бизнес вумен Люся.

a_vladimir_g — 14.10.2011

            Людмила Кривощёкина, или попросту «Люська» работала  в магазине ещё со времён сокрушительной победы идеи социального равенства над продуктами. В те лихие времена, когда из  некогда богатого ассортимента еды бродившего в недрах великой и могучей державы у Люси в магазине задержались только зеленные помидоры в трёхлитровых банках, спички и женские панталоны, она была по-своему счастлива. Она была молода, желанна и полна сил. С Люсей пытались заигрывать все:  начиная от пахнущей одеколоном «Саша»  трудовой интеллигенции и заканчивая укутанных в плащи фабрики «Красная швея» домохозяек. Все считали своим долгом зайти к Люсе перекинуться парой другой словечек и уходя, обязательно шепнуть на прощанье: «Позвонишь, если привезут что-нибудь».

И Люся звонила. Звонила одним,  когда неожиданно привозили закупоренный в бутылках из под шампанского «Ранет перцовый» и другим, если внезапно появлялись розовые обваленные в сухарях котлеты неизвестного происхождения на основе крахмала и питательной туалетной бумаги. Но внезапно, идиллия рухнула. Дикий рыночный капитализм раскрыл свою безобразную  пасть и отрыгнул  на прилавки датской ветчиной, венгерской колбасой, польской водкой, синтетическими ликёрами и пластилиновым шоколадом. Торговать стало хоть и веселее, но куда более хлопотнее и менее интересно. Да и зачем нужна была Люся, когда всего итак было в достатке. В итоге ласковое, доброе и до боли близкое: «Люся – позвони» ушло безвозвратно в прошлое, а не смену  ему, пришло вульгарное: «Люсьен, бутылку водки и шоколадку». Ощущая ускользающее внимание, Люся предприняла радикальные изменения собственного образа.  Первым делом, Люся  прикрепила скрепками к мясистым ушам,  широкую и жирно смазанную яркой  красной помадой улыбку. За этой улыбкой она пыталась спрятать  вынесенные из прошлого изъяны в культурном обслуживании покупателей.  Но  давалось ей это с большим  трудом.   Определённый прогресс безусловно был на лицо и если раньше Люся могла просто крикнуть на весь магазин:

- Чё ты сказал, урод в шляпе? Не собираюсь я тут ничего тебе перевешивать.

то теперь, когда она кричала тоже самое, улыбка несколько разбавляла остававшийся неприятный осадок,  у не в меру капризного покупателя.  Однако  капитализм не дремал и  нанёс Люсе ещё один разрушительный удар. Это был почти нокаут и заключался он в жутких и  непонятных названиях свалившегося ассортимента. Языками Люся конечно не владела, а разноцветные баночки, пачки, упаковки, шоколадные батончики требовали  хотя бы минимальных знаний на уровне силлабической графемы или консонантно-вокалического письма. Люся страдала. Любая покупка в её отделе стала похожа на викторину, где покупатель иногда самостоятельно, а иногда  прибегая к помощи зала, тыкая пальцем, координировал Люсины действия:

- Ниже. Правее. Левее. Выше, ещё выше…Нет, высоко. Ниже. Вот. Вот рядом с этим синеньким..Да не  с этим, а тот что рядом с тем красненьким..Да да ниже..Вот. Спасибо!

- Шо Вы мне голову морочите? Не могли сразу сказать, рядом с батончиком Риснис! – выходила из себя Люся и понимала, что дальше так продолжаться не может и в её битве с беспощадным капитализмом победить должен кто-то один. Однако победить капитализм Люся так и не смогла, в итоге сдавшись на милость победителя, перешла работать в колбасный отдел. Колбасный отдел хоть и имел свои очевидные недостатки, но всё же работать в нём было намного спокойнее и Люся освободившись из-под гнёта буржуазных торговым марок погрузилась в постепенно возвращающиеся и ласкающие слух названия Любительская, Докторская, Останкинская, Сервелат. Здесь, неожиданными союзниками на стороне капитализма по борьбе с Люсей,  выступили отечественные пенсионеры, которые испуганно сторонились ярких, красочных упаковок и тянулись больше к родным розовато-серым колбасным изделиям,  но видя ценники, уже не сдерживали себя ни в эмоциях, ни в выражениях. Одна бабулька мало того, что пожелала Люсе корчится в муках преждевременного климакса так ещё и с размаху двинула клюкой по стеклянному прилавку. Благо, что сил у старушки было мало, а прилавок был покрыт специальным «противостаршичьим» стеклом, в результате бабушку-революционерку под руки вытащили на улицу охранники, а Люся пошла в винно-водочный отдел  просить подруг накапать грамм пятьдесят-сто успокоительных капель.

            Но  была и ещё одна беда, которая всегда приходила нежданно и с непредсказуемыми последствиями.  В тот день она пришла в виде средних лет тётки в вязанном берете, очках в роговой оправе мышином пальто и с обвязанным платком горлом. Она долго рассматривала Люсю, затем колбасу и в итоге, видимо оставшись полностью удовлетворённой увиденным, спросила:

 - Продавец, у вас колбаса свежая?

- Ещё даже не остыла,- ответила, Люся не задумываясь не секунды.

- Тогда взвесьте мне варёной, та которая по свежее, грамм триста пятьдесят.

Люся привычным жестом, взяла батон колбасы недельной давности, отрезала кусок в триста десять грамм и дала тётке:

- Ваши триста пятьдесят, ещё что-нибудь?

- А чего она серая? – спросила вредная тётка рассматривая колбасу в пакете.

- Это свет такой в магазине. Выйдите на солнце, будет розовая.

И тут тётка из глубины сумки достала, пухлую красную книжечку раскрыла её перед Люсей и ядовито прошипела:

- Контрольная закупка. Зовите заведующую.

Люся крякнула, и мысленно проклиная себя за то, что не прислушалась к внутреннему голосу, сигнализировавшему об исходящей от вязаного берета угрозе, крикнула:

- Света, позови Наталью Ивановну.

И тут же расплылась в своей фирменной улыбке, которая как бы удивлённо говорила: «Неужели Вы собрались поднимать скандал из-за такого пустяка? Колбаса вполне съедобная, а то что немного недовешенная, так это больше из-за невнимательности, чем от жадности».  Появилась Наталья Ивановна и выслушав в двух словах вязанный берет, предложила пройти в кабинет, где и поговорить с ней уже более предметно.  Когда инцидент был исчерпан, Люсю вызвали  к директору, где в течении получаса проводили беседу на тему: «Какая Люся дура и что с этим делать», в итоге Люся вышла с упавшей самооценкой и оштрафованная на половину месячного оклада.

            А вскоре было большое собрание, на котором всем сообщили, что их магазин «Продукты» выкупили и теперь он будет называться: Супермаркет «Кошёлка», толи в честь их новой хозяйки, толи в силу расширяющегося ассортимента. Но самое ужасное, что уже буквально через пару дней,  всех словно безвольных каторжников на строительстве пирамид, заставили передвигать витрины, стеллажи, прилавки, полки, холодильники. По всему  залу стали расставляться разного рода автоматы с растворимым горячим кофе и пополнениями счёта для сотовых операторов. Между полок сновали ушлые молодые люди, которые называли себя мерчандайзерами и  то и дело нервно  кричавшие на Люсю, что она не так раскладывала на витрине продукцию, что она не понимает смысла планограммы и вносит  в стройную продуктовую идею хаотичность и бессмысленность.

            Люся обижалась, но молчала.  Она понимала, что коль не дано выговорить слово мерчандайзер, то лучше ограничится на первых порах мысленным посыланием носителя вышеуказанной профессии по известному всем маршруту, нежели вслух объяснять в подробностях детали его направления.

            И  однажды,  в один из таких безрадостных  дней, Люся увидела, в супермаркете ни кого-нибудь, а саму Катьку из мясного,  пропавшую  из их магазина в далёкие мятежные времена, вместе с мясом.  Необычайно обрадовавшись и бросив накручивать гирлянду сарделек на деревянную пирамиду, согласно высоким требованиям имиджа торговой марки, Люся выбежала из-за прилавка и догнала бывшую подругу.

- Катя, обалдеть тебя не узнать! – восхищённо воскликнула она, на что Катя явно польщённая таким вниманием обняла Люсю и поцеловав воздух спросила:

 - Привет подруга, а ты ещё здесь? До сих пор?!

- Да как-то так,- промямлила Люся отводя глаза, - а ты как?

- У меня всё хорошо.. Я бизнес вумен, была в Италии, там за старичками присматривала.  Дело не хлопотное  и довольно прибыльное.  Потом сошлась с одним владельцем ресторанчика, правда  прохвостом оказался, ну и я тоже не лыком шита, увезла от него  материальную компенсацию за разбитые девичьи иллюзии относительно итальянских мужчин. А вы всё торгуете?   Супермаркет смотрю  у вас…

- Да вот, перестраиваемся на новый лад. Надоело всё,- с усталостью в голосе выдохнула Люся.

- Так давай ко мне! – предложила Катя – у меня четыре бутика на базаре, поставлю тебя на халаты, там смотри, через месяц другой раскрутишься, чё-то своё откроешь.

- Ты серьёзно? – обалдела Люся от внезапно свалившейся перспективы вырваться из цепких лап магазинного капитализма.

- Ну да. Я не шучу. Вот мой номер телефона, - Катя стала быстро что-то записывать в блокноте,- перезвони мне завтра я тебе покажу что где и как и приступай себе к работе.

- Ты чудо Катя! Спасибо! Тогда до завтра? – Люся спрятала заветный листок с номером телефона в карман.

- До завтра, подруга. – Катя помахала рукой и пошла дальше, элегантно повиливая полноватыми бёдрами. Люся же вернулась обратно на своё рабочее место и облокотившись на руку замерла в мечтах об внезапно открывающихся сумасшедших перспективах.

- Кривощёкина, Вы до сих пор ещё сардельки не сложили, как вам было велено?

Люся вздрогнула, прямо на неё пристально смотрел один из этих проклятых  мерчандайзеров.

- Да пошёл ты .....! – тяжело сказала она и снимая синий колпак на котором золотыми нитками было вышито «Кошёлка» поставила его на стол,- не воспитали Вас, как правильно надо разговаривать с бизнес вумен, поздно теперь уже перевоспитывать.

После чего оставив одиноко стоящего мерчендайзера с отвалившейся челюстью пошла к директору магзина за трудовой книжкой и расчётом.

Оставить комментарий

Популярные посты:

figunet

Уничтожение борщевика на участке: способы и методы

matsam

Вечернее

sub-zero

Утром сегодня.

chasogor

Казань, улица Баумана

alex_rozoff

Возвращение чайных клиперов - эффективность парусов для коммерческих кораблей

ta

Б

ru_auto

Куда катится этот мир?

elmaspb

Сало для беззубых

orientalist_v

Совершение марша

• Архив