Двадцать лет без дедушки Пети

antigona88 — 20.11.2016 Двадцать лет назад умер мой дедушка, Пётр Александрович Ушков.

Если судить не по крови, а по человеческим отношениям, можно сказать, единственный дедушка: ничего подобного не было в отношениях с маминым отцом. В 1996 году ему было пятьдесят девять лет, а мне восемь.
Я уже писала о дедушке, когда рассказывала о своих предках. Повторюсь.
Он родился 15 июня 1937 года в деревне Новоситовка Тамбовской области. Окончил семь классов школы. Бабушка как-то рассказала, что у него была возможность учиться дальше, но дедушка тогда посчитал, что это баловство, раз все после семилетки идут работать. Потом хотел в вечернюю школу идти, но бабушка сказала, что всему своё время, нечего учиться, когда у самого уже дети. Дедушка не возражал. Жаль. У него же была прекрасная память, он читал мне сказки Пушкина наизусть. Но спорить поздно, а у дедушки о причинах уже не спросишь.
Дедушка с бабушкой



Дедушка много рассказывал о своём детстве, я любила слушать его рассказы. Но теперь с изумлением понимаю, что рассказывал он почему-то только весёлое. Об их детских играх, о забавных случаях. И это про детство в военные годы! Щадил меня? Наверное. А остального теперь не узнаю.
Его детских фотографий, конечно же, нет, но остались юношеские. Я была удивлена, увидев на них дедушку с сигаретой. Оказывается, он когда-то курил, а потом бросил. При жизни дедушки я об этой привычке не подозревала.


Дедушка Петя был рабочим Липецкого тракторного завода. Хорошим рабочим.

Ленту почётного тракторостроителя он носил с гордостью. Но в обыденной жизни никакого превосходства не демонстрировал (я бы и не подумала рассуждать на эту тему, если бы не контраст с маминым отцом).

Весной перед заводом обычно выставляли новые трактора, ещё блестящие от краски. Дедушка водил меня гулять на площадь Загорского, показывал их и радовался. Это действительно выглядело очень красиво, празднично. Мне нравились те прогулки.
Вот часы, которые дедушке подарили на юбилей от завода. 1937 год - год рождения дедушки и основания завода.



Упоминаю год, и сразу же возникает очень много вопросов: "знал ли", "как относился"... Кошмар ведь не ограничивался одним годом. Но я не успела спросить, не успела обсудить. И здесь рассуждать не буду. Простите. Мне было восемь лет, когда он умер.
Дедушка был человеком добрым и не глупым. И в то же время наивным до крайности: когда у них с бабушкой родилась дочь (1960 г.), дедушка написал письмо Н.С. Хрущёву о том, какая у него в семье радость. И надеялся, что им теперь, может, квартиру дадут, вдруг Хрущёв расчувствуется.
Что он знал, что думал? Не берусь гадать.



Рассказывали, что когда меня несли из роддома, договорились брать на руки по очереди. Но с самого начала меня взял дедушка, и до дома так никому и не отдал.

Детей дедушка очень любил. А дети любили дедушку, и это было ужасно, потому что когда приходили гости с детьми или во дворе собирались детские компании, все стремились к дедушке. И он с ними играл. А я видела и мучилась: это же МОЙ дедушка, мой! Вот как тут не ревновать? Это кавалеров могут быть десятки, а такой дедушка у меня один.
Дедушка с компанией детей во дворе.

Помню день, когда в гости впервые привезли моего двоюродного брата. Его долго ждали. Даже если не считать, сколько ждали его рождения, всё равно долго: Рома родился недоношенным, потом несколько месяцев лежал в больнице. Это сейчас он студент, которому я едва до плеча достаю. А тогда все волновались и не знали, что будет дальше. Я тоже волновалась и ждала.
И вот привезли свёрток. Мало того, что в свёртке ничего особо интересного я не увидела. С этим ещё можно как-то смириться. Гораздо хуже оказалось, что внимание всех взрослых вдруг оказалось к нему приковано. Ну, внимание дяди и тёти - это понятно, так и должно быть, их же ребёнок. Но все-все-все! Даже дедушка и бабушка. Даже мои родители! Я внезапно оказалась не нужна.
Я пошла на кухню, забилась в угол на диване и тихо заплакала. Взрослые заходили, суетились, наливали воду. На меня никто не обращал внимания: ну сидит ребёнок и сидит. Мало ли.
Потом на кухню зашёл дедушка. Не знаю, зачем, да и сам он об этой цели сразу же забыл. Потому что, не обращая ни на что внимания, сразу же направился ко мне и сел рядом. А потом сразу, не удивляясь, спросил, не обидно ли мне, неужели я думаю, что обо мне забыли, утешил, заверил, что меня любили, любят и будут любить, обнял и повёл к людям.
Вечером Рому кормили из бутылочки. Дедушка спросил, не хочу ли я попробовать покормить малыша. Я хотела, но как только поднесла бутылочку к лицу, молоко капнуло брату прямо в глаз. Я пришла в ужас, а дедушка ловко выхватил бутылку из моих рук, вытер Роме глаз и успокоил меня, сказал, что никакого вреда я не причинила, всякое бывает. Причём сделал всё одновременно. Потом предложил продолжить, но я уже не рискнула.
Дедушка и Рома

Дедушка, бабушка, Рома и я


Про сказки Пушкина я уже написала. Дедушка ещё много сказок знал - и народных, и литературных. А ещё сам придумывал для меня сказки.
Бабушка вспоминает, как к ним в гости пришёл её отец - Никита Дмитриевич, мой будущий папа тогда только родился. Так вот, мальчик заплакал, дедушка тут же подбежал, сменил пелёнку, начал сына укачивать. А Никита Дмитриевич удивлённо смотрел, и наконец вымолвил: "Надо же, а я к ним (имеется в виду, к маленьким детям) и подойти боялся"...
Ещё бабушка говорила, что было удобно работать по сменам, так как всегда дома хоть кто-то был: не возникало ситуаций, когда некому забрать детей из яслей (ясли и сад всё же были нужны, так как смены сменами, а отдыхать после работы тоже надо).
Никаких домашних дел дедушка не боялся. Ни того, что считается мужской работой, ни того, что считается женской. Готовил он намного вкуснее, чем бабушка.
Дедушка со своими детьми Вовой и Олей

Дедушка с коляской


Конечно, я идеализирую дедушку. Но я не придумала ему положительных черт, всё это действительно было. Я просто не запомнила некоторых отрицательных - мала была, чтобы заметить. Теперь я знаю, что у дедушки была склонность к пивному алкоголизму. Но мне это не запомнилось, т.к. бабушка держала его в узде, при мне он почти не пил. А когда пил, просто сразу засыпал, но при мне это было очень редко.


Мой прадедушка, Александр Давыдович Ушков, умер рано, и при жизни не раз говорил дедушке, что в их семье мужчины дольше шестидесяти не живут. И дедушка верил. Его не разубедил даже пример старших братьев, перешагнувших этот рубеж.
Когда дедушка почувствовал себя плохо, он долго не обращался к врачу. Но и после того, как обратился, его почти год лечили не от того: якобы больная печень. Диагноз (рак желудка) поставили за пару месяцев до смерти, сделать уже ничего было нельзя.
Вот здесь дедушка провожает меня во второй класс. 1 сентября 1996 года. Дедушка ещё стоит на своих ногах, улыбается.

Потом настали страшные дни. Умирал он дома, никакие обезболивающие не помогали. Это была какая-то чудовищная пытка.

Но я всё-таки не до конца понимала, что происходит. Должна бы была понимать, ведь уже не младенец. Но... Я знала, что болезнь смертельная, что дедушку не вылечат.
Но когда после чудовищного вечера (дедушке было очень плохо, потом меня отправили спать, и я ушла) я проснулась, и заплаканная мама сказала мне: "Дедушка умер", я в первые секунды подумала, что она имеет в виду "умирает", и плачет от неизбежности. До меня не сразу дошло. Я умом понимала всё, но лишь через несколько часов на меня вдруг нахлынуло настоящее горе. Я отвлеклась от происходящего, от всех церемоний, от заплаканных родственников и вдруг вспомнила какие-то мелочи: прогулки, сказки. И тут-то ощутила, что этого больше не будет никогда, совсем никогда. И заревела. Меня утешали. В том числе и папа, поэтому я взяла себя в руки.
Всё же самой страшной мыслью было: "каково же папе?" Смерть кого-то из родителей - самое страшное, что может случиться с человеком. Я понимала это тогда, считаю так и сейчас. Поэтому я боялась даже представить, что он чувствует. И уже тогда понимала, что утешать в этой ситуации нечем. Но папа держался, так что держалась и я.

Сейчас меня удивляет, как быстро я успокоилась. Горе иногда накатывало так же, волнами. Но жизнь продолжалось, жить было можно.
Конечно, мне не хватало дедушки. Мне и сейчас его не хватает. Но боль в тот момент почти ушла, и не возвращалась до маминой смерти. Как будто и в воспоминаниях он продолжал меня щадить.


Я знаю, что во многом я виновата. Я была эгоисткой, да и остаюсь эгоисткой. Я не допускала в своё сознание весь ужас, в дедушкины последние дни я больше думала о себе, чем о нём. Но я почему-то не сомневаюсь, что дедушка бы меня простил. Он всегда прощал все мои капризы.

Иногда мне становится страшно. Я очень любила дедушку. Но со всеми остальными бабушками и дедушками у меня очень сложные отношения. Если бы только с мамиными родителями, можно было бы сказать, что дело в них. А раз ничего хорошего я к настоящему времени сохранить не смогла, получается, виновата я. А что было бы, если бы дедушка прожил дольше? Неужели и это бы я не сохранила? Мне очень страшно, и мне стыдно за такие мысли.

Восемь лет и двадцать. Без дедушки я прожила гораздо дольше, чем с дедушкой. Всё чаще, думая о нём, я должна констатировать, что не знаю, не представляю, не могу предположить. Мы удаляемся друг от друга с каждым годом, и сквозь пелену времени всё труднее разглядеть человека.
Единственное, в чём я точно не сомневаюсь: дедушка Петя очень любил меня. Я чувствовала это всегда. И теперь, когда его уже нет, то ощущение остаётся со мной. Оно будет со мной всегда, что бы ни случилось.

Прости меня, дедушка. Мне тебя не хватает. Я тебя помню. Я очень тебя люблю.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив