40 лет назад. Кончина "босоногого профессора", он же "Распутину племянник"

maysuryan — 20.11.2016
Портрет Т. Д. Лысенко. Газета "Правда" 7 августа 1927 года впервые опубликовала очерк о "босоногом профессоре", как он был назван в тексте. Цитата: "Если судить о человеке по первому впечатлению, то от этого Лысенко остаётся ощущение зубной боли — дай бог ему здоровья, унылого он вида человек. И на слово скупой, и лицом незначительный, — только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто, по крайней мере, собрался он кого-нибудь укокать".

Как сейчас, помню этот ноябрьский вечер 1976 года. Отец и его мама, то есть моя бабушка, стояли в коридоре московской квартиры и о чём-то упорно между собой спорили. Отчего-то этот их спор показался мне очень интересным, и я к нему внимательно прислушался, хотя мало что понимал. Отец мягко, но настойчиво отговаривал бабушку ходить на похороны какого-то, как я понял, не очень хорошего человека. "Ну зачем тебе это нужно?" — повторял он. Но она не соглашалась.
— Как ты не понимаешь, это же историческое событие! — упрямо возражала она. — Да, в конце концов, я же и лично его знала.

И в конце концов она настояла на своём и отправилась на эти похороны. А речь шла, конечно, об академике Трофиме Денисовиче Лысенко, который скончался ровно 40 лет назад, 20 ноября 1976 года.
А ещё на полке в комнате бабушки всегда, сколько я себя помню, рядом с разными безделушками красовался его бюст! Вот этот, с отбитым носом:


Она рассказывала: "Как-то я зашла в магазин и вижу — продаётся его бюст! Я его немедленно купила. Зачем? Но это же явный признак культа личности!". Бюст она, как и свои впечатления от похорон Лысенко, хранила для истории. Со смехом говорила: "У меня спрашивали — а нос вы ему нарочно отбили? Нет, это вышло случайно".
Бабушка, Анаида Иосифовна Атабекова, относилась к числу тех самых "вейсманистов-морганистов", с которыми вёл неустанную борьбу Трофим Денисович. Вдобавок она была ученицей арестованного в 1940 году Н.И. Вавилова, хранила его фотографии и, пожалуй, почти боготворила его. В 70-е годы, когда покойный академик был уже реабилитирован, как-то показала мне почтовый конверт с его портретом: "Посмотри, это академик Николай Иванович Вавилов. Какое хорошее русское лицо, не правда ли?". Вавилов называл её за стремительность "Молнией"...


Карикатура на генетиков "Кабинетная флора". Журнал "Крокодил", 30 августа 1948 года. Мужчина, изображённый слева — соратник Т. Д. Лысенко Исаак Презент. Он говорит: "Из-за этих комнатных растений, профессор, вам не видно мичуринского сада!"

Но вернёмся, однако, к нашему Трофиму Денисовичу. Когда бабушка преподавала в Тимирязевской академии, в её группе учился сын Лысенко, и она, как и всем студентам, показывала ему препараты деления клеток, с окрашенными хромосомами. Картинки этого деления с "танцем хромосом" есть сейчас во всех школьных учебниках, а подобные препараты — самое привычное зрелище для современных студентов-биологов. Но тогда демонстрация подобных препаратов студентам, мягко говоря, не приветствовалась. Сын Лысенко, на которого эти препараты произвели большое впечатление, разумеется, всё рассказал отцу. И после этого в одной из своих речей, по рассказу бабушки, Трофим Денисович возмущался: "Вейсманисты-морганисты и моему сыну морочили голову, показывали ему на занятиях препараты, на которых хромосомы то так располагались, то эдак. Танцы они там устраивали!".(Цитата Лысенко, конечно, крайне приблизительная). Сам я этой речи не видел, но в середине 80-х годов как-то пересказал этот эпизод однокурсникам-биологам. И один из них удивлённо посмотрел на меня и заметил: "А знаешь, я читал эту речь Лысенко!". И всё-таки на полный разрыв отношений с бабушкой Трофим Денисович почему-то не шёл. Когда ему в очередной раз стали рассказывать о ней что-то недоброе, укоризненно посмотрел на говорившего и сказал: "Вот все вы хотите меня поссорить с Анаидой Иосифовной!".


