Чингисхан. Живой, еще живее всех живых

devibhakta — 29.01.2018 Образ Чингисхана в сознании народов Востока

Чингисхан являлся одним из величайших деятелей всемирной истории. За двадцать один год своей деятельности (1206-1227) он завоевал территорию, превышающую в два раза империю Александра Македонского, и в семь раз - Наполеона. Поэтому неудивительно, что его наследие продолжает вызывать жаркие споры, в том числе и среди потомков народов, которых непосредственно затронула его деятельность.
В Монголии почитание Чингиса как нигде пустило глубокие корни. Почти сразу после своего ухода из жизни он стал восприниматься не столько как исторический, сколько как мифологический персонаж. Официальный культ Чингисхана учредил его внук Хубилай, и мифологизированный образ Священного Правителя (на собственное имя которого было наложено табу) вписался в традицию почитания у монголов духов предков. Чингису стали поклоняться как предку рода великих ханов, а центром его культа стало святилище, известное под названием «Восемь белых шатров». Наряду с Чингисом стали почитаться и члены его семьи: мать, жены, сыновья и др [Мифы 1992, т. 2: 629].

По-новому образ Чингисхана стал восприниматься в связи с распространением в Монголии ламаизма в XVI – XVIII вв. Легенды гласят, что панчен-лама укротил Чингиса, бывшего грозным божеством, он запретил человеческие жертвоприношения в его честь, запер гроб с костями и ключи от него увез в Тибет. В итоге Чингис был включен в число охранительных божеств монгольского ламаизма. Также он выступает как культурный герой, которому приписывается изобретение водки, кумыса и табака [Там же].
Новое дыхание культ Чингиса в Монголии получил после смены режима в 1990 году. Фактически этот культ приобрел государственный характер, ибо необходимо было заполнить вакуум, образовавшийся после отказа от коммунистической идеологии, а для этого образ великого предка подходил как нельзя лучше. В 1992 году страна отпраздновала 750-летие «Сокровенного Сказания». В работу по прославлению Чингисхана включились писатели, драматурги, композиторы (написаны две оперы), кинематографисты. Не остались в стороне и академические историки. В 90-е годы вышли десятки монографий, коллективных сборников, посвященных времени Чингисхана, и его биографий [Буряты 2008; Скородумова 2006].
В 1992 году в честь 840-летия со дня рождения Чингиса на его родине был возведен мемориальный комплекс. А к празднованию 800-летия монгольской государственности в 2006 году была закончена реконструкция здания Государственного дворца в центре Улан-Батора, где был построен комплекс правительственных зданий с монументом Чингисхана посредине композиции [Скородумова 2006]. Данный монумент общей стоимостью 19 миллионов долларов включает 20-метровую скульптуру великого завоевателя и изваяния девяти его военачальников [Опасный фетиш Чингисхана 2002]. В последние годы с обязательным участием главы государства проводятся церемонии поклонения военному черному знамении (бунчугу) Чингисхана, которое официально было передано вооруженным силам [Скородумова 2006]. Главной государственной наградой стал орден Чингисхана [Опасный фетиш Чингисхана 2002]. Вошло в обычай ссылаться на эпоху великого завоевателя при обсуждении практически любого вопроса, связанного с политическими символами и терминами. Например, решающим доводом для принятия названия Их Засаг для новой Конституции Монголии выступила его связь с легендарным сводом законов Чингисхана Яса. В дискуссии использовались аргументы, сводящиеся к следующему: «Если ты поклоняешься Чингисхану, ты должен голосовать за название Их Засаг». Аналогичным образом новое название государства Монгол Улс было принято на тех же основаниях: как происходящее от государства Чингисхана, официально именовавшегося Ехе Монгол Улус («Великое Монгольское Государство») и, что не менее важно, не имеющее ничего общего с Монгольской Народной Республикой [Буряты 2008; История Востока 1995: 374]. Надо отметить, что подобная политика нашла свой отклик у народа, и в каждом монгольском доме теперь можно увидеть портрет Чингиса на видном месте, часто вместе с Буддой или даже вместо Будды [Скородумова 2006].
Дело дошло до того, что посольство Монголии в США предложило установить памятнику Чингисхану в Вашингтоне. Достаточно любопытны причины, по которым, согласно авторам этого предложения, должен быть воздвигнут такой памятник. В заслугу Потрясателю Вселенной ставится то, что он основал «огромную империю на принципах религиозной терпимости, защищал свободную торговлю, был приверженцем принципов дипломатической неприкосновенности и правил государством в соответствии с первой конституцией Монголии» [Монголы 2007].
В соседнем Китае отношение к личности и деятельности Чингисхана не столь однозначное. В КНР оно менялось в зависимости от того, как колебалась «линия партии». При этом надо учитывать, что Китаю принадлежит автономный район Внутренняя Монголия, где в настоящее время проживает около 4 млн. этнических монголов (в собственно Монголии - 2,7 млн., что напоминает ситуацию с азербайджанцами, которых в Иране живет гораздо больше, чем в Азербайджанской Республике) [Кусера 2009].
В 50-е годы, китайские власти явно стремились укрепить лояльность монголов и постулировали уважение к памяти Чингисхана. Однако, в годы Культурной революции его записали в «феодальные реакционеры». Сущность таких метаморфоз сформулировал в свое время китайский историк Лу Синь: «В двадцать лет я услышал, что когда «наш» Чингисхан покорил Европу, то был «наш» золотой век. Лишь когда мне исполнилось двадцать пять лет, я узнал, что на самом деле в так называемый «наш» золотой век монголы покорили Китай и мы стали рабами» [Кычанов 1995: 242].
После смерти Мао маятник качнулся в другую сторону, и Чингис стал чествоваться как объединитель Китая. Подобный подход выразил историк Хань Жулинь: «О времени, когда на драгоценном императорском троне Центральной равнины сидел император из национальных меньшинств, некоторые люди, не утруждавшие себя тщательными исследованиями, говорили, что это было темное время. Это не научный подход. Объединение под властью Юань завершило пятисотлетний период национальной вражды и кровавых войн, позволило каждой из национальностей страны в сравнительно спокойных условиях трудиться, развивать материальную и духовную культуру, и это, безусловно, был исторический прогресс». В заслугу монголам ставится и то, что с эпохи Юань Тибет «стал неотъемлемой частью родины» [Там же]. В итоге Потрясатель Вселенной был даже официально включен в реестр великих китайских императоров [Жумагулов 2003].
Подобные взгляды доминируют и в современной китайской исторической науке. Проводится и соответствующая культурная политика, направленная на возвеличивание образа Чингиса. В городе Хоххот, столице Внутренней Монголии, появилась площадь Чингисхана, в центре которой возвышается огромная конная статуя Потрясателя Вселенной, а рядом протянулся бульвар его имени. В 2005 году был реконструирован мавзолей Чингисхана (в котором, естественно, никакого захоронения нет), на что из казны было выделено 200 млн. юаней (около 30 млн. долларов США). В здании мавзолея монголы приносят пожертвования Чингису в виде денег, брикетов чая и шелковых отрезов. Доступен мавзолей и для посещения туристов [Кусера 2009].
В Улан-Баторе подобная политика вызывает ревность, китайцев подозревают в претензиях на земли и собственно Монголии. Тем более, что во Внутренней Монголии показное уважение к Чингисхану и монгольским традициям сочетается с активной колонизацией провинции ханьцами, и сами живущие здесь монголы, бывшие когда-то абсолютным большинством, теперь составляют всего 15% от общего населения [Там же]. Однако при этом некоторые монголы, живущие во внутренней Монголии, с презрением относятся к своим соплеменникам из бывшей МНР как «обрусевшим» и утратившим многие монгольские традиции, в частности, почтение к старшим и традиционное вертикальное письмо, замененное в МНР на кириллицу [Буряты 2008].
Не менее интересна ситуация с тем, как воспринимают образ и деяния Чингисхана народы бывшей советской Центральной Азии. Наибольшей популярностью Чингис пользуется у потомков кочевников - в Казахстане и Киргизии. Лев Гумилев описывает сцену, как старик-казах, считавшийся потомком Чингисхана, криком: «Дух Чингиса слышит!» сумел прекратить начавшуюся поножовщину. Чингиса здесь считают «своим» даже не в переносном, а в самом буквальном смысле. Главный редактор литературного журнала «Жулдыз», секретарь правления Союза писателей Казахстана Мухтар Магауин опубликовал статью под названием «Добрый свет Чингисхана», в которой называет Потрясателя Вселенной «вечной гордостью» казахов [Опасный фетиш Чингисхана 2002]. Дело в том, что последние годы многие казахские ученые выдвигают и всячески пропагандируют версию о том, что он был не кем иным, как казахом. В Алма-Ате в 2005 году состоялась научная конференция, организаторы которой задались целью доказать это как непреложный факт [Жумагулов 2003].
Сам Чингис родился, как известно, в роду кият (Хият-боржигины), а род с названием кият существует и у казахов. Кроме этого, в курултае 1206 года, на котором Темучин и был провозглашен ханом, принимали участие роды меркит, жалаир и аргын, эти названия также совпадают с названиями казахских родов. Более того, утверждается, что монголы вообще не имеют никакого отношения к Чингису, а на территории Монголии в ту пору жили исключительно предки казахов [Там же].
В качестве еще одного доказательства того, что Чингис был казахом, указывают, что вся казахская аристократия (в Центральной Азии именуемая ок-суяк или ак-сияк, «белая кость») состояла из потомков Чингисхана, возводящих свою родословную к первенцу Чингиса Джучи [Ислам 1999: 88]. В кампанию по «возвращению подлинной истории» включились и официальные лица. В итоге средства массовой информации в Казахстане стали заполнены дискуссиями на тему Чингисхана, ведь далеко не всем казахам понравилась эта затея. А монголы вообще были шокированы подобными новостями, так как для них монгольское происхождение Чингиса всегда было аксиомой [Жумагулов 2003; Монголы и казахи 2007].
Столь же большим вниманием Потрясатель Вселенной пользуется и в Киргизии. Нашлись, конечно, и здесь свои охотники объявить Чингиса своим прямым родичем. Правда, версия о происхождении его рода от киргизов была высказана еще известным ленинградским историком Е. И. Кычановым [Кычанов 1995: 215]. А недавно, в 2008, с такой же точки зрения выступил молодой ученый Табылды Акеров, который, проанализировав данные источников и сопоставив их с этнографическими материалами, пришел к выводу, что родословная Чингисхана действительно имеет прямую генеалогическую связь со степными киргизскими племенами Тувы [Акеров 2008].
При этом превращение Чингисхана в культовую фигуру вызвало резко негативную реакцию со стороны либеральной и прозападной интеллигенции Казахстана и Киргизии. В частности, в 2002 году была опубликована беседа двух известных писателей: казаха Мухтара Шаханова и киргиза Чингиза Айтматова. Беседа эта наполнена фразами вроде «кровавые деяния тирана» или «всемерное насаждение грубой силы». «Мне совершенно непонятна позиция отдельных писателей и ученых Казахстана, подвергающих сомнению и стремящихся низложить гуманистические воззрения современной цивилизации в угоду сомнительным узкокорыстным родоплеменным интересам», - возмущается Айтматов. Шаханов ссылается на сведения из хроник, над которыми иронизировал еще Л. Н. Гумилев: если Чингисхан якобы дотла уничтожал целые города, то почему эти города дружно восставали через пару лет. Например, сообщается, что монголы, взяв город Мерв в 1219 году, якобы истребили там всех жителей до единого человека. Но уже в 1220 году Мерв восстал, и монголам пришлось брать город снова. И наконец, еще через два года Мерв выставил для борьбы с монголами войско в 10 тысяч человек! [Гумилев 1994: 108 - 109]. Или вот что можно прочитать в «Истории Востока. Том 2»: «10 февраля 1220 года пала Бухара. Жители были выдворены из города, женщин монголы поделили между собой, а мужчин погнали на осаду Самарканда. Как записал историк Ибн-аль-Асир, «наутро Бухара оказалась разрушенною до основания, как будто бы ее и не было» [История Востока 1995: 380]. На с. 406 – 407 сообщаются подобные жуткие сведения: «В начале 1220 года после непродолжительной осады Чингис-хан взял, разрушил и сжег Бухару. Большинство горожан, за исключением перешедшей на сторону завоевателей местной знати и части взятых в плен ремесленников, было перебито. Случайно уцелевшие от резни жители были мобилизованы в ополчения для ведения осадных работ» [История Востока 1995: 406 - 407]. Зато на с. 409 мы читаем: «Положение оседлого населения Мавераннахра после нашествия Чингисхана было весьма тяжелым. Господство чужеземцев сопровождалось актами грубого насилия, вымогательства и ограбления местных жителей. В этом монгольской аристократии помогала среднеазиатская знать, перешедшая на сторону завоевателей. Засилье пришлых и местных феодалов привело к восстанию народных масс Бухары» [История Востока 1995: 409]. Откуда же взялись эти «народные массы», если Бухара была стерта с лица земли?
Караван, посланный Чингисханом хорезмшаху, по мнению участников этой беседы, якобы уничтожили посланцы самого Чингисхана, чтобы получить повод для войны. В своей ненависти к Чингису оба писателя вообще доходят до смешного. Так, неудовольствие у Шаханова вызывает то, что «ведь не только у нас в Казахстане имеются рестораны, кафе, ночные клубы, носящие имя Чингисхана, выпускаются товары народного потребления с чингисхановской символикой» [Опасный фетиш Чингисхана 2002]. В итоге вся эта беседа производит достаточно неприятное впечатление. Если подходить с такими мерками, то вся мировая история представляет собой одно сплошное «нарушение прав человека».
Еще более сложное отношений к Чингисхану у узбеков и таджиков. С одной стороны, автору приходилось встречать среди них людей, называющие его не иначе как «врагом мусульман». А таджикский историк Э. Ш. Рахмонов даже написал, что Чингисхан будто бы намеревался уничтожить физически всех таджиков. С другой стороны, среди представителей этих народов встречаются те, которые с интересом и уважением относятся к Чингису.
Следует также учитывать, что он и его потомки - Чингисиды - непосредственно повлияли на формирование здешней аристократии. С XIII века на власть в Средней Азии могли претендовать только те лица, которые происходили от Чингисхана, прежде всего от его сына Чагатая, которому Средняя Азия досталась в улус. Позже, на власть на этой территории стали претендовать и потомки Джучи. В ту пору Чингисиды стали испытывать серьезную конкуренцию со стороны вождей тюрко-монгольских племен - эмиров. Представители племенной знати из соображений престижа стремились породниться с Чингисидами или просто использовали их в качестве марионеток для придания легитимности собственной власти [Ислам 1999: 88], об этом см. статью «Сословия и касты в мусульманском мире».
И сразу вспоминается человек, который, будучи своего рода реинкарнацией Чингиса (настолько схожи их биография и, говоря современным языком, имидж), в современном Узбекистане играет ту же роль, что Чингис в Монголии. Речь идет о Тимуре. Кстати, узбеки смертельно обижаются на имя Тамерлан, так как это слово переводится «Тимур Хромец». Сам Тимур на курултае 1370 года принял только титул «эмира сахиб-кирана» («эмир, обладающий счастливым сочетанием звезд»), а ханом (номинально) в соответствии с почитаемой Тимуром монгольской традицией был провозглашен Союргатмыш, чингисид и потомок Угэдея (после смерти Союргатмыша ханом, также номинальным, стал его сын Махмуд). Такая линия преемственности тянется от Чингиса к Тимуру [Ученые 2008].
В современном Узбекистане, начиная с обретения независимости в 1991 году, 9 апреля ежегодно отмечается как день рождения Тимура. Памятник ему установлен в центре Ташкента на месте памятника Ленину, его именем названы свыше 1700 объектов, среди них центральный сквер в Ташкенте, станция метро, проспект, пограничные заставы, детские сады, поселки и каналы [Там же].
Среди же народов, населяющих Россию, Чингисхан наибольшей любовью пользуется у тех, кто в культурном отношении тесно связан с монголами: это буряты, тувинцы, якуты, алтайцы, калмыки. Буряты это монголоязычный народ, проживающий на границе с Монголией. После 1991 года Чингис вновь стал для бурят культовым персонажем, про него пишут романы, ему посвящают даже песни в стиле хип-хоп. А на сцене Бурятского театра драмы в прошлом году была поставлена пьеса «Кровь в степи» - тоже о нем. Авторы этой пьесы, братья Юмовы, говорят, что они хотят жить в соответствии с принципами Ясы Чингисхана, которую они сравнивают с японским бусидо [Кусера 2009]. Многие буряты тоже стремятся «приватизировать» Чингисхана, в итоге его рождение, походы и захоронение в научных исследованиях начинают связываться с территорией проживания бурят. На самом деле, существует немало преданий, связывающих происхождение различных топонимов на территории Бурятии с предметами, принадлежавшими Чингису (чан, ковш и т. д.), либо событиями, в которых он участвовал. Известный бурятский ученый-археолог Б.Б. Дашибалов пишет: «Сокровенное сказание монголов» начинается с перечисления предков. Прародительница чингисидов Алан-Гоа родилась на хори-туматской земле Баргуджин-Токум, простиравшейся вокруг Байкала. Предком Чингисхана по материнской линии был Хорилартай-Мэргэн – хоринский бурят. Следовательно, Чингис-хан родился среди хоринских монголов, которые издавна кочевали по берегам реки Онон. Член-корреспондент РАН, археолог С.В. Киселев указывал местом его рождения урочище Делюн-Болдок в Аге. Такое же урочище есть и по другую сторону границы, в Монголии, где тоже проживают буряты хоринского происхождения. Эти два места расположены недалеко друг от друга, а границы, разделяющей их раньше, не было. Поэтому Чингис-хана можно с полным правом назвать бурятом» [Буряты 2008].
Не отстают от бурят и тувинцы. Сергей Шойгу, будучи по национальности тувинцем, ссылаясь на исторические источники, даже заявил, что соратник Чингиса и наставник его внука Бату (Батыя) Судэбей был тувинцем [Мириханов 2007]. Якуты же претендуют на то, что сам Чингис был, конечно же, якутом [Скородумова 2006].
В большем почете Чингис и у калмыков. В 17-18 вв. джунгарские (калмыцкие) правители, которые принадлежали по своему вероисповеданию к тибетскому буддизму, предъявляли права на власть в Центральной Азии. И сейчас для калмыков Потрясатель Вселенной продолжает оставаться культовым персонажем. В прессе Калмыкии с ним сравнивали бывшего лидера республики Кирсана Илюмжинова. В новом буддистском храме в Элисте, Гол-сюме, в одну из ступ замуровали реликвию, называющуюся «меч Чингисхана» [В крышу золотого храма 2005]. В столице республики большой популярностью пользуется ресторан «Чингисхан».
Представители российских народов, исповедующих Ислам, к Чингису относятся по-разному. Особенно нешуточные страсти кипят среди казанских татар. Все зависит от того, какой теории этногенеза собственного народа придерживается тот или иной автор. Основных теории три: булгаро-татарская, татаро-монгольская и тюрко-татарская. Приверженцы первой считают, что ключевым моментом возникновения этноса казанских татар является период Волжской Булгарии, последующие же эпохи не оказали значительного влияния на культуру народа. То есть, грубо говоря, булгары есть казанские татары. Эта теория господствовала в советское время с 40-х годов.
По мнению сторонников другой теории, ключевым моментом этногенеза являлось переселение в Восточную Европу кочевых татаро-монгольских племен. Смешавшись с кипчаками и приняв Ислам, эти племена и заложили основу современного татарского народа. И, наконец, тюрко-татарская теория. Ее приверженцы считают время существования Волжской Булгарии этапом образования основных этнических компонентов, а время Золотой Орды - этапом татарской этнополитической общности.
Итак, если «булгаристы» ненавидят Чингиса и Чингисидов, то для их противников - «ордынцев» - он герой и великий предок. Дискуссия между ними продолжается уже много лет. С новой силой она вспыхнула осенью 2009 года, когда муфтий Равиль Гайнутдин на конференции «Россия - исламский мир» в своем выступлении отметил позитивную роль Золотой Орды в истории России. Это высказывание возмутило булгаристов, в их числе и председателя общероссийского общественного движения «Российское исламское наследие» Шавката Авясова [Авясов 2009].
По мнению Ш. Авясова, «монголами Чингисхана была практически уничтожена одна из развитых мировых цивилизаций - Волжская Булгария...» (надо отметить, что преувеличение значимости Волжской Булгарии характерно для булгаристов, она в их концепциях превращается чуть ли не в пуп земли). «Как мусульманин, - говорит председатель РИН, - я крайне отрицательно отношусь к деяниям орд Чингисхана и его последователей - чингизидов против народов Поволжья, в ходе которых уничтожались мечети, медресе и тысячи мусульман». Также Ш. Авясов ссылается на мнение арабских историков, которые никогда не отличались большой любовью к Чингису. Его почитателей он обвиняет даже в стремлении «начертить новые линии отчуждения между татарским и русским народами» [Там же]. С такой же долей неприязни, кстати, отзывается о Чингисе и известный российский исламский философ Гейдар Джемаль, считающий его деятельность следствием антиисламского заговора шаманов Сибири [Джемаль 2009].
Против «булгаристов» еще с конца 80-х годов выступили археолог Равил Фахрутдинов, филолог Марсель Ахметзянов, этнограф Дамир Исхаков, утверждающие, что нынешние казанские татары являются прежде всего потомками тюрков, пришедших с Чингисидами [Алишев 2007]. В настоящее время наиболее ярким противником булгаристов является полномочный представитель Республики Татарстан в Москве Назиф Мириханов. Он также разделяет мнение, что чингис был тюрком, основываясь на том, что внешне он не был похож на монгола [Мириханов 2007].
По утверждению Мириханова, в образе знаменитого «Булгарского городища мы имеем остатки первой ставки Батый-хана в Урало-Поволжье, первой столицы сильного государства татарского народа Золотой Орды. И не нужно <�…> прикрываться надуманным именем булгар, мы тюрки Урало-Поволжья, естественно сформированные из многих народов - являясь татарами, носим название название одного из своих тюркско-кипчакских компонентов» [Мириханов 2000]. «Булгаристов» Мириханов справедливо обвиняет в навязывании татарам комплекса неполноценности (подобно тому, как это делал Ющенко в отношении украинцев). В газете «Звезда Поволжья» он пишет: «Хватит представлять самих себя, сегодняшних тюрко-татар, жертвами, рабами, покоренными Чингисханом. Иначе получается, что нас постоянно завоевывали, обижали: то хан Батый, то Иван Грозный, только некому пожалеть бедных» [Мириханов 2007]. Одновременно с выступлениями Мириханова Наркас Мулладжанов предложил поставить в Казани памятник Чингисхану [Алишев 2007].
Мистическим ореолом окружен образ Чингисхана для многих на Кавказе. Его именем даже называют детей. В начале 2010 года СМИ сообщили о гибели соратника Доку Умарова Чингисхана Гишаева [Кадыров 2010].
В Турции вокруг Чингиса идут такие же дискуссии, как и в Татарстане. По рассказам моего знакомого, много лет прожившего в этой стране, если светские националисты считают Чингиса «отцом тюркской нации», то приверженцы «исламско-тюркского направления» указывают на то, что монгольское вторжение нанесло ущерб предкам современных турок, и что Чингис был не мусульманином, а «шаманистом». Но и представители этого направления уважают Чингиса просто как полководца - примерно так, как среди русских всегда были почитатели Наполеона.
В защиту Чингисхана с мусульманской точки зрения можно сказать следующее. Действительно, монгольские завоевания сопровождались гибелью людей и уничтожением материальных ценностей, от чего страдали и мусульмане. Но специфической цели нанести вред именно мусульманам и Исламу у Чингиса и Чингисидов никогда не было. Разрушения же вызывались и междуусобными войнами мусульманских правителей.
Монголы это не западные «крестоносцы», которые стремятся подорвать исламскую цивилизацию и образ жизни навязыванием либеральной демократии и офисно-дискотечной массовой культуры. Напротив, как подчеркивают авторы книги «Теорема Чингисхана. Опыт средневековой цивилизации» Н. Крадин и Т. Скрынникова, вследствие монгольских завоеваний в наибольшем выигрыше оказался Ислам [Файзутдинов 2008]. Это проявилось уже в 1218 году, когда, прежде чем выступить в поход против хорезмшаха, Чингис отправил Чжэбе против Кучлука, правителя Семиречья и Кашгара. В своих владениях Кучлук преследовал мусульман, и мусульманское население этих областей восприняло приход монголов как освобождение от ига тирана. Будучи на подступах к ставке Кучлука, Чжэбе объявил, «чтобы каждый человек придерживался своей веры и хранил бы в религии путь своих предков». Мстя за преследования, мусульманское население восстало против Кучлука, который вскоре был разгромлен [Кычанов 1995: 184].
Во время походов Чингисхана, а затем и Чингисидов в ряды монгольского войска вступало и множество мусульман, что нашло отражение в художественной литературе - например, роман В. Яна «Батый». Одним из первых монгольских даругачи (доверенных лиц) был мусульманин Джафар-ходжа, присоединившийся к Чингису еще в 1203 году [Там же: 117]. Уже после смерти Чингисхана в 1235 году монгольской верхушкой обсуждался проект использования мусульман для завоевания юга Китая, а китайцев для походов в Европу, но от этой затеи отказались [Там же: 234].
Для управления империей монголы вынуждены были создавать огромный бюрократический аппарат из грамотных и профессионально подготовленных людей, которыми в их владениях были преимущественно мусульмане (хорезмийцы, персы). У хана Хубилая финансами заведовал двадцать лет мусульманин Ахмед [Живая история Востока 1998: 64]. Позже монгольская верхушка, управлявшая распавшимися частями империи Чингисхана - Золотой Ордой (улус Джучи), улусом Чагатая, державой ильханов - сама приняла Ислам.
Золотая Орда приняла Ислам при хане Узбеке (1312-1342). Кстати, именно в 20-30-е годы 14 века в Булгаре закончилось возведение Соборной мечети, а на городском кладбище высшей знати в восточной части города был воздвигнут т. н. Малый минарет высотой 19 метров, сохранившийся вместе с расположенными там же мавзолеями знати [Мириханов 2000]. Вот какими «варварами» были Чингисиды!
К золотоордынскому периоду относится исламизация Северного Причерноморья и Крыма, дальнейшее увеличение обратившихся в Ислам народов и территорий на Северном Кавказе, Поволжье и Приуралье, появление мусульманского анклава в Литве. В 14 в. Ислам достиг в Восточной Европе максимальных пределов своего распространения [Ислам 1998: 22].
Одновременно благодаря монгольскому завоеванию и связанному с ним развитию торговых связей Ислам получил дальнейшее распространение в Китае. Мусульмане пользовались покровительством монгольской династии Юань, и многочисленные мусульманские общины появились на Центральной равнине и в Юньнани [История Востока 1995: 396]. Как пишет иранский историк Джафар Шахиди: «А теперь в эту страну (т. е. Китай) отправляется большое количество благочестивых людей, и достигли они самых восточных земель, и поселились на этих просторах. Некоторые из них - из числа тех, кто во время завоевания Мавераннахра и Хорасана, будучи ремесленниками и скотоводами, были силой уведены в эти земли монголами. Но большинство из них отправилось в эту страну по торговым делам или как путешественники из западных окраин Ирака, Сирии и других исламских регионов. Они пришли в различные города, в которых добились определенного положения, напротив домов идолов построили исламские храмы и мадрасе. Ученые занимались наукой и преподаванием, а обучающиеся наукой - учебой. Как будто все это является напоминанием о хадисе: «Будь в поиске науки, если даже она находится в Китае» [Мутаххари 2008: 258, 283].
Многим народам Евразии присуще почитание образа вселенского правителя-завоевателя. Параллельно этому мусульманам всегда была присуща идея универсальной наднациональной империи. Отсюда, кстати, берет свое начало и русский монархизм. Как заметил еще Н. Алексеев в работе «Христианство и идея монархии», Московское государство носило во многом черты восточной монархии [Алексеев 1998: 48 - 68]. А кто, как ни Чингисхан, лучше всего мог являться примером такого вселенского правителя? В этом и причина популярности Чингиса у представителей таких разных народов, как монголы, китайцы, казахи, татары и турки.

Сохранено