Боги жаждут
koteljnik — 14.05.2012 Я уже извинился перед hollandrat за то, что опубликовав в Фейсбуке и в Твиттере ссылки на его вчерашний пост, видимо, способствовал тому, что запись в результате нашествия разгоряченных комментаторов оказалась под замком, а сам автор вынужден был дать пояснения отдельным постом. Похожая по смыслу запись появилась сегодня и в журнале leonid_b, ссылку на которую я предварил следующим замечанием:“Вчерашний пост от hollandrat - нынче под замком. Мирная прогулка закончилась невиданным виртуальным топотом. Автор блога, спасаясь от оскорблений лучшей части нашего общества, закрыл доступ к записи для "недрузей". Надолго ли сохранится открытым вход к этой записи Л. Блехера? Неужели и его, почтенного ученого, забрызгают истеричной слюной?”
Среди откликов, пришедших в моей страничке на Фейсбук, выделю один, довольно характерный – собственно давший мне повод для ответа, который Вы прочтете чуть ниже.
“Читая Шендеровича, посты неравнодушных граждан (узнаваемых в РФ), и видя в нете фоторепортажы, сложилась твердая уверенность, что у Путина тоже от всей этой кислятины сводит скулы. Вымершая Москва глаз ему ласкает... Впрочем не стану пугливых тревожить "виртуальным топотом". )) Дискуссии не будет, все все понимают, но играют свое. Что ближе к телу. Хотелось знать вашу позицию, Нахим, вы ее вполне себе сформировали и озвучили. Взаимоинтереса не прошу. Всем удач! ))”
Вот мой ответ. Его я счел нужным разместить и здесь в журнале:
“Мои возражения против топота вовсе не том, что он может напугать кого-то. Авторы двух постов, на которые я дал ссылки, поверьте мне на слово, совсем не пугливые люди. Топот огорчителен тем, что он не дает ничего расслышать. Не знаю, есть ли смысл формулировать мои убеждения - они вполне сформулированы историей моей семьи и местом моего рождения, но ведь всякое сплочение должно оставлять место для личного пространства и всякий хор должен ценить важность отдельного голоса. Трудно не заметить, что оппозиционное единомыслие рождает новое инакомыслие, а тон "прогульщиков" в отношении последнего становится все более резким, все более нетерпимым. Мой отец в ночь ареста читал по прихоти судьбы "Боги жаждут" Анатоля Франса, а мне, с моей генетической памятью, просто очень не хочется, чтобы эти "боги" когда-нибудь потребовали новых жертв”.