100 лет назад. Декрет о реформе правописания

ru_polit — 07.01.2018
Карикатура на реформу правописания большевиков 1918 года: вон из языка изгоняются устаревшие буквы "ять", "фита", "ижица", "i десятеричное", "ер" на концах слов.

В конце декабря (начале января 1918-го по новому стилю) нарком просвещения Анатолий Луначарский подписал декрет о реформе правописания в русском языке. Это был один из тех давно назревших документов, которые разрабатывали ещё в царское время, хотели принять при Временном правительстве... Но, опять-таки, только у красных хватило решимости провести эти давным-давно необходимые перемены в жизнь.
Декрет резко упрощал правописание — исключил из русского языка буквы "ять", "фиту", "ижицу" (последнюю, правда, официально не упраздняли, но она исчезла сама собой); отменил твёрдые знаки в конце слов. И любопытно, что и этот декрет, вполне укладывавшийся в рамки демократической (не социалистической) революции, вызвал острое противостояние в обществе. Либералы, люди, вроде бы "прогрессивные", не только не принимали и не поддерживали реформу правописания, но и всячески на неё нападали.
Журналист Осип Слицан ещё в 1917 году шутливо прощался с упраздняемыми буквами: "Дѣвушка без "ять", побѣда — через "е"!.. Кто полюбит бедную девушку через "е", кому нужна бесславная, худосочная победа... А этот несчастный контръ-адмиралъ, сразу лишившийся своих обоих твёрдых знаков... Старый, закалённый в бурях морской волк втайне не одну слезу уронит над необдуманным циркуляром...
— Исключить букву "i" с заменой её через "и" (Россiя).
Быть может, через "и" и крепче будет, и экономнее, а всё ж как-то милее, уютнее и теплее наша прежняя Россiя, не экономившая на лишней букве..."
Если выражать суть тех преобразований одной фразой, то можно сказать так: это был огромный шаг образованной части общества навстречу народной массе, по пути упрощения языка. Однако парадокс состоял в том, что "образованное общество", исключая крайних революционеров, вовсе не хотело делать этот шаг. Приветствовали перемены тогда, кажется, одни только школьники, сложившие пословицу: "Фита да ижица — розга к телу ближится". (Впрочем, школьные розги, как и лишние буквы, большевики тоже отменили).
Константин Бальмонт иронически заявил: "Слово без твёрдого знака на конце похоже на собаку с отрубленным хвостом". Иван Бунин замечал: "По приказу самого Архангела Михаила никогда не приму большевицкого правописания".
А поэт Остроглаз в 1918 году посвятил твёрдому знаку целую ностальгическую оду:
Прощаюсь, ангел мой, с тобою,
О, твёрдый знак, о, твёрдый знак!
На смерть ты обречён судьбою,
Исчезнуть — как исчез пятак.
Мне жаль тебя, мне жаль до боли,

Хотя ты не имел лица,
И не играл заметной роли,
И жался скромно у конца.
Теперь, в всеобщем кавардаке,
В крушеньи всех кругов и сфер, —
Мы только, только в твёрдом знаке
Имели твёрдости пример!
Позднее советский филолог Лев Успенский писал в своей книге "Слово о словах" (выделение моё):
"...Спасибо полезной букве, твёрдому знаку!
Но это только сейчас он стал таким тихим, скромным и добродетельным.
Недалеко ушло время, когда не только школьники, учившиеся грамоте, – весь народ наш буквально бедствовал под игом этой буквы-разбойника, буквы-бездельника и лодыря, буквы-паразита.
Тогда о твёрдом знаке с гневом и негодованием писали лучшие ученые-языковеды. Тогда ему посвящали страстные защитительные речи все, кто желал народу темноты, невежества и угнетения... Уже в 1918 году буква-паразит испытала то, что испытали и её хозяева-паразиты, бездельники и грабители всех мастей: ей была объявлена решительная война. Не думайте, что война эта была простой и лёгкой. Люди старого мира ухватились за ничего не означающую закорючку "ъ" как за своё знамя... Повсюду, где ещё держалась белая армия, где цеплялись за власть генералы, фабриканты, банкиры и помещики, старый "ер" выступал как их верный союзник. Он наступал с Колчаком, отступал с Юденичем, бежал с Деникиным и, наконец, уже вместе с бароном Врангелем, убыл навсегда в невозвратное прошлое. Так несколько долгих лет буква эта играла роль "разделителя" не только внутри слова, но и на гигантских пространствах нашей страны она "разделяла" жизнь и смерть, свет и тьму, прошедшее и будущее..."
Разумеется, большевиков все сетования, причитания и возражения "защитников русского языка" нисколько не смущали. "Реакционные тупицы утверждают, — отвечал на подобные суждения Лев Троцкий, — что революция если не погубила, то губит русский язык... Реакционные тупицы ошибаются, однако, насчёт судеб русского языка так же, как и насчёт всего остального. Из революционных потрясений язык выйдет окрепшим, омоложенным, с повышенной гибкостью и чуткостью".
Даже в эмиграции старое правописание стало постепенно вымирать: крупнейшие русские газеты за рубежом, вроде парижской "Русской мысли", начиная с середины XX века, выходили уже "по-новому".
Вообще же история советской власти, как в капле воды, отразилась в истории реформ правописания. В 40-е годы в СССР безо всяких возражений была проведена ещё одна, хотя и гораздо более скромная, реформа. Между прочим, в ходе этой реформы нечистого духа из "чорта" переименовали в "чёрта". Чтобы запомнить новое написание, школьники учили стишок:
Чёрт с трещёткою в трущёбе
Сыпал в жёлоб жёлтый жёлудь...
Любопытные изменения претерпели словечки "итти" и "притти" (так их писали в 20-е годы). Потом, до середины 50-х годов, стали писать "идти" и "придти". И, наконец, в современном правописании они пишутся по-разному, что и вовсе лишено всякой логики, а именно: "идти" и "прийти".
Но главное, что можно заметить: консерватизм в обществе постепенно нарастал, и следующую реформу правописания, затеянную в 60-е годы, встретили в штыки. Тогда предлагалось, в частности, переименовать зайца в "заеца", парашют — в "парашут", огурцы — в "огурци" и т. д. Правительство в 1964 году вынесло эту реформу на всенародное обсуждение, и на неё обрушилось прямо-таки цунами критики. Зря, между прочим, говорят, что эта форма демократии (всенародное обсуждение) при советской власти носила чисто декоративный характер.
По крайней мере, реформу 1964 года всенародное обсуждение с треском провалило! Правда, это совпало с ещё одним крупным событием — отставкой Н. С. Хрущева. А у нового правительства не оказалось никакого желания идти против победивших в "образованном обществе" консервативных настроений.
А в начале 1990-х годов старые буквы — в вывесках магазинов, заголовках газет и книг — стали возрождаться. Твёрдый знак в названии газеты "Коммерсантъ" стал обозначением, брендом этой газеты: "Когда в 1990 году начал выходить "Коммерсантъ", были ещё живы советская власть, компартия, КГБ, и Горбачёв ещё звался генеральным секретарём, а не президентом. Гордый "ер" "Коммерсанта" смотрелся в то время как откровенный вызов этому строю жизни, стремление восстановить распавшуюся за семьдесят с лишним лет "связь времен". "Воскрешение" "ера" означало, кроме того, ещё и претензию на "наследство”: мы не на пустом месте строим, мы законные продолжатели..." (А. Агеев. Восставший "Ъ" // Знамя. 1995. № 4).
Да уж... это мы как раз видим: нынешние буржуи — законные продолжатели всего худшего и тёмного, что только было у их дореволюционных предшественников. Остаётся надеяться и верить, что и конец их будет таким же законным и неотвратимым, как и сто лет назад. И, кстати, позволю выразить уверенность, что повернуть обратно советскую реформу правописания (хотя отдельные горячие головы среди реставраторов и предлагают это) им не удастся...

P. S. А в советское время старое правописание сохранялось только в исторических фильмах, спектаклях, плакатах вроде этого:

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив