# 119 - Мафусаил: из тени в свет -

betsyshell — 13.12.2015 Поскольку некоторые неусидчивые читатели запутываются в нитях судеб и хитросплетениях авторского гения, ставлю сразу большой фрагмент, на потребу публике, так сказать.


- Поднимем чашу, други, за пропавших -

А в это время Максим Петрович решил не оставлять Апофинария одного в его горе и отправился с ним в квартиру Нину Васильевны для более тщательного осмотра места пропажи. Опытный взгляд его тут же натолкнулся на большую книгу рецептов, из которой вызывающим образом торчала закладка. Раскрыв книгу, Максим Петрович обнаружил рецепт глинтвейна с некоторыми пометками, сделанными рукой Нины Васильевны, и, деликатно кашлянув, поинтересовался у Апофинария о наличии необходимых для этого напитка ингредиентов.

Апофинарий хлопнул себя по лбу и торжествующе рассмеялся:

- Так вот же решение проблемы!

Не пояснив своей мысли, он начал судорожно готовить глинтвейн а-ля грог по рецепту бабушки Нины Васильевны.

Пустив чашу по кругу, а именно этим термином Нина Васильевна называла торжественный прием этого замечательного напитка, демон заговорщицки подмигивал Максиму Петровичу и, когда градус веселия превзошел порог здравого смысла, затянул песню «Милый друг, приди ко мне». Максим Петрович с удовольствием подхватил ее.

План Апофинария удался: поверхность глинтвейна забурлила, и недовольный голос грозно спросил:

-Кто посмел тревожить Агареса?

Апофинарий, дрожащим голосом назвался и услышал в свой адрес добрые пожелания скорейшего возвращения домой и оценку умственных способностей. Однако он нашел в себе силы к дальнейшей беседе:

-Прошу тебя, великий Агарес – помоги! Вызвавшая меня чаровница исчезла, и я не могу без нее вернуться обратно.

Из чаши высунулась крокодилья мордочка, ухмыльнулась и спряталась обратно.

-Хорошо, дам тебе подсказку. В заброшенном пионерском лагере «Якорек» спрятана рукопись, из нее ты узнаешь, как найти тебе твою пропавшую ведьму.

Чаша снова взбурлила и успокоилась.

Апофинарий и Максим Петрович переглянулись и молча выпили.

Начинало светать…

***

Дежуривший на выезде из города сотрудник дорожно-патрульной службы Непришейко был в значительном мере удивлен, когда мимо него со скоростью, превышающей все допустимые нормы, пронесся не автомобиль тещи губернатора, а Апофинарий, причем без всяких видимых признаков транспортного средства, зато с издающим вопли наподобие специального звукового сигнала Максимом Петровичем, небрежно перекинутом через плечо демона.

Недоумение Непришейко длилось недолго: бравый сотрудник бросился в погоню за нарушителем со смутной надеждой на долгожданное поощрение по службе.

Рассвет приближался. Пионерский лагерь «Якорек» давно уже не принимал такого количества посетителей.

***

Сладкий утренний сон Петра Адольфовича был нарушен шумом падения сорванной с петель двери и грозным вопросом Апофинария «Где она?», подхваченным и усиленным эхом, что пряталось до поры до времени в пустующих комнатах заброшенного пионерского лагеря «Якорек».

Петрик, явно не готовый ни к внезапному вторжению демона, ни к тщательному допросу, сделал попытку упасть в обморок, однако Апофинарий ловко подхватил его обмякшее тело и трясанул так, что остатки сна и прочего неосознанного сбежали, оставив нашего героя перед грозной и не совсем лицеприятной действительностью.

- У нас ничего не было! – дрожащим писком попытался защититься Петр Адольфович, что показало всю глубину его заблуждения относительно Апофинария.

Максим Петрович, пришедший немного в себя после столь стремительного перемещения в пространстве и обладавший достаточной для данной ситуации степенью трезвости, уточнил:

- С кем это - с ней?

- Не было, ничего не было, - продолжал лепетать Петрик, - она в другой комнате находится, вы даже можете сами в этом убедиться.

Апофинарий, не отпуская своего пленника, прошел в соседнее помещение: разобранная постель и распахнутое окно встретили его молчанием.

- Да где же она? – окинув взором имеющиеся поверхности, спросил демон.

- Да, где же она? – с ужасом отозвался Петрик.

- Да… - начал было Максим Петрович, но его вопрос был заглушен звуком полицейской сирены, извещающей, что в лагерь приехал сотрудник дорожно-патрульной службы Непришейко.

Троица замерла – встреча с полицией явно не входила в их планы…

***

О чем может мечтать маньяк? Об этом можно только гадать, но проницательный читатель наверняка знает, что любой маньяк хочет встретить достойного соперника и сразиться, если ни на жизнь, то точно на что-нибудь значительное и увесистое.

Метеоролог Васнецов – этот похититель девиц, в дом которого не любопытство, но жажда знаний привела Нину Васильевну, был маньяком со стажем мечты. Его мечта вызревала долгие годы нахождения в человеческом коллективе: сначала детский сад, с его обязательным высаживанием детей на горшки в неправильный ряд (сколько нервов потратил юный Жорж, чтобы упорядочить эту нелепую дислокацию!), затем школа, где никто не хотел правильно поднимать руку под прямым углом так, чтобы локоть оставался на парте (все, представьте себе - абсолютно все в какой-то момент начинали усиленно тянуть ее вверх, словно безумный кукольник дергал их за невидимую нить!), потом институт, но к институту будущий метеоролог уже имел стройную концепцию упорядочивания мира, приводящую его нервную систему в состояние покоя и блаженства.

И, конечно, даже в самом страшном сне Васнецов не мог себе представить, что Нина Васильевна, эта женщина с весьма активной жизненной позицией, в один из прекраснейших моментов его жизни постучит в дверь его дома, и уверенным шагом войдет в него.

Если бы Жорж Васнецов обладал даром предвидения, то он наверняка бы ни за что не открыл эту проклятую дверь, а даже бы наоборот – сбежал бы через черный ход, переодевшись в женское платье и украсив свою голову париком.

Но, как уже догадался читатель, метеоролог на то и метеоролог, чтобы ошибаться: дверь открыта, и судьба в лице Нины Васильевны переступила порог его дома.

***

Нина Васильевна была сильнейшим образом возмущена, очнувшись в подвале дома метеоролога Васнецова, и на это возмущение было множество причин: тут было и желание почистить зубы (после каждого пробуждения она непременно совершала этот акт противления кариесу), и потребность выпить стакан горячей воды с ложечкой меда, чтобы избежать приступа мигрени – этой экзотической болезни, которую Нина Васильевна культивировала уже несколько лет, но, связанная и от этого беспомощная, ей пришлось томиться ожиданием и надеждой, что этот урод - а Нина Васильевна была уверена, что нормальный человек ни за что бы не стал связывать даму, находящуюся без сознания, а уж тем более не стал бы это сознание отключать таким варварским способом, - так вот, что этот урод ее развяжет и даст возможность привести себя в достойный ее возраста и общественному положению вид.

Вспомнив об общественном положении, Нина Васильевна подумала, что надо было бы приготовить Апофинарию суп и пожарить кабанчика, который он так удачно раздобыл в пригородных лесах, и что теперь, когда она превратилась в узницу, демон может похудеть, лишившись ее заботы.

В этом месте Нина Васильевна вздохнула, и нежный румянец показался на ее щеках.

С мыслей о демоне ее внимание плавно перетекло на воспоминания о встрече в кафе с журналистом Затворкиным, которое было прервано митингом оппозиции, что позволило ей поразмышлять о губернаторе, этом выдающимся человеке нашего города, чьи дела были бы более успешны, если бы не его теща Аполинария Геннадьевна, заклятая соперница нашей героини, что похитила в годы юности мятежной счастье Нины Васильевны вместе с женихом.

Мысли эти позволили Нине Васильевны выиграть время у надвигающегося раздражения против своего беспомощного положения и собраться силами для решительных действий, а пока, зная, что внимательный читатель, конечно же, деликатнейшим образом терпелив, но и его терпение не безгранично, стоит откровенно рассказать, кем же была похищенная дерзким образом на глазах изумленных студентов нашего университета метеорологом Васнецовым девушка.

Надо признаться, что судьбы людские сильно переплетены, поэтому и похищенная Элеонора Яблочкова была самой что ни на есть родной племянницей Нины Васильевны.

Обеды в семье кандидата физико-математических наук Константина Евгеньевича Яблочкова проходили по давно установленному ритуалу. Каждый обед становился торжественным, сплачивал семью и позволял безопасно общаться на такие приятные темы, как сочность мяса и наваристость ухи.

Однако как раз обеды в праздничные дни подвергались довольно-таки сильной угрозе, поскольку в гости приходила Нина Васильевна, родная сестра жены Яблочкова, дама с весьма активной жизненной позицией и широким кругозором. В такие дни Яблочковым приходилось, по меньшей мере, не сладко. Не был исключением и день рождения Элеоноры.

Поздравив именинницу, Нина Васильевна вместе со всеми села за стол и, окинув взглядом стол, спросила салата. Ничего не подозревавшая Марина Васильевна положила сестре аккуратную горку оливье, попутно украсив ее ломтиком сырокопчёной колбаски и веточкой петрушки. Нина Васильевна вскинула брови, но поблагодарила и, демонстративно отодвинув салат к краю тарелки, ловко подцепив петрушку, принялась тщательнейшим образом ее пережевывать.

Более чувствительные люди непременно почувствовали бы в этот момент прохладный ветерок, пронесшийся над столом. Константин Евгеньевич же к таким людям не относился, поэтому он проявил интерес к столь вызывающему поведению свояченицы, поинтересовавшись, не заболела ли она.

Десять минут спустя, когда Нина Васильевна всё ещё продолжала отвечать на его вопрос, подробно описывая все неприятности, что подстерегают внутренние органы от жирной, жареной и прочей вкусной, но не полезной пищи, а сам Константин Евгеньевич уже пожалел о своей непросвещенной бестактности, произошло событие, которое смело можно назвать волей судьбы.



***

Откуда появляются домовые? Из тени домашней мебели, из колыбельной, спетой на ночь, из случайно оброненных ключей, из слов, что, не замечая, мы произносим в минуту бездумья, из множества повседневных дел дома. Ассортимент велик, поэтому и домовые бывают разные – от шустрых озорников до величественных богов домашнего очага.

Мафусаил же был крепким хозяйственником. Надежный и обстоятельный, он не позволял себе шалостей, не кичился своим особым положением и значительным влиянием, что оказывал на атмосферу дома кандидата физико-математических наук Константина Евгеньевича Яблочкова. Смело можно сказать, что Мафусаил был душой этого дома, гением места и порядка: всякий знал, что где бы ни была оставлена вечером книга, утром ее следует искать на книжной полке, как бы не перевешивала свои многочисленные наряды супруга Яблочкова – Марина Васильевна – все они будут развешены исключительно по цветовой гамме, даже сам Константин Евгеньевич по вечерам относил свои носки в корзину для грязного белья, напевая под нос незамысловатый мотивчик: «Носки каждый вечер - в стирку!».

Но если вы подумали, что жильцы дома на Запарковой улице знали о существовании Мафусаила, то вас ждет жестокое разочарование. Люди хорошо умеют не замечать очевидного и за долгие годы своего обитания на земле приучились давать самые невероятные объяснения самым простым вещам.

Но в любом правиле случаются досадные исключения. Вот такое исключение и случилось в радостный день, когда дочери Яблочковых Элеоноре исполнилось семнадцать лет и именно в тот день, когда Нина Васильевна, разгоряченная спором с Константином Евгеньевичем, совершенно случайно уронила вилку, которая пролетая по незапланированной траектории, отрекошетила от ножки стула и закатилась под диван.

Именинница подскочила в порыве любезности и, приняв удобную позу для данной операции, попыталась достать вилку, но рука ее наткнулась на что-то более мягкое и теплое.

Вопль, раздавшийся после того, как Элеонора вытащила свою руку с зажатым ее пальчиками предметом, сообщил миру, что тайна существования Мафусаила раскрыта. Обезумевший от неожиданности домовой зачем-то вцепился в платье девицы, которая под недоуменными взглядами родственников выбежала из дома и в попытке освободиться от странного существа, начала срывать с себя праздничное платье и прочее свое облачение.

Скорости передвижения Элеоноры мог бы позавидовать любой марафонец древней Греции. И в тот момент, когда она уже была свободна от Мафусаила, запутавшегося в выброшенном платье, ее и подхватил метеоролог Васнецов.

И вот теперь, когда читатель просвещен во всех хитросплетениях этой истории, не менее просветленный автор сможет со спокойной совестью придумывать дальнейшее развитие событий…

- И сдался в плен, подстреленный глазами -

***

У одиночества бывают свои преимущества, но Мафусаил был так потрясен новым миром, что в первое время и не заметил, что остался фактически не только без крыши над головой, но и без постоянного круга, если не общения, то хотя бы присутствия. Шум большого города оглушил его, чайки заставляли вздрагивать и по плотнее натягивать шапку. Прижимаясь к земле, домовой практически сливался с окружающим миром, поэтому он заметно вздрогнул, услышав над собой женский, довольно властный, но всё же приятный в своей бархатной тональности голос:

- Так-так, вот так диковинка!

Мафусаил замер, пытаясь придать себе вид мухомора, но голос продолжал:

- Теперь-то Нина Васильевна не будет задирать свой нос так высоко – у меня тоже будет свой странный … хм… постоялец!

Заминка, прозвучавшая в голосе Марии Львовны, а это была именно незабвенная теща фельдшера скорой помощи Граммофонова, вызвана была толикой сомнения, ведь малый рост Мафусаила, конечно, не отдавал ему пальму первенства в невольном сравнении с демоном двадцать восьмого уровня. Однако, на безрыбье и домовой - принц на белом «Бугатти».

Мафусаил был посажен в довольно вместительный ридикюль нашей чаровницы и с замиранием сердца отправился на новое место службы.

***

Вольдемар Сергеевич Кошечкин, милейший, умнейший и талантливейший человек, страстно преданный науке подлинный сын Энского университета, обладал поистине потрясающей неприспособленностью к жизни: где только можно – его обманывали, обсчитывали, обвешивали, ущемляли по службе и дверью автобуса. Однако, неприятности эти оставались доктором наук незамеченными и не комментируемыми, за что судьба время от времени вознаграждала его поистине царскими подарками.

Вот и сегодня внезапно почувствовавшая потребность освежить свое здоровье употреблением заграничных минеральных вод Алевтина Леопольдовна, бессменная буфетчица и единоличная владелица широко известного кафе «Ромашка», предложила ученому мужу составить ей компанию в этой поездке. Причем тон этого предложения однозначно намекнул Вольдемару Сергеевичу, что отказ может обернуться прекращением финансирования его последнего исследования, что совершенно было для него невозможно.

Дав согласие, Кошечкин, обреченный и несколько подавленный представшими перед его внутренним взором перспективами, побрел домой по давно установленному маршруту и, хотя Вольдемара Сергеевича несколько обескуражил неподобающий вид его студентки Элеоноры Яблочковой, совершавшей пробежку в полном отсутствии спортивной формы одежды, а нечто во взгляде Марии Львовны, царственной походкой прошествовавшей мимо доктора наук, заставило сердце ученого на мгновение замереть.

И хотя читатель прекрасно догадался, что взгляд этот был вызван тайной ридикюля Марии Львовны, где в полнейшем смятении находился домовой Мафусаил, однако для истории внезапно возникшей в сердце Кошечкина страсти это было не так уж и важно.

- Перезагрузка –

Жорж Васнецов был метеоролог по зову сердца и, в большей степени, по причудливой игре своего ума. И если на работе он держал себя в определенных рамках нормальности, то дома позволял себе расслабиться и полностью посвятить себя упорядочиванию стихийных явлений.

Девять странных явлений не давали ему покоя, девять восхитительных девушек должны были пожертвовать собой, чтобы олицетворить, одухотворить и подчинить воле Жоржа всё то, что природа осуществляла раньше без его вмешательства.

И, наслаждаясь прелестями мая, тончайшим ароматом лип и тополей, перебирающих на майском ветерке клейкие листочки, бархатом трав в россыпи ярких цветов, где басовой струной гудят мохнатые шмели, взимая с соцветий медовый оброк, Жорж был счастлив – Элеонора, неожиданным появлением своим была настолько прекрасна, что могла бы заменить все красоты мира - и полярное сияние, и синюю луну, и огни святого Эльма, и мираж.

Но блаженство предвкушения от предстоящего вдруг в одночасье было смыто словно селевым потоком: Нина Васильевна, так некстати начавшая свое расследование, совершенно спутала все планы по обустройству его личной вселенной.

И как бы не бомбардировались верхние слои атмосферы заряженными частицами, чье движение вдоль силовых границ геомагнитного поля околоземного пространства рождает чудесные световые явления, и какие бы формы не принимал электрический ток, и в каком бы приступе внезапного удушья не синела луна – мрачные тучи Асператуса преддверием апокалипсиса уже нависли над головой метеоролога Васнецова.

И только пес его Громовержец со спокойствием тысячелетнего даоса спокойно наблюдал за происходящим. Ведь он знал, что до сахарной косточки, надежно припрятанной в саду под старой яблоней, никто не доберется…

- От планов так непросто отказаться -

Чем мне нравится мой читатель, так это тем, что, несмотря на все свои многочисленные домашние хлопоты, он внимательно относится к самым малейшим деталям саги о городе Энске. Вскользь упомянутый персонаж не пропадает из его памяти, а вызывает живейший интерес.

Одним из таких персонажей является молодой офицер, чье отсутствие так расстраивало Евдокию Карловну. Однако читатель проницательный, конечно же, понимает, что молодость офицера – понятие относительное, так же как и учения, на которые он отправился, были не совсем уж и учениями.

А посему, автору ничего иного не остается, как сообщить, что спецоперация была завершена успешно, офицер получил внеочередное звание подполковника, премию, позволившую купить ему новенький Лексус GX 460 и был одарен руководством щенком модной в нашем городе породы собаки лабрадор.

И вот в таких приятных обстоятельствах мысли офицера, а в миру - Дмитрия Олеговича Орловского, приняли направление матримониальных планов и ему совершенно не понравился факт внезапного отсутствия Евдокии Карловны по месту ее постоянной дислокации.

В этой связи он взял давно заслуженный отпуск и начал поиски дивы бурлеска.

***

А тем временем на даче Аскольда Вениаминовича очнулась Евдокия Карловна, усыпанная лепестками роз, политыми для пущего аромата духами «Пуазон», оставшимися от бывшей жены нашего похитителя.

Аскольд Вениаминович, всю ночь чутко следивший за дивой бурлеска, при первом же трепетании ее ресниц решил воспеть радостную оду собственного сочинения, но гнев богини сомнительных подмостков был настолько суров и стремителен, что только проворство и сдаваемые в юности нормы ГТО позволили злодею избежать серьезных травм.

Но не буду томить читателя долгими ожиданиями: ближе к рассвету Аскольд Вениаминович лежал в объятиях Евдокии Карловны физически утомленный, но с четким осознанием полной капитуляции…

Апофинарий же в компании перепуганного Петрика и практически трезвого Максима Петровича шел по следу, и не важно, что след был довольно сомнителен, но вера в начальство была у демона в крови (или в той жидкости, что заменяет им кровь). Невзрачная тетрадка, что нашла Евдокия Карловна в заброшенном пионерском лагере «Якорек» должна была раскрыть тайну исчезновения его ненаглядной Нины Васильевны.

В этом месте автор решился просветить излюбленного своего читателя и расставить персонажей по местам их довольно перепутанных взаимоотношений.

Мало кто уже помнит тот странный вечер, что разбил сердце Максима Петровича.

И никто не видел слез Марии Львовны.

Но жизнь Нины Васильевны наладилась без всякой помощи Марии Львовны, если не считать ее активного участия в праздновании нового года, повлекшего за собой появление Апофинария.

Любовь к Максиму Петровичу была окончательно забыта, а сам же Максим Петрович, изучив основательно всяческие секреты, позволяющие стать успешным, богатым, здоровым и по-идиотски счастливым, представленные в свободном доступе на широких просторах интернета, решил остаться самим собой и не забивать больше голову всяческой ересью, не потому что разлюбил Марию Львовну, а потому что представил, что полюбит его, такого всего измененного, эта самая Мария Львовна и придется ему ревновать ее к себе же.

Мысль эта была при всей своей причудливости настолько кристально чиста, что Максим Петрович решил закрепить ее регулярными походами в небезызвестное кафе «Ромашка», оставив на будущее планы о здоровом образе жизни.

Так и продолжалось бы это всё бездумно или с малой надеждой на счастливый случай, если бы не день рождения племянницы Нины Васильевны и не бредовые идеи метеоролога Васнецова. И, быть может, Евдокия Карловна стала бы в скором будущем генеральской женой, Петрик имел бы шумный успех в цирке, а студент педагогического института Толик преподавал бы в школе.

Однако, всё идет не так, как мы планируем, и вот молодой подполковник Орловский переступает порог кафе «Ромашка», а заинтригованный читатель с нетерпением ждем продолжения саги «Ковчег Ноевой жены»…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив