Для затравки

letchikleha — 02.03.2010
Ещё пожалуй выложу одну главу... :-)

штопор До первого самостоятельного, оставалось ещё почти месяц полётов. Лётчики-инструкторы, катают курсантов по пять, шесть заправок в день, порой даже не вылезая из «заднего кабинета» по пол лётной смены. Взлёт, полёт по кругу, посадка, конвейер. Взлёт, полёт в пилотажную зону, виражи, бочки, петли, перевороты. Возвращение на аэродром, а там снова взлёт-посадка, взлёт-посадка…
Полёты начинаются ровно в шесть. Подъём в 3.30 утра, завтрак, бодрящая, двухкилометровая прогулка строем до аэродрома от военного городка, перекур. Разведка погоды, тренаж в кабине, предполётные указания и ясная короткая команда: «По самолётам!»
Был конец мая, самая лётная пора. Погоды на дворе стояли просто великолепные. Ещё с лёгкой, ночной прохладой рассвет, полупрозрачная вуаль утренних, мокрых туманов, алмазная роса на свежей зелени первой летней травы и обжигающие ярким светом первые лучи восходящего солнца. Когда тебе всего восемнадцать, то всё происходящее с тобой, воспринимается как должное и неоспоримое. Первые ознакомительные полёты, восторги, безумные поступки, первые чувства. Всё так и должно быть и только так. Курсанты кучкуются в курилке



, и перед классом предполётных указаний на асфальтовой площадке, на которой нарисован район полётов. Все разговоры только о полётах и о том, кто и как вчера летал. У меня сегодня первый полёт на штопор. Никакого волнения, или страха, раздел «штопор» в руководстве по лётной эксплуатации самолёта, выучен наизусть, полное теоретическое понимание того, что буде происходить. Но только теоретическое! До меня уже летали ребята на штопор, но только двое. Их сумбурные, эмоциональные рассказы, абсолютно никакого представления об ощущениях не дало, всё придётся испытать на своей шкуре.
Командиром звена у меня, был в то время Александр Иванович Царёв,



тридцати шести лет от роду, мне он тогда казался если не старым дедом, то уж и вовсе не молодым человеком конечно. Небольшого роста, плотный такой, с жёстким, но справедливым нравом. Иваныч уже успел к тому времени по обучать басурман в Йемене и имел огромный инструкторский опыт.
- Ну что Лёха, готов?
- Ну а то! Как «пыонер» товарищ майор.
- Ну тогда поплыли.
«Элочки» (учебно-тренировочный Л-29) на ЦЗ (центральная заправка, место, где в лётную смену располагаются самолёты), стоят как на параде, отсвечивая матовым алюминием упругих тел и нетерпеливо ждут своих наездников. Идём с Иванычем на стоянку. Инструктор молчит и только лукаво щурится, а у меня что то в голове каша сварилась. Все мысли путаются, Думаю совершенно не о том о чём нужно. Подошли к самолёту, я с чувством истинного воздушного волка, не спеша обхожу машину, заглядываю во все лючки и отсеки, делаю умное лицо, а Царёв о чём-то разговаривает с техником. Наконец в кабине. Пристёгиваюсь, притягиваюсь, пытаюсь проиграть предстоящий полёт в голове.
- Так:
- «Батарея, динамо, двигатель…». После взлёта по петле в зону, левый вираж… Ноги, поза, стопор, глаза, контроль, поза, выстрел…. Мне ещё шесть смен до самостоятельного. Интересно с кем на выпуск полечу? А дочка то у Филипыча, очень даже ничего девочка…..
Тьфу…! Какая-то муть в башке, а не розыгрыш полёта. Что-то всё смешалось в доме Облонских.
Иваныч занимает заднюю кабину, проверяет связь и спокойным таким голосом говорит мне:
-Давай, просись Лёха.
Запрашиваю запуск.
Зная Царёва довольно хорошо, я был несколько удивлён. Как правило, ком. звена летая с курсантами, перед полётом не по детски порол их. Задавал кучу всяких вопросов, рассказывал и объяснял не путёвому что да как, не редко повышая тон. Иваныч требовал от учеников полного понимания, знаний и не прощал раздолбайства. Сегодня же он был необычно лоялен и спокоен. Чувствую, что начинаю нервничать. Запустились, порулили. РП даёт на взлёте третью зону, это Скопин.
-97й, взлёт разрешаю, зона три, «выход по петле».
-97й понял, взлетаю!
Прошло уже больше 25 лет, но я до сих пор помню визуально все пилотажные зоны и маршруты Ряжского авиаузла. Район полётов рисовали на память, радиусом 200, 100 и 50 км. Отрабатывали способы для восстановления своего местоположения в небе, если потеряешься, учили действия при потере радиосвязи, изучали характерные наземные ориентиры и конечно же на зубок знали особые случаи в полёте.
«Выход по петле», означало, что после взлёта, нужно было отвернуть на курс 97 градусов влево, или вправо (в зависимости от курса взлёта) и через 5 минут полёта взять курс на привод. Нужно было это для того, чтобы успеть набрать высоту. Самолётик Л-29 хоть и реактивный, но всё же не супер истребитель. Двигатель на нём слабенький стоял и не позволял уходить свечкой в небо.
Иваныч не проронил ни слова за время взлёта и набора высоты, я даже как то и забыл что в заднем кабинете инструктор. На Скопин вышли точно и ровно на трёх тысячах.
-Лёха, бросай ручку!
Я даже вздрогнул, так неожиданно было это сказано. Отпускаю ручку и сразу чувствую, как самолёт становится совсем другим, в опытных руках лётчика-инструктора. Очень энергично, но вовсе не резко, выполняем одну бочку, ещё одну и ещё! Пилотирование командира вызывает детский восторг. Точно, быстро, уверенно.
-Ну смотри Ляксей, что самолёт умеет.
Обороты падают до малого газа и скорость плавно начинает гаснуть.
-Вот убираем газ, скорость пошла, плавно выбираем ручечку на себя. Только не вздумай ногами шевелить! Держим, держим…
Скорость уже меньше 150ти. Самолёт мелко трясёт, словно озноб, скорость продолжает падать.
-Смотри на вариометр!
Смотрю. Стрелка плавно начинает показывать снижение. Тряска всё усиливается и уже не озноб, а полный колотун! Чувствую вдруг, как бешено молотит сердце. Страха нет, но напряжение неимоверное. Самолёт бьётся в конвульсиях, дёргается то влево, то вправо, но не сваливается. Ручка управления на пупе.
-Видишь, парашютируем? Тут главное ноги нейтрально!
Что я там вижу? Ни хрена я не вижу и не понимаю. Трясёт. Трясёт не то меня, не то самолёт. Внезапно нос опускается и всё пропадает. В кабине наступает тишина. Пикируем уже. Энергичный боевой разворот и…..
- На, летай, только аккуратно! Ставь малый газ! Плавно бери, не дёргайся, смотри за скоростью.
Снова появляется тряска. Снова пулемётный пульс. Скорость 150, 130, 110…
-Лёха, правую ногу до упора и ручку полностью на себя!
Два раза упрашивать не надо, резко даю ногу и одновременно беру на себя РУС. (ручка управления самолётом) Что произошло в следующую секунду, я не понял вообще. Было ощущение, что самолёт подбросило и он перевернулся через спину. Помню, что здорово трясло и прижало к левому борту. Земля, небо, пол земли, голова, задница, голова… И спокойный голос Царёва:
- Ну вот, пол витка, вот виток. Выводим. Пошла левая нога, ручку от себя..
Самолёт остановился в положении: Морда вниз градусов на 50-60 и левый крен по авиагоризонту. Я только успел понять, что Элка крутонулась быстрее, чем мои мозги успели отследить эту акробатику.
-Ну хоть что-нибудь понял, Ляксей?
-Угу, понял…
-Ну а раз понял, поплыли до дому!
Как летели назад, как зашли на посадку – всё как в тумане. В голове ещё несколько дней всплывал этот кувырок и телом ощущалась мелкая, противная тряска. Оказалось, что я точно так же, как и другие пацаны, не смог рассказать о своих первых ощущениях от штопора и на вопрос:
-Ну как?
Идиотски улыбался и нёс полную чушь.
Прошло совсем немного времени и летая уже самостоятельно, я в контрольных полётах лихо крутил штопор и удивлялся, чего это он на меня такое впечатление то произвёл? Всё же просто! Тряска, нога, скольжение, сваливание, пол витка - нос приподняло, снова нос опустило, но уже более энергично и тут его лови на вывод. Так я познакомился со штопором.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив