" Кому же в конце концов я достанусь?"

«Ирония судьбы, или С легким паром!» В этом фильме есть все, из чего состоит «любовь по-русски»: и взрослый мужик, который, споткнувшись о собственные штаны на пути в сортир, зовет на помощь маму; и женщина, которой несколько лет пудрят мозги, а в новогоднюю ночь наконец бросают; и другая женщина, которая две серии подряд целуется с дышащим перегаром гражданином, а потом едет за ним в другой город, хотя никто ее не звал; и будущая свекровь, которая, глядя на все это безобразие, говорит, поджав губы: «Поживем – увидим». Наше, наше кино!



Боюсь, что скоро меня арестуют за осквернение национальных святынь, но мне «Ирония судьбы» категорически не нравится. Не нравятся три женщины, отвоевывающие друг у друга тридцатишестилетнего переростка. Не нравится сам переросток, этот новогодний секс-символ страны с мятой физиономией. А больше всего не нравится, как истово мы любим всех этих героев, как верим, что это и есть настоящая рождественская история, в которой хорошие люди делают всех вокруг счастливыми и сами в итоге находят свое счастье.

Истина в том, что так думать можно только с большого перепоя. Обильные новогодние возлияния привели к тому, что мы не просто уважаем всех этих Надь и Лукашиных – мы сделали их национальными героями. Мы считаем, что их отношения – это и есть романтика. Наши дети растут с убеждением, что по этому сценарию надо жить, встречаться и любить. А мы лишь улыбаемся и вздыхаем: «Ах, как мило», вместо того чтобы ужасаться: «Не приведи господь!» Мы делаем звук погромче, вместо того чтобы выключить Женю Лукашина.

Ведь что такое есть этот Лукашин? Вот какое объявление он мог бы дать сейчас на сайте знакомств? «Врач районной поликлиники, не амбициозный, зарплата скромная. Даже в Новый год практически не имею карманных денег. Подвержен влиянию – ради «общего» дела могу легко отказаться от принципов и, например, напиться в бане, если этого захотят друзья. Возраст – под сорок. Все еще живу с мамой в одной маленькой комнате. С другой женщиной существовать на общей территории не могу – меня раздражает, когда она ходит туда-сюда. Мама не раздражает, а сексуальная партнерша раздражает. Жениться поэтому, само собой, боюсь. В любой сложной ситуации прикидываюсь дурачком. Пока женщины из-за меня выясняют отношения, сижу в сторонке, пою «Если у вас нету тети» и гадаю: кому же в конце концов я достанусь? Нормально, открыто общаться могу, только когда «выпью, разбуянюсь, расхрабрюсь».



Надя Шевелева. Эта женщина настолько себя не любила, что довольствовалась странными, мучительными отношениями – встречалась с женатым мужчиной «два раза в неделю в течение десяти лет». Может ли самостоятельный человек позволить несчастному роману длиться так долго? Нет, на это способен лишь тот, кому нравится упиваться жалостью к себе. Собственно, Надя сама об этом и говорит: «Бывало, приду домой, сяду в кресло и давай себя жалеть». Удобная барышня. О чем думал ее хахаль – понятно. Кому ж не понравится красивая, честная, а главное – молчащая учительница русского и литературы без претензий? Гораздо интереснее было бы узнать, о чем думала в течение этих двух пятилеток жена хахаля. Наверняка по старой советской традиции с криком «Ах ты сучка крашеная!» бегала выдергивать Надюшины космы, и не раз. Мужик не вступался – «он и сейчас женат». Десять лет, вся молодость. Из года в год все выходные и праздники в одиночку. Если это не садо-мазо, то что?

Отношения с женатиком прекратились из-за ультиматума супруги, других вариантов тут быть не может. Поплакала наша Надя, может, вены пару раз повскрывала и встретила наконец «серьезного, положительного, красивого» Ипполита, который подарил ей французские духи, собственную фотографию и предложил руку и сердце, а не один лишь секс по расписанию. Но выдержать такое счастье Надежда не смогла – бросила благородного Ипполита ради незнакомого «забулдыги». Во-первых, забулдыга – «Какая вы мегера!» – хамил. Во-вторых, был без пяти минут женат – при ней шептал в трубку своей невесте: «Я тебя люблю». В-третьих, жил в другом городе – значит, если что, встречи с ним опять бы не отличались частотой. В общем, для Нади он оказался неотразим. Видимо, только такие ее и возбуждают. Не может, не умеет, по какой-то причине не хочет Надя строить отношения со свободными мужчинами, которые испытывают к ней серьезные чувства.



И Надя, и Женя по-настоящему понимают только один вид любви – ребенка к родителю, ведь каждый из них много лет живет со своей мамой. Живет не с партнером, а с воспитателем. Неудивительно, они и брак заключить пытались с такими же воспитателями. Женя нашел властную Галю, которая при нем сама водружает на елку «макушечку». А Надя, потупив взор, слушает, как Ипполит ее отчитывает: «Ты безалаберная! Молчи! Ты непутевая!» И если бы Лукашин в самом начале фильма пошел в гости к Катанянам, то в финале мы бы имели две семьи, без всяких фокусов скроенных по схеме «инфантильный ребенок + мудрый родитель».

Вместо этого два ребенка ушли в отрыв. Они отправили своих мировых мам к соседям. Они убежали, скрылись от своих серьезных и правильных Ипполитов и Галь. Они заперлись в квартирке площадью 33 квадратных метра и устроили свой бесшабашный детский Новый год. Пели песенки под гитару, дрались, танцевали, жаловались на обидчиков, били тарелки, рвали чужие фотографии и плевались заливной рыбой. Играли в больших.

Вот именно поэтому мы с таким удовольствием и смотрим на них. Зритель-мужчина думает: «Даже если я буду бесхребетным, пьяным и безденежным Иванушкой-дурачком, для меня все равно найдется своя Барбара Брыльска». Женщина смотрит и верит: «Даже если я не научусь за многие годы строить партнерские отношения, рано или поздно мою наглухо запертую дверь все равно откроет своим ключом принц с московской пропиской». Мамы смотрят и улыбаются: «Побегает-побегает деточка и все равно вернется ко мне, как это всегда и было». Это наша русская сказка для взрослых, где каждый видит свой хеппи-энд.



Но утром придет похмелье. И мальчик с трудом вспомнит сумасшедшую ночь. Неловко помявшись на пороге, он попрощается и, так и не сказав: «Я хочу быть с тобой», уйдет домой. К себе. Он не умеет принимать решения, он живет по принципу «будь что будет, мне все равно». Девочка соберет игрушки, поплачет и, может быть, даже побежит вслед за мальчиком. Ей ведь в школу только через две недели.

Наталья Радулова, 2007