Карикатура на генетиков. Журнал "Крокодил", 20 сентября 1948 года

Тем не менее сгущавшаяся холодная атмосфера вокруг оставшихся генетиков в Тимирязевке была такова, что бабушке в какой-то момент пришлось оттуда уволиться и устроиться экскурсоводом на ВДНХ. Потом, когда атмосфера потеплела, она вернулась в Тимирязевку и продолжала работать там в качестве профессора вплоть до своего ухода на пенсию...
В её бумагах я нашёл как-то вот такое отпечатанное на машинке сатирическое стихотворение — без даты, без подписи. Но дату нетрудно определить по упоминанию ботаника Сергея Станкова и его громкого выступления против Лысенко в "Правде" в марте 1954 года. Речь шла об одобренной Лысенко диссертации его докторанта, который выдвинул, мягко говоря, "смелую" теорию о том, что сорняки порождаются теми же культурными растениями, которым они вредят: овсюг — овсом, заразиха — подсолнечником, васильки — рожью и т.д. Вот эту теорию и её покровителя и высмеивали стихи. По ним можно неплохо судить об остроте тогдашнего научного противостояния.

Родиться ржи на васильке
Нет никакой — увы! — надежды,
Рождаются из сорняка
Лишь академики-невежды.

То, что на пнях растут опята
Об этом знают все ребята,
Но, что опят рождают пни —
Лишь академики одни.

Я, как поэт, не возражаю,
Чтоб рожь рождала васильки,
Но будем мы от урожая
При этом очень далеки.

Где вместо доводов дубина,
Там от стыда краснеют стенки,
На грабах там растёт лещина,
А на Опариных — Лысенки.

Станкову все кричат ура,
Что прав он, нет меж нами спору,
Но с корнем выполоть пора
Всю эту мусорную флору.

Приветствуем расцвет своей весны,
Мы будем жить теперь без нянек.
Ты Дарвину нацелился в сыны,
А стал Распутину племянник.

Однако весной 1954-го генетикам приветствовать "расцвет весны" было немножко преждевременно — эпохе "племянника Распутина" суждено было ещё продолжаться до октября 1964-го, вплоть до отставки Хрущёва.


Карикатура на генетиков "Мушиная возня". "Единственная новая порода "продуктивного скота", выведенная вейсманистами". Журнал "Крокодил", 30 октября 1948 года

Но вернёмся в ноябрь 1976-го, на похороны Т. Д. Лысенко. Бабушка не только побывала на похоронах, но и рассказала об этом событии писателю Владимиру Дудинцеву, с которым была хорошо знакома ещё с 60-х годов. Жена Дудинцева позднее говорила: "Появился у нас молодой учёный Жорес Медведев. Он познакомил нас с академиком Майсуряном и его женой, доктором биологии Анаидой Иосифовной Атабековой. Это она пригласила Володю на конференцию вейсманистов-морганистов... Майсуряны иногда приглашали нас к своему, по какому-нибудь случаю, застолью... Однажды во время такого заседания позвонили в дверь — кто-то пришёл вроде бы со списком. Оказалось, Майсуряны с коллегами подняли кампанию в защиту Тимирязевской академии, которую намеревались закрыть. Борьба продолжалась."
Закрытие Тимирязевки в Москве и перенос её куда-то в сельскую местность, в "поля", чтобы она "не пахала по асфальту" (как выражался Хрущёв), удалось сорвать во многом благодаря всё той же отставке Никиты Сергеевича. Но это — отдельная история.
А описание тех похорон 1976 года вошло в нашумевший в годы перестройки роман Дудинцева "Белые одежды", и сделано оно было, вполне возможно, именно со слов бабушки. (Насколько я помню, автор романа позднее в интервью прямо благодарил её за помощь при его создании). Так что её впечатления не пропали даром... Вот соответствующий отрывок из романа (в котором академик Лысенко изображён под именем академика Рядно):
"Подходя к институту, ещё издали увидел восемь пустых автобусов, стоявших в ряд вдоль здания. Тут же дежурила милицейская автомашина с синим стеклянным стаканчиком на крыше. Два милиционера в белых перчатках прохаживались на солнцепёке перед фронтом автобусов... Показалась процессия, состоявшая всего лишь из пятнадцати или двадцати человек, теснившихся вокруг поднятого над головами длинного предмета, обтянутого гофрированным кумачом... За ними должна была хлынуть тяжёлая толпа поклонников академика, сторонников направления в науке, для которых и были заказаны автобусы. Но никто больше не появился, и обе дубовые половинки, помедлив, сами, наконец, сошлись... Пробежал распорядитель, махнул рукой. Зашумели сразу все восемь автобусов... Раня душу синими тревожными проблесками, милицейская машина пересекла опустевшую улицу и, развернувшись в обратном направлении, замедлила ход. Сейчас же к ней, описав полукруг, пристроился первый автобус — тот, где сидели несколько человек. За ним остальные семь — пустые и прозрачные — выехали один за другим и двинулись вдоль улицы, набирая скорость, демонстрируя перед людьми искусственные почести тому, кого никто уже не чтил."

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив