ценностей служения» по отношениям к «ценностям сделки». (О чем и говорилось в первых трех частях.) То есть, концепция «ловить момент и хватать все, что находится в поле доступа», характерная для жизни в постсоветском мире постепенно начинает меняться на более длительную стратегию выстраивания своей жизни в рамках «государственной службы». (Ну, или работы в связанном с государством производстве.) Правда, стоит понимать, что касается это не всех – поскольку вновь формируемый «государственный кластер» по умолчанию оказывается небольшим. (Он физически не может охватывать все и всех, поскольку опирается на нефтегазовые доходы и служит для их обеспечения.) А значит, основная масса населения продолжит существования в довольно зыбком мире «хапка и сделки». Однако с той разницей, что этот самый мир уже очевидно имеет гораздо менее высокую ценность, нежели мир «государственного служения». (Т.е., люди будут стремиться работать на государство, а не на частника – но доступно это будет не всем.)

В общем, как это не смешно прозвучит, но можно сказать, что РФ возвращается к состояния России начала XX века – когда был относительно развитой «государственный кластер» и полудикое существование десятков миллионов крестьян. Разумеется, тот мир нельзя назвать хорошим или даже приемлемым – так же, как нельзя назвать хорошим или приемлемым то состояние, в которое входит современная РФ. (Где пенсии будут давать все реже и реже, а образование и здравоохранение становится все менее доступным для большей части страны.) Но во всемирно-историческом смысле оно, парадоксальным образом, находится гораздо выше, нежели то, что было в 1990 и даже сытые 2000-2010 годы. В конце концов, все знают, чем кончилось указанное существование Российской Империи! Так и то положение, в которое попадает сейчас Россия, является на порядки более «революциогенным» - в том смысле, что сможет производить и революционеров, и среду для их работы гораздо более эффективно – нежели до этого. Да, разумеется, стоит понимать, что данное качество одновременно приведет к росту аппарата насилия для борьбы с данной «заразой» - но когда этот аппарат позволял недопустить неизбежное? (Именно аппарат – а не изменение общественно-экономических условий.)

Ну, а теперь самое важное. А именно – на указанном материале можно хорошо увидеть, что отказ от перехода в новое историческое качество, произошедший в СССР, приводит не к формированию какого-то аномального, «антиисторического» общества – как это казалось из 1990, да и 2000 годов. А к заходу на новый «круг» исторической эволюции, чтобы после получения очередной порции Инферно человечество, все-таки, сделало то, что оно было обязано сделать. И сделает неизбежно – хотя, конечно, не обязательно, что новый этап Революции начнется в том же месте, где был предыдущий. (Т.е., в нашей стране) Однако это мало что меняет – по причине неизбежной всемирности данного процесса. Так что стоит понимать, что нас ждет невероятные, невозможные в нашем представлении дела – и не менее невероятные изменения наших же личностей. В результате которых то, что является столь привычным нам, будет восприниматься, как некая нелепость, как странный и страшный сон, как бред сумасшедшего – навсегда войдя в историю именно в указанном качестве. Впрочем, до этого еще довольно далеко, а переход в будущее окажется весьма нелегким – а точнее, крайне тяжелым. Но, тем не менее, само обретение этого самого будущего не может не радовать…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив