"Девушка из высшего общества" Адель

tanja_tank — 03.09.2017 Читая эту историю, я вспомнила карикатурно выписанных в "Джейн Эйр" заносчивых, злобных и завистливых "леди мать" и "леди дочь" - Бланш Ингрэм и ее матушку.

Сегодняшняя история - о 20-летнем приятельстве с похожей "девушкой из высшего общества". Читательница довольно скоро поняла ее суть и держала Адель на расстоянии, которое, увы, не защитило ее от крупных неприятностей.

Обратите внимание на начало отношений - еще не зная читательницу лично, Адель уже испытывает к ней негатив. Обычно так проявляется нарциссическая зависть.

"Хочу поделиться историей о том, как можно много лет поддерживать контакт с деструктивом, чтобы напоследок огрести. Надеюсь, она кому-нибудь поможет быть внимательней и не питать иллюзий десятилетиями.

Наше знакомство с Аделью началось в самом начале 90-х, когда я начала общаться с ребятами из одной хорошей компании. Про Адель я пару лет только слышала. Она про меня, ясен пень, тоже. Что там было правдой, что враньем - не знаю, но возникало стойкое ощущение, что эта, самая популярная девушка в компании считает знакомство со мной - недостойным. Было ли обидно? Конечно.

Уже по разговорам я сложила об Адели мнение: мальчики, хоть и поругивали ее за глаза, но переклеить у Адели обои, погулять с собакой, помочь отправить ее маму в челночную поездку в Польшу и т.д. – являлись, как по приказу. А я хлопала глазами и думала, что мне никто из них тяжелую сумку нести не поможет, пока не попрошу. А уж позвать мебель передвинуть и в голову не приходило.

А тут – откровенно взбалмошные мать и дочь знали, как отблагодарить за услуги. Импортные коньяк да салями, мясо жареное, Адель глазками стреляет. Ну и манипуляции, конечно. А почему бы не быть взбалмошной или манипуляторшей, если тебе за это прилетает только хорошее? Да, тогда я думала именно так. И все дерьмо, что лила мне на голову Адель заочно, явно для передачи мне, я принимала, как должное.


"Королевишна" и "чмо"

Где она и где я? Студентка знаменитого университета, прекрасно одетая, живущая в хорошо обставленной квартире, владеющая языками, знакомая с культовыми персонажами, дочь известного писателя, уже подрабатывающая в инофирме, за доллары, - она.

И я… подзаборное чмо, отброс человечества, с дурацкими мечтами и сомнительными достижениями. Я мальчишек-то утешала, когда Адель их мордами об стол волохала за невысокий полет, а сама думала: а не фиг волочиться за теми, кто видит в тебе полный социальный ноль, годный только в обслугу при королевишне. Эта девушка не из тех, кто склонен «выходить замуж за лейтенанта», ей явно нужно все и сразу, иначе – побрезгует.

Однажды я согласилась пойти замуж за одного из тех «лейтенантов». И по этому поводу даже была представлена Адели. Она показалась мне просто неземно хорошенькой, обаятельной, светски-вышколенной и в хорошем смысле слова свободной в общении. Что общалась она с парнями (и с моим женихом, которому активнейшее делала авансы и строила глазки) явно через мою дурную голову, так… на войне все средства хороши, без боя даже ненужных кавалеров редко кто отдает, и кто я вообще такая, чтобы приличные девушки обращались со мной, как с ровней? Она мне очень понравилась, на самом деле, такая яркая и живая. И сразу видно, что она – из другого мира, того, где не выживают, а живут, и где мне места нет…

Потом были еще какие-то встречи, на днях рождения и других общих праздниках. Один раз я даже оказалась у Адели дома, на мне была старая-престарая бабушкина шубейка из мутона, больше меня на 4 размера. Мы на следующий день собирались на какую-то дачу, я оделась как можно теплее. Только поэтому изношенная до проплешин шубка на мне, как на вешалке, не болталась. Адель и особенно ее мать, не преминули выступить в духе: «О, как ты хорошо живешь на самом деле, натуральный мех носишь, а мыыыы…».

Простите, но сама Адель каждый день «надевала на себя 1000 долларов», всегда была прекрасно подстрижена, пользовалась дорогущей косметикой, и вдруг – зависть к вещи, которую даже я, обтрепыш, не рисковала носить в городе, чтоб за настоящую бомжиху не принимали? Но я тогда вообще ничего не поняла и предпочла забыть ту встречу, как кошмарный сон. Пакостей я там выслушала предостаточно. Бездарь, занимающаяся энергетически черным искусством, незаслуженно получившая меховую вещицу. У меня, вроде как и затикало, что ситуация-то не алё, но обаяние благополучия для полуподзаборных щенят без головного мозга – иногда становится страшной силой.

Переломной точкой в отношении Адели ко мне стал день рождения моего гражданского мужа (психопата психопатом), куда она самым наглым образом напросилась на правах лучшего друга. И он, и его матушка мегафеерически меня достали, тыкая мне ею в нос. Матушка, похоже, была твердо уверена, что, не будь меня, ее сын уже был бы женат на Адели, а он сам лихо сталкивал нас лбами и с несостоявшейся невестой, и с мамашей.

Я плакала, скандалила, глотала обиды, выносила психопату мозг и пахала у них в доме (при том, что вместе мы у них не жили, только у меня), готовя вкусные обеды на всю их семью, лишь бы перестать быть «девушкой не их круга, из плохого дома». И тут – этот день рождения. Который было заранее решено отметить вдвоем, потому что денег на широкую гулянку не было.  Пообщавшись с Аделью, я внезапно узнала, что неприличная девочка (то есть, я) может давать, не заморачиваясь, годные советы настоящей переводчице, с образованием, публикациями и работой за валюту. Которая в родном языке, как оказалось, плавает.

В тот вечер Адель и положила на меня глаз, похоже. Полезный человечек неохваченный ходит, надо захомутать. Опять же, я к тому моменту успела побывать в США (тогда это казалось чем-то вроде полета в космос). И, если Адель туда ездила в гости к бывшим клиентам, то я – работать, за деньги. И привезла себе оттуда немножко приличной одежды. Благодаря чему стала выглядеть во многих глазах не таким уж отстоем.

Через некоторое время Адель мне позвонила. Поболтать про Америку и, заодно, по поводу того перевода, над которым мы так прекрасно уже посидели. Раз позвонила, два, пять…Вроде, и подружились. Тесно. Взасос.

Но вскоре Адель перестала звонить и отвечать на мои звонки (просто пару раз трубку бросила, ничего не говоря). Я пожала плечами и занялась своей жизнью.

Через год Адель опять появилась, наплела чего-то про свое исчезновение, мол, такие несчастья навалились, я ее простила. Адель даже побывала свидетельницей на моей второй свадьбе. На регистрацию она опоздала капитально, если бы не задержка в самом ЗАГСе, пришлось бы обойтись без нее.

Объяснила она это тем, что на работе ей большие деньги платят, страшно ее лишиться. Потом долго поносила некоторых гостей за то, что они – фууу, примитивные. С намеком, что и муж мой от них недалеко ушел, уж Адель-то за такого никогда не выйдет. Тогда же я отловила тенденцию называть всех моих друзей, мужей, поклонников «темными» людьми. Зато нарцисснутые мать и отчим выходили просто ангелами, которым нужно помочь очиститься. Ну и постоянное нытье «у тебя-то мууууууж» (а потом «муж и сыыыыыыыын») а яяяяяяяя», началось тогда нон-стопом.

Злые люди, плохие обстоятельства

Адель продолжала исчезать на месяцы и годы, возвращаясь – хвасталась зарубежными поездками, крутыми вечеринками, дорогими покупками, ночными клубами (пару лет кряду она ходила в разные заведения чуть не каждый день, решив посетить все ночные заведения города), чем-то еще мне неведомым и, как тогда казалось, недостижимым. Я слушала ее рассказы, как прекрасные сказки, после которых жить не так погано. Раз все это есть на свете, значит однажды и мне что-нибудь хорошее достанется, надо только еще чуть-чуть поднажать ради этого. И я поднажимала. Поддерживая вернувшуюся из своей яркой жизни в реальный мир Адель, у которой запасы шоколада таяли на глазах.

Она валила все на обстоятельства и злых людей, я ей верила. Ну, не может же быть так, что две взрослых женщины просто взяли и пролюбили нормальное жилье, оказавшись в мизерной однушке? Конечно же, их действительно пытали бессонницей бандиты, прямо в отделении милиции, чтобы они подписали что-то там…Хм...Похоже, однажды владелец вечно закрытой комнаты в их коммуналке вспомнил о ее наличии и решил разменяться наконец, но договориться с соседками о взаимовыгодном варианте оказалось нереально, они только качали несуществующие свои права. А милиция (если она вообще участвовала) была вызвана на дебош мамаши Адели, известной истерички, которая чуть что лезет драться.

На работе у Адели тоже не складывалось, потому что вокруг – кланы и группировки, злые ненавистники и ужасные интриганы. Все они гребли деньги лопатами, а бедная Адель жила репетиторством (и неплохо жила, как бы она ни утверждала обратное, на поездки в Лондон и Париж хватало), наживая депрессию. Из которой я ее и тащила. К врачам (дорогим, негосударственным) она, по моему настоянию, пару раз сходила. Но там ее заставляли делать не то, что она считала нужным, да еще требовали неэтичных разговоров о родителях. Ее мама – лучше всех, а папа – гений!

Врачи даже пытались назначить АД-ы, но, разумеется, пить химию она отказалась, чтобы не стать овощем. Я слушала ее жалобы и вопли отчаяния, ходила с ней гулять, приглашала в загородные поездки со своими друзьями (поголовно «темными» людьми, конечно), но ощущение было, что я бьюсь головой о стену, ничего реально полезного Адель делать не станет. Когда она каким-то чудом выкарабкалась из депрессии (или из того, что ей показалось депрессией, потому что настоящая депра НЕ проходит без лекарств) и тут же опять исчезла, я вздохнула с облегчением.

В поездках с Аделью и ее мамой вечно что-то случалось. То они забудут дома все деньги (но, Холмс, КАК???), решат, что их обокрали, им высылают средства знакомые, а через полгода они находят конверт за тумбочкой, то мама попытается справить малую нужду прямо под видеокамерой в центре Лондона и они удирают от полиции, то Адель заводит роман на одну ночь в Ирландии, и это так красиво звучит…

Кстати, о перепихонах с первым встречным после паба и прочей асоциальщине.  Так вот, на словах достоин Адели был только принц Гарри (не метафорический, конкретный), а на деле она раз за разом выбирала…наркоманов, но сама (говорит) не употребляла ничего такого, только алкоголь. Свободная женщина, конечно, имеет право на любые эксперименты, но все-таки стабильную тягу к влажным глазкам с расширенными значками обычно убивает первое же столкновение с торчками. Особенно, если женщина хочет иметь незапятнанную репутацию в тех кругах, куда так активно мечтает пролезть.

Почему я находила время на эти разговоры часами, вместо того, чтобы лишний раз привести в порядок собственные руки? С какого перепугу Адель могла позвонить в три часа ночи и, если я не отвечала, давать 20, 40, 60 звонков? Я твердо говорила, чтобы она прекратила так делать, в ответ неслись обвинения в бездушии. Она болеет, обижена, напугана, разъярена, прочитала важную вещь. И я пасовала, вспоминая, что Адель больна депрессией. На больных орать нельзя, и слать их подальше – тоже недопустимо. Надо терпеть и поддерживать, поддерживать и терпеть, а выздоровеет – сама отвянет.

Тогда же начались настойчивые предложения подтянуть мне, а потом и моему ребенку язык бесплатно. Я отказывалась. Во-первых, привыкла платить за услуги, во-вторых, наслушалась про неблагодарность ее платных учеников, попадать в зависимость от благодеяний не тянуло. Решила, что если сыну нужны будут услуги репетитора, соглашусь, но этого не случилось. Один раз я заняла у Адели и ее мамы (встречались на станции метро возле их дома, они первый раз умудрились «куда-то не туда пойти», только на следующий день мы встретились) ровно 1000 рублей, чтобы дожить до первой зарплаты на новом месте работы. Отдала, разумеется, в срок. Вот зря я это тогда сделала! Та тысяча припоминалась больше десяти лет, в формате «а помнишь, что мы тебя всегда выручали, а тыыыыыыыы»…

"Ты - пустое место"

Годы тем временем шли, ситуация менялась. Наша дружба так и оставалась периодической, в основном – телефонной. После каждого исчезновения Адель находила меня в гораздо лучшем положении, чем прежде. Ну да, когда бьешься в крынке сметаны, не жалея лапок, без куска масла не останешься.

Сама же она постепенно опускалась. Уменьшалась нагрузка в универе, менялись кафедры, уменьшался поток левых учеников, который до введения ЕГЭ кормил любого препода сам, бегать-искать ученика не нужно было. Несколько раз Адель занимала у меня деньги.  Отдавала туго, растягивала возврат на месяцы. Естественно, я просто закрыла эту лавочку. И с тех пор ни разу не видела Адель, только болтала с ней по телефону.

Мы с нынешним мужем стали ездить и по стране, и за границу. И что? ВСЕ места, где мы побывали, оказывались плохими! Адели там не понравилось или она в город с такой плохой энергетикой никогда не сунется, или, если уж совсем не прикопаться, мы неправильно ездили. Впрочем, и муж мой в этих разговорах даже имени не имел, Адель называла его кличкой одного второстепенного персонажа из «Простоквашино».

В Адели каким-то страннейшим образом уживаются прекрасное образование и дичайшее просто мракобесие. Она способна поверить не только в эзотерику, но и в любую чушь из желтой прессы, не выдерживающую никакой критики, если та ей на душеньку ляжет. В ее голове великие философы (да, она их читала, врать не стану) мирно уживаются с верой в жидомасонские заговоры и прочую ахинею.

И вот однажды, в недобрый вечерок, она позвонила мне совершенно пьяная. Вначале орала, что государство ее обобрало, вылечило на ее налоги меня, а я взяла и вылечилась. Пришлось напомнить, что я в месяц налогов плачу больше, чем она на руки получает, уже очень давно. И намекнуть на то, сколько она тех налогов на репетиторстве сама украла у государства. Дальше мне в лицо полетела расхожая дикая и безграмотная сплетня про одного очень известного знакомого, к которому я прекрасно отношусь. Тут уже я озверела внутренне, терпеть не могу слушать такую дрянь. Но трубку с матюгами я кинула чуть позже, когда услышала : «Ты - пустое место, бездарь, которая вылезла только благодаря своим мужикам!».

Я послала Адель очень далеко, нажала отбой и вырубила все телефоны, зная ее миленькую привычку трезвонить по сто раз в ажитации. Утром на мобиле было до фигища пропущенных звонков и смс-ка. «Вот почему ты не с ним!», - написала мне пьяная подруженька. Пришлось немножко поломать голову, о чем и о ком тут, собственно, речь. Вот я ржала, когда поняла, что подразумевался все тот же психопат 20-летней давности! Который с тех пор да, вырос в известную личность, наверное, даже со стабильным доходом. То-то она все о нем вспоминала, следила за его карьерой. Она до сих пор ревнует и жалеет, что упустила выгодного женишка четверть века назад! Вот тебе и принц Гарри! А самое смешное, что он ее замуж-то неоднократно звал.

Очень несчастна и одинока

В общем, после того конфуза красавица моя отсутствовала на горизонте лет пять. А позвонила так, что я тут же все предпочла забыть. Человек в беде! Универ бросила (уровень там стал ниже ее квалификации, ага), учеников нет, дисер так и не написан (не было времени, не было достойной ее ума темы, чего-то еще не было, и вообще она одну методичку-то лет десять написать не могла, все идеальности добивалась да вдохновения ждала), мама старая, собак уже две, все есть хотят, работу можно найти только за гроши.

Ну, как тут оттолкнешь? Нет, не давать в долг, как ни клянчила, а так же – не брать на себя поиск учеников для нее, умишка у меня хватило. Резюме лично передала человеку, который был готов его дальше двинуть. Получила многомесячные требования поторопить этого друга, чтобы ее наконец-то взяли на работу. Через соцсети себя продвигать – фу-фу-фу, уроки через Интернет – бе-бе-бе, в общем на любое предложение – одно бла-бла-бла. И требования, чтобы я все бросила и начала искать ей учеников, она потом щедро заплатит… Как это тебе не надо, какие еще свои дела?..

Ну а если Адель звонила «просто так», приходилось выслушивать все, что у нее накопилось. Часами бы говорили, если б я ее с уха не снимала. Потому что я у нее одна осталась, судя по всему. Всех остальных Адель давным-давно достала нытьем, витийствованиями про высокую философию, обсером чужих диссеров и, о ужас, биографиями ее предков-дворян, найденными в архивах. Общие знакомые теперь слегка недоумевают, зачем я с ней возилась, сами они на ее звонки сто лет как перестали отвечать.

То есть, лишившись работы, Адель не ринулась, как подорванная, искать новую, а занялась этой самой философией да своей родословной. И провела так не один год. Не, я все понимаю, душа и не такого попросить может, но что тогда ныть про безденежье? Оно - закономернейшее следствие такой жизни! Но Адель очень сильно прониклась наличием дворянской крови. Не барское это, видать, дело, работать, как все мы, плебеи. Только на своих условиях и чтобы денег было много! Но достойная ее работа все не находилась, потому что ее только «своим» предлагают. А Адель – не «своя».

Я стала подходить к домашнему телефону с осторожностью. На мобильный Адель звонила очень редко, чтобы не тратить лишнего. Часто трубку брал муж, предварительно спросив, дома я для Адели или нет. Если меня «не было», она устраивала допрос, куда я делась, когда дома буду и даже зачем я куда-то пошла?

Разумеется, муж задавал мне вопросы о том, стоит ли терпеть такое хамство. Я отмахивалась. Нетрудно, мол, немножко потерпеть, Адель – очень несчастна и одинока. Под конец нашей истории она уже и мужу что-то философское или политическое умудрялась завернуть. А мне она могла позвонить в строительный магазин, где я материалы для ремонта покупала, и потребовать отчета о сущности полемики Достоевского с Тургеневым.

И я все это терпела. Только потому, что надо поддерживать несчастную. Я даже огрызалась редко. Уж больно развестистая ахинея неслась в ответ.

- Слушай, Адель, если тебе здесь так плохо, почему ты до сих пор не в Лондоне? Язык знаешь, диплом и опыт работы прекрасные, работу найдешь.
- Я не хочу в среду британского мидл-класса, там очень примитивные люди.
- А куда хочешь?
- Либо в преуспевающую творческую богему, либо к очень богатым.
- Эээээ…аааа…А что ты-то им можешь предложить?
- Как что? ДЕКОЛЬТЕ!

Для справки: про декольте было сказано на полном серьезе, даме уже изрядно за сорок. Ну и как тут отвечать? Читать лекции про очевидные вещи? Про то, что, если она товар, то ее декольте нуждается в полной реконструкции, а если человек, то пора уже переставать витать в облаках и искать мужчину-ровню, а лучше - нормальную работу? Так слушать же не станет!

"Знаете ли вы Адель?"

И вот настал час Х. Адель позвонила и восторженно описала, как они с матерью провели неделю на Кипре. Взяв ради этого кредит, который она очень легко вернет, потому что ей предлагают через пару месяцев прекрасное место с приличным доходом. Я сдуру за нее даже порадовалась.

Первым моим ахуем оказалась новость о том, что от кредита еще кое-что осталось и мама с дочкой наконец-то смогли купить холодильник и стиралку. Восемь лет у них не было холодильника! А стиральной машины, даже не знаю, сколько лет не было. Зачем Адели все это? Бытом занимается старая мать, Адель с пеленок ограждена от него.

А дальше – понеслось. Мне позвонили из банка и очень вежливо спросили, знаю ли я Адель. Дальше – мой косяк, огромный: призналась, что знаю. Вот никогда так не делайте! Даже если спрашивают про вашу мать, ребенка или про вас самих! «Я НЕ ЗНАЮ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА» и все! Здоровее будете.

Вечером Адель сказала, что да, для проформы вписала меня в договор, как контактное лицо. И я ее не обматерила и не послала, спустила ситуацию на тормозах, потому что наивность порядочного человека не имеет границ! Ну, чем все это может грозить, думала я тогда? Адель – женщина взрослая, взяла посильную сумму, а я тут вообще не при чем.

Дальше события громоздились одно на другое, как в дурном кино. Кредит оказался картой на 300 000 рублей с беспроцентным погашением в течении трех месяцев. За это время Адель с матерью умудрились потратить просто все (если не врали). Хм… короткая поездка в недорогие места, дешевые холодильник и стиральная машина, куда они остальное-то дели и о чем при этом думали?

От той работы, на которую возлагалось столько надежд, Адель с негодованием отказалась, потому что «внезапно» оказалось, что там дел много, а зарплата самая обычная преподская, нищенская. Через два с половиной месяца Адель начала обрывать мой телефон с требованием… немедленно одолжить ей эти 300 000, иначе у нее будет слишком высокий процент каждый месяц, а денег нет. По-моему, она была свято убеждена, что я под матрасом ныкаю миллионы (которые обязана выдавать ей по первому требованию).

Ну а раз сама такая жадная-бедная, обзвони всех своих знакомых побогаче и принеси Адели деньги в зубках. Иначе, мол, она перевезет ко мне всю мебель, чтобы ее не описали приставы, у меня квартира большая (и тут я поняла, что готова спустить ее с лестницы вместе со шкафами). Звонила она и другим людям. Естественно, никто не стал ввязываться в авантюру, заведомо теряя немаленькую сумму. Адель в очередной раз исчезла, я сглупу обрадовалась, уверенная, что неприятная ситуация позади.

Адель - пропала. Но не пропал банк. Сперва оттуда звонили вежливо и нечасто, примерно раз в месяц. Разговаривали адекватно, спрашивали только не знаю ли я, как найти Адель. Я отвечала, что таких сведений не имею. А потом прошло полгода, и - началось. На меня наехали… коллекторы. И наехали – ровнехонько так же, как на реального должника.

Я пробовала дозвониться до Адели, хотя бы чтоб спросить, какого черта она меня во все это вписала. Фиг там плавал, она перестала брать трубки. А у меня жизнь превратилась просто в ад. Описывать который подробно не стану, и так все очень длинно. Кому интересно, может найти в Интернете сотни подобных историй, они все одинаковые, и без разницы, брал ли пострадавший у банка хоть копейку или нет.

Когда начались угрозы ребенку, я сломалась. Нет, конечно, я продолжала действовать, звонила-писала-продавливала прием заявлений. Но, как только прокуратура таки подключилась (и звонки прекратились словно по мановению волшебной палочки), пришлось ложиться в больницу. Диагноз «тревожно-депрессивное расстройство адаптации», месяц в стационаре, еще полгода на таблетках (до сих пор их пью). Справки, чеки и прочее - на руках. Но обращаться в суд – отговорили. Бессмысленно.

Адель звонила за это время ровно один раз. Выбрала момент, когда не до посылов нах всем было, в городе теракт произошел. Я с трудом «му» могла сказать, когда раздался этот звонок, еще не зная, все ли близкие живы-здоровы. Адель что-то пропела про то, что они с мамой тоже могли погибнуть, жизнь у нее тяжелая, но она рада, что я жива, и, как контрольным в голову «Но ведь ты меня любишь, правда? Ну, пока, мне некогда-некогда-некогда!». Словно палочкой в бок потыкала, живо ли ее «контактное лицо».

И если до этого звонка я была твердо уверена, что вся история с ее кредитом получилась скорее от глупой самоуверенности, то с того дня гложет червячок сомнения. А не было ли у Адели изначально «плана В», на случай, если не получится вернуть деньги без процентов? Не решила ли она с самого начала не платить долг с процентами, если никто не выручит? Не связана ли с этим кредитом очередная перемена фамилии Адели (она однажды полностью ФИО меняла, чтобы «изменить судьбу», но потом отыграла назад, не смогла привыкнуть) якобы на более верную исторически? И, главное, не была ли я выбрана, как готовая жертва, которую можно подставить безнаказанно?

Впрочем, особой разницы нет, Адель из моей жизни вычеркнута навсегда. И не дай Бог мне или моему мужу встретить эту тварь на улице. Очень сложно будет удержаться и не набить ей морду.

Недавно встретила случайно общего знакомого. Адель как раз в тот день пыталась до него дозвониться. Я рассказала ему, к чему привела моя мягкотелость и сказала, что, если он станет с ней миндальничать, то рискует оказаться следующим крайним в подобной истории. Он обалдел и сказал, что и так уже давно сбрасывает звонки от Адели, потому что у нее есть время всякой фигней заниматься, а ему работать нужно и семье время уделять. Но за информацию поблагодарил.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив