Дао писателя. Часть восемнадцатая: рациональное и образное мышление

inesacipa — 01.03.2017


И по сей день надежда на то, что писатель, как и критик, есть существо эфирное, "артист", почему-то овевает тысячи и тысячи пустых голов, мешая им понять реальное положение дел. Притом, что критик, оценивающий не регалии, премии, звания и прочие собачьи розетки литератора, не связи его с сильными мира сего, не корочки об окончании таких и сяких заведений, не, прости господи, происхождение и родословную, но исключительно написанный данным автором текст — такой критик, как правило, неприятен. Всем, поголовно.

Забавная мысль пришла в голову: а ведь на моем месте большинство начписов использовало бы не слово "неприятен", а слово "нелицеприятен", понятия не имея об истинном его значении. Большинство любителей говорить красиво уж и забыло, что нелицеприятность — это объективность, а не уродливая рожа. Натыкаясь на писателей-обладателей подобной забывчивости, я все чаще убеждаюсь: в писательской профессии, выбранной ими совершенно безосновательно, таким делать нечего. Некоторые слова служат маркером в зависимости от того, как человек их применяет. Есть слова, из которых массовое сознание, а то и массовое бессознательное выдавливает, вычищает их истинное значение. И чувствуется, что уничтожаемое значение кажется широким народным массам опасным, нежелательным. Как объективность, не реагирующая на приятность лица и прочие ужимки, которыми нам, критикам, пытаются застить взгляд.

Как правило, люди, далекие от профессии (ныне превращенной в хобби) литератора, далеки и от рефлексий. Настолько далеки, что вообще не понимают, что несут и что делают. А как вы думаете, почему у меня в теге "разорительная роскошь общения" сотни постов накопилось? Всё от них, небогатых на рефлексии и даже на самые примитивные проявления инстинкта самосохранения. Спросить себя, как будет выглядеть дебильное-претенциозное нечто, присланное незнакомому человеку — сложно, скучно, долго. Любите нас такими, какие мы есть!

Позвольте, а какие вы есть? Идиоты, предсказуемые, будто весенние паводки и осенние дожди? Безграмотные идиоты, чьи мысли и манеры одинаково мелки и корявы? Когда я слышу или читаю о том, что любимый мною Герман Мелвилл или любимый вообще всеми Ганс Христиан Андерсен делали множество ошибок в своих произведениях, первого правила образованная жена, второму приходилось терпеть насмешки редакторов, ответная мысль одна: можно простить автору безграмотность изложения, но не убожество содержания. Можно любить гения таким, какой он есть, то есть гением. А ничтожество за что любить со всеми его дикими кунштюками и дурно пахнущим содержимым?

И да, любят за что-то, не надо обольщаться. Одним нужно красивое, удобное в обращении тело под боком. Другим — налаженный быт, чтобы не отвлекаться на домашнюю работу от дел поважнее. Третьим — верный соратник или хотя бы преданный жополиз. Четвертым — приятный собеседник, который никогда тебе не возражает. Пятым — человек своего круга, чтобы вместе покидаться попкорном в тех, кто ниже. Шестым — мишень, чтобы кидать попкорном уже в нее. Седьмым — тот уровень общения, который он сам выберет. Но даже в первом случае, когда от тебя нужно только тело, желательно иметь чистую, грамотную речь. Не обязательно бросать направо и налево неотразимые бонмо, но уметь разговаривать с партнером необходимо, если вы не надувная кукла, конечно.

Вопрос умения разговаривать по-человечески был затронут в семнадцатой части "Дао писателя" — самым краем, когда речь зашла о необходимости богатого лексикона. Не знаю, на что современные "продвинутые пользователи" (порой мне кажется, это словосочетание претендует на то, чтобы стать синонимом определению "хомо сапиенс") надеются — на электронную подсказку и проверку правописания? Really? Программа в планшетах и телефонах, предлагающая слова по первым буквам, похоже, сама с собой играет в скрэббл. Никаких нормальных, распространенных вариантов. Пишешь "мороженое" — тебе выпадает "минестроне", "минэнерго" и даже "морфаллаксис". Вот при чем тут регенерация у животных, а?

Зато "мороженое" современные грамотеи пишут через два "н", путая существительное с причастием. А ворд не подчеркивает слово "бешеный", когда его пишут через два "н", хотя нет в русском языке такого слова, даже в форме причастия. "Взбешенный" есть, а "бешеННого" нет. Саботажники, мать их так и раэтак. Мне сегодня на фейсбуке прислал запрос "давай дружить" какой-то пацан, у которого в профиле указана невиданная доселе профессия — "деректор". Очевидно, это тот, кто раздает дЕрективы. Хоть бы название собственной должности выучил, грамотей, а уж потом бы лез к пожилым раздражительным писателям с предложением дружбы.

Такая бесценная вещь, как богатый лексикон, у современного человека на тридцать третьем месте. Впрочем, у него много полезного в конце списка, от чувств, которые стоит изливать на посторонних людей при первом знакомстве, до слов, коими эти слова выражаются. Неудивительно, что и творчество, и общение для них становится минным полем, по которому и с проводником-то ходить боязно, а самому, да не зная, куда ногу ставить, и подавно. И кого же они обвиняют в повышении своей тревожности? Правильно, не себя, а тех, кто грамотен. Тех, кто с первых слов видит: не стоит нам дружить, господин дЕректор, ой, не стоит. Ибо мы с вами люди абсолютно разных систем ценностей. Дескать, ну что вы за "высокомерный сноб" (цитата из очередного обиженного недобитка), граммар-наци и вообще сука!

Понимаю, мы стоим на стыке эпох, на перевале между временем обожествления Слова, письменной культуры и литературных шедевров, и уходящей в бесконечность эрой клипового мышления, отпочковавшегося от мышления образного. Золотой и серебряный века литературы миновали. Зато вошло в силу образное мышление, по-своему быстрое и эффективное, свойственное древним временам, когда грамотность была отнюдь не необходимой вещью. В частности, мышление образами, а не словами свойственно первобытному и средневековому человеку, поэтому для него грамотность, книгочейство сродни шаманским хитростям: немногие это умеют, причастные этой премудрости хитры, опасны, наделены силой, за которую и платятся; ну а простому человеку эдакое умение без надобности.

Однако понимаю я и другое: расслаиваться на "простых людей" и "шаманов" цивилизованное общество не должно, нет у него такой возможности. Иначе оно быстро станет постиндустриальным, но отнюдь не в том смысле, в каком его описал столетие назад эзотерик-метафизик Ананда Кумарасвами (nomen est omen), а в самом прямом — "общество, наступившее после разрушения общества индустриального", чье устройство больше всего напоминает декорации блокбастера в жанре постапокалипсис. "Простые люди", мыслящие картинками и почитающие способность мыслить рационально чем-то сверхъестественным, вряд ли смогут двигать вперед прогресс и, как мутно изъясняются определители, становиться "высококачественным национальным человеческим капиталом, генерирующим избыток инноваций, вызывающих конкуренцию между собой". А проще говоря, умниками, постоянно что-то изобретающими для повышения уровня жизни и уровня производства.

Слишком много техники несет на себе наш мир, чтобы стоило выдергивать из-под него опору рационального мышления. А на образном мышлении технический прогресс не то что двигаться вперед — он и на ногах-то держаться не будет. Этот тип мышления, видите ли, вообще не опора, он скорее приложение к жестко заданным, неизменным условиям — к выживанию в дикой природе или к традициям аграрного общества.

Образное мышление фиксирует детали окружающей действительности, запоминает их крепко-накрепко (зрительная память у людей с образным мышлением очень хорошая), потом перерабатывает данные в символы и в конце концов заполняет теми символами бессознательное, свое и коллективное. Образное мышление чрезвычайно полезно для формирования базы мыслительных процессов, но есть системы, в которых оно не работает, только фиксирует существующее положение дел, а менять ничего не собирается. В то время как рацио только дай что-нибудь изменить — к лучшему ли, к худшему... Рациональное мышление — инструмент изменения. Образное мышление — инструмент созерцания.

Так почему все эти дЕректора, глядящие на нас с фоток ясными пустенькими глазками, не делают ничего, чтобы освоить инструментарий мыслителя — родной язык? Потому что люди, от которых зависит, вернее, зависела крайне важная функция — научить молодняк оперировать словом и понимать важность слова — либо вымерли, либо скурвились. Господа издатели, о которых не только я, но и их карманные критики начинают поговаривать, что живут эти господа и денежки свои держат в основном за пределами России, — так вот, эти премированные русские бизнесмены с разбойничих Виргинских островов выпускают тысячи и тысячи наименований отвратнейшей писанины, не читая, что у них в подотчетном аду с конвейера валится.

Ну а их ручные шавки тем временем обсуждают публику в тоне "как нам развести это быдло на бабло": "Меня зовут Наталья Кочеткова, я обозреватель «Ленты.ру». Мне кажется, для того, чтобы определить тот самый язык литературной критики, о котором мы говорили, всегда важно понимать, для кого ты это пишешь. За исключением блогеров, которые сами себе хозяева, все люди, так или иначе налаживающие отношения с аудиторией, — в некотором роде заложники СМИ. Например, я страшно люблю читать «Кольту», а до этого страшно любила читать «Openspace». И самым моим любимым чтением были большие, подробные, прочувствованные рецензии Вари Бабицкой. Но я не могу представить эти рецензии нигде, кроме такого издания, как «Кольта», потому что там своя, крепко сбитая аудитория, находящаяся в достаточно прозрачных понятийных отношениях с теми, кто пишет для «Кольты». Как минимум странно было бы публиковать такие рецензии в изданиях «общего интереса», федерального масштаба и прочее. Большинство из нас начинали работать в бумажных изданиях: сначала я пришла в газету «Газета», потом в «Известия» и регулярно слышала: ты должна писать для тёти Маши из Конотопа, чтобы ей было понятно. Разумеется, мы все из отдела культуры пропускали эту фразу мимо ушей: ну кто такая тётя Маша из Конотопа? Мы никогда её в глаза не видели. И тут я взглянула в глаза своей «тёте Маше»".

Вам ясно? Сначала они страшно любят друг друга, крепко склеившись, словно яйца в отложенной гусеницей кладке, в журнальчиках с узкой ЦА. Писать понятно для них значит писать для быдла. А для "небыдла" они пишут так, что всю эту соплю пустопорожних словес хочется сбросить в раковину и помыть руки. Потом благодетели им свистнут — и глядь, "небыдляцкие обозреватели", как большие прям, сидят, обсуждают продажи, усиленно делая вид, что говорят о литературе. Так на них действуют Сцилла и Харибда, выедающие современного гуманитария изнутри — внутренние Цензор и Продажник, дивно заменяющие собой и Писателя, и Критика.

Впрочем, об этом стоит побеседовать отдельно.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив