Бесконечная сказка Копенгагена

moltshun — 08.12.2013 Копенгаген - город-сказка, город-волшебная шкатулка. Он притягивает к себе тысячи и тысячи почитателей и прихожан - тех, кто почитал о нём и решил прийти и увидеть собственными глазами.
И всё здесь, как в сказке, необыкновенно.
В чьей сказке? Вы не знаете?!
Да, и уберите детей! Говорят, Сказочник сочинял свои истории для взрослых, а не для этих приставучих, крикливых и невоспитанных созданий.





Вот, теперь совсем другое дело. И можно попробовать уговорить автора на небольшую экскурсию по Копенгагену.
Ну и вытерли же ему штаны, засалили до ослепительного блеска! Но мы уверим Сказочника, что они теперь золотые и сшиты из новой ткани. "И расцветкой-то она необыкновенно хороша, и узором, да и к тому же платье, сшитое из этой ткани, обладает чудесным свойством становиться невидимым для всякого человека, который не на своем месте сидит или непроходимо глуп." - вот примерно так мы попробуем сказать Сказочнику. Он же сказочник и должен верить в сказки:)



Куда ни глянь - повсюду по пути  встречаются нам яркие разноцветные домики и солидные большие дома, в  мансардных комнатушках которых под самой крышей до наших дней живут верные Герды и увлекающиеся Каи. Ну же, оторвите носы от земли, взгляните наверх, смотрите: "Кровли домов почти сходились, а под выступами кровель шло по водосточному желобу, приходившемуся как раз под окошком каждой мансарды."

*  

*

*


Но есть в Копенгагене и другие окна, не  мансардные.
"На одной улице стоял старый-старый дом, выстроенный еще около трехсот лет тому назад, — год его постройки был вырезан на одном из оконных карнизов, по которым вилась затейливая резьба: тюльпаны и побеги хмеля; тут же было вырезано старинными буквами и с соблюдением старинной орфографии целое стихотворение. На других карнизах красовались уморительные рожи, корчившие гримасы."
Интересно, что скрывается за этими плотными шторами? Может быть чья-та ценная коллекция картин и антикварной мебели?
"Стульев, столов и кресел было так много, что они мешали друг другу смотреть на мальчика. На стене висел портрет прелестной молодой дамы с живым, веселым лицом, но причесанной и одетой по старинной моде: волосы ее были напудрены, а платье стояло колом."
Жаль всё-таки, что шторы такие плотные и так тщательно задёрнуты, и мы даже в щёлку не увидим ни портретов, ни стульев, ни кресел.



Город заполнен тысячам и тысячами велосипедов - волшебные колёсные кони везут своих ездоков без устали. Да и какая усталость у железных коняшек? Вот ногам ездоков надо иногда давать передышку - уж больно много им приходится крутить педали.
А ты, пешеход, не зевай, когда ступаешь с тротуара на дорогу! Велосипедные дорожки предназначены не для рассеянных пешеходов, а для велосипедистов - того гляди, наедут да ещё и обругают за невнимательность.

*

*
*
*
Но, по правде сказать, четырёхколёсные самоходные колесницы в Копенгагене ещё не перевелись и выглядят довольно презентабельно.


*

*


А помните эту сказку?
"На холме горделиво возвышалась мельница; она таки и была горденька.
— И вовсе я не горда! — говорила она. — Но я очень просвещена и снаружи и внутри. Солнце и месяц к моим услугам и для внутреннего и для наружного употребления; кроме того, у меня есть в запасе стеариновые свечи, лампы с ворванью и сальные свечки. Смею сказать, что я просвещена! Я — существо мыслящее и так хорошо устроена, что просто любо. "
Глупая старая мельница - такие теперь только в музее доживают свой век. А Копенгаген обзавёлся множеством новых волшебных ветряных мельниц, которым не нужны ни свечи, ни лампы с ворванью - они сами производят свет. Вот где истинное просвещение!
Да и Сказочник соглашается: "Но эта была устроена лучше, более современно, — все ведь идет вперед."


*


И коль уж мы с вами опять вернулись к воде, то пора бы заглянуть в гости к одной знаменитой и очень популярной датчанке и почётной жительнице Копенгагена.
А вот и она! Прошу любить и жаловать - фрёкен Русалочка. И как всегда в окружении восхищённой публики.
"Больше всего русалочка любила слушать рассказы о мире людей там, наверху. Старой бабушке пришлось рассказать ей все, что она знала о кораблях и городах, о людях и животных. Особенно чудесным и удивительным казалось русалочке то, что цветы на земле пахнут, — не то что здесь, на морском дне, — леса там зеленые, а рыбы среди ветвей поют так громко и красиво, что просто заслушаешься. Рыбами бабушка называла птиц, иначе внучки не поняли бы ее: они ведь сроду не видывали птиц.
- Когда вам исполнится пятнадцать лет, — говорила бабушка, — вам дозволят всплывать на поверхность, сидеть в лунном свете на скалах и смотреть на плывущие мимо огромные корабли, на леса и города!"
Вот теперь сидит, слушает и смотрит. Только взгляд у неё почему-то печальный.
Может, вспоминает какую-нибудь грустную сказку? "В Китае, как ты, наверное, знаешь, и сам император китаец, и все его подданные китайцы..."
Ой, нет, эту сказку мы вспомним чуть позже.


Вот ведь как, я всегда была уверена, что у русалок вместо ног один большой хвост, как у дельфина или дюгоня. Но как же я ошибалась! У правильных  датских русалок хвостов два - по одному на каждой ноге, можете убедиться сами!



Но теперь обычных русалок днём с огнём не сыскать. Скучно, наверное, было им сидеть под водой среди водорослей в компании  морских коньков и выплывать из глубин лишь лунными ночами, вот и  вышли они на берег. И пусть вас не вводи в заблуждение отсутствие у них плавников где бы то ни было, потому что весь Копенгаген в солнечный тёплый денёк - город русалок.



А русалки  старинные, которые сто с лишним лет назад сбросили свои хвосты ради прекрасных принцев, тоже всегда возвращаются к морю и сидят на берегу на скамеечках, вспоминая легкомысленную молодость.


Ну вот, закончилась ещё одна сказка, а вы слушайте дальше.
"На крыше самого крайнего домика в одном маленьком городке приютилось гнездо аиста. В нём сидела мамаша с четырьмя птенцами, которые высовывали из гнезда свои маленькие чёрные клювы, — они у них ещё не успели покраснеть. Неподалёку от гнезда, на самом коньке крыши, стоял, вытянувшись в струнку и поджав под себя одну ногу, сам папаша; ногу он поджимал, чтобы не стоять на часах без дела. Можно было подумать, что он вырезан из дерева, до того он был неподвижен."
Узнали? Вот же они, слетели с крыши прямо к чаше фонтана. Машут крыльями и зовут родителей, а мимо идут люди, едут велосипеды и пролетают месяцы и годы.


"Дело было в Копенгагене, на Восточной улице, недалеко от Новой королевской площади."
Нет-нет, не на улице, а на площади Prins Jørgens Gård, и не было, а есть до сих пор - стоит королевский замок Кристианборг.
И такой он большой, такой большой, что сторожить его приходится целым двум королям.


С одной стороны вход в замок охраняет король Фредерик Седьмой - пожилой и солидный господин с изрядным брюшком,  большой демократ в душе, но в плаще и шлеме, как должно выглядеть королю великой державы.

А с другой стороны  службу несёт король Кристиан Девятый - преемник  весёлого, но бездетного Фредерика Седьмого.



Король Кристиан  - мужчина серьёзный, смотрит суров и тоже при полном параде. Да и как может быть иначе, если он должен был подавать пример монаршего величия - его многочисленные дети были не просто венценосными особами, а сплошь короли или жёны королей: Георг стал королём Греции, Фредерик - очередным королём Дании, а дочери Александра и Дагмар - монаршими жёнами. Одна - женой английского короля Эдуарда VII, а другая - царицей Марией Фёдоровной. Так что в давние времена солидный вид предполагал и солидное положение, и солидное продолжение.


Вот какой замок Кристианборг!
А ещё обойти этот замок пешком за один день не может ни один скороход, поэтому всем скороходам, чтобы вовремя доставить депешу из одной половины замка в другую, выдают самодвижущиеся тележки.



А башня в том замке такая высокая, что выше  в Копенгагене нет ни одной, поэтому который год стоит она в лесах - никак не могут закончить ремонт.


Да и просторный этот замок очень. Столько в нём комнат и залов, что  королевская семья решила однажды пустить в него жильцов - парламент, премьер-министра и Верховный суд.
Вот это вход для слуг народа - парламентариев. А над входом портреты скульптурные. Народ датский, хоть и северный, но перца в шутки свои насыпает с горкой - назвал эти портреты "четыре страдания"

Как видно, страдают парламентарии тяжко. И непонятно, от чего эти страдания - то ли зубы болят, то ли уши, то ли вся голова раскалывается от напряжённой работы за кружечкой "Карлсберга".



Только не подумайте, что вся жилплощадь замка занята постояльцами и нынешней королеве Маргрете с семьёй теперь вовсе негде жить. Есть ещё у королевской семьи несколько  крепостей,  дворцов и резиденций. В общем, не бедствуют пока. А в Кристианборге Маргарет оставила себе лишь небольшую часть - официальных гостей принимать, да пару флигельков под "семейную" королевскую библиотеку, примыкающих к замку.
Вот сюда заходите, в подворотню.

В такой жаркий день здесь  необыкновенно тихо и уютно. Хочется сидеть на лавочке в тени раскидистого дерева или чинно прогуливаться вокруг фонтана.



Конечно, книг в библиотеке скопилось за века немало, поэтому рядышком был пристроено новое здание "Чёрный бриллиант", в котором хранится всё, что уже давно не помещается в старом.



А знаете ли вы, сколько в Копенгагене башен? Вот и я тоже не знаю. Сколько ни считала, так и не смогла пересчитать - уж очень их много.
Но есть такие башни, которые знают все - даже те, кто ни разу не был в Копенгагене. Ну-ка, вспоминайте скорее!
"Король не посмел отказать в этой просьбе, и солдат вытащил своё огниво. Ударил по кремню раз, два, три — и перед ним предстали все три собаки:
собака с глазами, как чайные чашки,

собака с глазами, как мельничные колёса,


и собака с глазами, как круглая башня."
 Вот к ней-то мы и пойдём - не к собаке, а к башне, конечно.

   *  

 Башне этой уже более трёхсот лет и построена она была для наблюдения за звёздным небом - в верхнем ярусе с XVII до середины XIX веков располагалась обсерватория.
"...вознесла к небу свою главу Круглая башня, колонна Урании. Она смотрит на остров Веен, где возвышается замок Ураниенборг с золочеными куполами. Как они блестят при свете месяца, когда морские царевны поют о хозяине замка, которого посещали короли и величайшие люди века, об избраннике духа, о высокорожденном Тихо Браге. Он поднял имя Дании высоко-высоко, к звездному небу, чтобы оно сияло оттуда всем просвещенным странам мира, а Дания за это оттолкнула его прочь."
Но не только великими астрономами и одной из старейших обсерваторий Европы знаменита Круглая башня. Её внутренне устройство - широкий винтовой подъём, по которому можно было въехать не только верхом на лошади, но и могла проехать гружёная повозка - является уникальным. Сам Пётр I верхом, а с ним за компанию и царица Екатерина в карете, поднимались на эту башню.
Но мы с вами не цари, так что можем и пешочком прогуляться.



Пока поднимаешься наверх, успеваешь заметить интересные детали в стенах и на потолке.

*

Выглянуть в окно тоже успеваешь, чтобы поглазеть на торговую суету и весёлое безделье у подножья Большой круглой.


*

И наконец,  добравшись почти до самого верха, туда, где когда-то разгружались и разворачивались повозки, обнаруживаешь очаг современного искусства, как утилитарного, почти санитарно-технического вида...


... так и вполне сказочного и даже гламурного.


"Горшочек был весь увешан бубенчиками, и, когда в нем что-нибудь варили, бубенчики названивали старую песенку:
Ах, мой милый Августин,
Все прошло, прошло, прошло!
Занимательнее же всего было то, что, держа над поднимавшимся из горшочка паром руку, можно было узнать, какое у кого в городе готовилось кушанье."

"Вот принцесса отправилась со своими фрейлинами на прогулку и вдруг услыхала мелодический звон бубенчиков. Она сразу остановилась и вся просияла: она тоже умела наигрывать на фортепиано «Ах, мой милый Августин». Только одну эту мелодию она и наигрывала, зато одним пальцем."

 *

"Мы знаем, у кого сегодня сладкий суп и блинчики! Мы знаем, у кого каша и свиные котлеты! Как интересно!
— Еще бы! — подтвердила обер-гофмейстерина.
— Да, но держите язык за зубами: я ведь императорская дочка!
— Помилуйте! — сказали все."



Но оставим этих коктейльных фрейлин с их заботами и странными безделицами и двинемся дальше - на самый верх, по винтовым лестницам.


Похоже, что всё осталось таким же, как и двести, и триста лет назад. Странные механизмы, карты звёздного неба, украшенные рисунками созвездий,


и даже это кресло-качалка, в котором отдыхал трудолюбивый астроном после бессонной ночи.


И вот мы на самом верху. Теперь можно попробовать посчитать башни.


Одна, вторая, третья...вон ещё маленькая, а вон ещё две небольших...

четырнадцатая, пятнадцатая, шестнадцатая. Тьфу, опять со счёта сбилась.


А на башнях флюгера, да все такие разные!  Куда там сказочному флюгерному петуху до столичных копенгагенских флюгеров - на столичных шпилях и петухи столичные, с коронами!



Но есть в Копенгагене очень известный шпиль, хоть и венчает он не самую важную и высокую башню. На башенке нарядной, как ёлочная игрушка, старой копенгагенской биржи сплелись хвостами сказочные драконы



"Часы бургомистра, большие часы на башне ратуши, устанавливали время для всего города." - начал вдруг новую сказку Сказочник.
Честно говоря, не совсем и вдруг он её начал, потому что мы за разговорами опять подошли к ратушной площади.


На площади царило необыкновенное оживление: рядом с фонтаном, в котором уже который год борются бык и морской змей,


а исхода этой битвы все эти долгие годы ждут близкие родственники одного из борцов, прямо напротив знаменитого парка развлечений "Тиволи",

выступали заезжие музыканты. Тем летом экзотических пернатых дудочников видели во многих крупных европейских и  претендующих на принадлежность к Европе городах. Звуки свирелей с заморских берегов, усиленные несколькими динамиками, разносились над площадью, заставляя оборачиваться и, бросая все дела, останавливаться пеших и колёсных зевак. И лишь один человек не терял бдительности всё это время - смуглокожий мороженщик под зонтиком, приделанном к велотележке.

Вообще, на улицах Копенгагена немало уличных артистов. Одни показывают фокусы почтеннейшей публике,


другие только вышли на свой театральный промысел и гримируются, примостившись прямо посреди улицы на ступеньках, и возлагая ответственность за свою удачу на ангелов.


Говорят, что все эти артисты каждый день появляются, но и каждый вечер исчезают с центральных улиц Копенгагена, переходя через канал в юго-восточном направлении от Новой Королевской площади, и родная сторона у них одна - вольный город Христиания.
Вот туда-то и решили мы направиться.

(продолжение следует)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив